— Его зовут Рафф, — сказал Данн. — Рафф, познакомься, это Тамар.
Снежный пес поднял морду и негромко пролаял дважды.
— А я — Данн, твой дядя.
Тамар сделала еще один шажок, так что оказалась у самого колена Данна. Они очень робели, эти двое, но они, несомненно, нуждались друг в друге. Оба дрожали. Тамар пришлось опереться одной рукой о колено Данна, чтобы не упасть.
У него внезапно сделалось такое лицо, будто девочка ударила его. Рука Тамар скользнула прочь, но Данн подхватил ее, сжал.
— Ты знал мою мать, — сказала Тамар. — А я нет.
Данн покачал головой, что означало: «Я не могу говорить».
Все видели: девочке хотелось, чтобы Данн сравнил ее с матерью, сказал бы, как она похожа на Маару, потому что она часто слышала это. Но он не мог говорить.
Наконец Данн произнес:
— Это накидка, что на тебе… — И он протянул руку, прикоснулся к ее одеянию. — Мы с твоей матерью носили их, когда шли в Ифрик. Если свет падает правильно, то тебя в ней совсем не будет видно.
Шабис сказал:
— Я объяснил Тамар, что мы оба должны надеть их, чтобы нас не видели. — Ему накидка доходила только до середины бедер, и он надел ее поверх мешковатых штанов. На Тамар накидка сидела как платье, почти скрывая ее ноги.
— Ты так похожа на Маару, — сказал наконец Данн, преодолевая боль, которую причиняли ему эти слова, и девочка очутилась в его объятиях.
Они оба плакали. Но когда Тамар оторвалась от Данна, накидка сползла с ее плеча, обнажив красный рубец на теле.
Данн ахнул, но, прежде чем он успел сказать что-нибудь, Шабис опередил его, пояснив:
— Это последняя из так называемых случайностей, и именно из-за нее мы ушли с фермы.
— Это след от хлыста, — сказал Данн.
— Очевидно, удар предназначался одному из рабов Кайры.
— Значит, на ферме теперь есть рабы?
— Да, есть. Их покупают и продают.
— Кайра добилась-таки своего.
— Разве можно остановить ее?
Данн кивнул:
— Да, это невозможно.
Тамар спросила у дяди:
— Данн, почему на свете бывают плохие люди? Почему кто-то хороший, а кто-то плохой?
Данн удивленно засмеялся:
— Ну, малышка, вот это вопрос так вопрос! Боюсь, ответа никто не знает.
— Это так странно. То есть мне непонятно, как это на ферме есть плохие люди и есть хорошие. Кайра и Рэя плохие, а…
— Кажется, ты имеешь в виду мою дочь, — перебил ее Данн. Он не отпускал от себя девочку, посадил ее к себе на колени. Лицо Тамар оказалось рядом с его лицом: два такие похожих лица.
Тамар сказала:
— Кайра говорит, что Рэя — дочь Шабиса.
Шабис вспыхнул гневно:
— Это невозможно. Я все время повторяю тебе, Тамар. Твоя мать и Кайра забеременели одновременно: Маара должна была родить тебя, а Кайра — Рэю. И Данн тогда еще жил на ферме.
— Да, — подтвердил Данн. — Рэя — моя дочь. По крайней мере, так мне сказала Кайра, и я думаю, что так оно и есть.
Девочка снова заплакала. На этот раз — от радости, что она слышит правду, и слышит ее от единственного человека, которому доверяет.
— Ш-ш, — успокаивал ее Данн. — Не плачь. Скажи-ка лучше, моя дочь Рэя на самом деле очень плохая?
— О да, — ответили одновременно Тамар и Шабис. И Шабис добавил: — Они с Кайрой, что называется, два сапога пара: мать и дочь.
— В нашей стране в таких случаях говорят, — заметил Али, — что это семя дьявола.
— А, дьявол! Знаю, — сказал Данн, гладя девочку по волосам. — Ты удивишься, сколько написано про дьявола в книгах, что хранятся в песчаной библиотеке.
— Кто такой дьявол? — заинтересовалась Тамар.
— Еще один очень хороший вопрос, — похвалил ее Данн.
— Думаю, ты скоро увидишь, что Тамар всегда задает хорошие, правильные вопросы, — сказал ее отец. — Но это не значит, что на них можно ответить.
— А ты знаешь, почему Кайра так меня ненавидит? — спросила Тамар Данна.
— Да. Это потому, что она ненавидела твою маму.
— А почему?
— Наконец-то легкий вопрос! — воскликнул Шабис. — Потому что Маара была лучше, чем Кайра. И гораздо красивее.
— Мне не кажется, что это легкий вопрос, — возразила Тамар.
— В любом случае, — продолжал Шабис, — Кайра действительно ненавидит Тамар, и мы не должны думать, будто Тамар в безопасности только потому, что она здесь, а не на ферме. Из Центра на ферму и обратно ежедневно ходит масса народу, и мы не можем помешать этому.
Данн кивнул:
— И всем нам хорошо известно, какие длинные у Кайры руки.
Али заявил:
— Я буду охранять девочку.
— Спасибо тебе, Али, — сказал Данн. — Но этого недостаточно. — Он положил узкую худую ладонь, которая все еще подрагивала, на голову пса, наклонился к нему и произнес: — Рафф, мы хотим, чтобы ты оберегал Тамар. — И он мягко направил морду Раффа в сторону девочки, а потом обнял их обоих разом, и пса, и ребенка.
Рафф издал глухое урчание.
— Да, Рафф, я прошу тебя.
Мощный хвост шлепнул по полу, и большая собачья морда скрылась под мышкой девочки.
— Рафф? — тихо позвал его Данн. Пес высунул морду и лег у ног Тамар.
— Вот хорошая собака, — похвалил Раффа Данн и погладил его, в ответ на что пес снова заурчал.
— Тебе теперь нечего бояться, — обратился Данн к Тамар, — теперь с тобой рядом всегда будут Али и Рафф.
— И я скажу всем солдатам, чтобы они внимательно смотрели, нет ли в лагере чего подозрительного, — предложил Гриот. — Ладно?
— Да, Гриот, — согласился Данн. — Обязательно скажи. Пусть все будут настороже. Тамар должна… она должна быть в безопасности.
Тамар вздрогнула. Она выскользнула из рук Данна села на стул рядом с ним. Снежный пес передвинулся, чтобы быть у ее ног. Малышка не переставая гладила животное, но сама все время смотрела на взрослых, которые продолжили беседу.
— А теперь расскажи нам все, что произошло, — попросил Данн Шабиса.
Они проговорили до вечерней трапезы и еще дольше, так что девочка в конце концов не выдержала и заснула, положив голову на бок Раффа.
Вот как обстояли дела на ферме, насколько понял Гриот из рассказа Шабиса. Из Агре на ферму пришло сообщение, что армия ждет возвращения Шабиса. Только он один, считали в Агре, способен объединить страну. Взять ребенка в опасное путешествие на юг Шабис не мог, хотя и хотел бы, чтобы впоследствии, если ему удастся восстановить в Агре мир и порядок, дочка жила с ним.
