— И тебе не стоит трудиться отвечать мне, — злобно прошипел герцог и величаво прошагал к камину, — потому что я знаю ответ!
Александра не могла сдержать слез.
— Нет, не знаешь!
Клервуд обернулся:
— Ты любишь его! Ты любила его девять лет назад, и ты до сих пор любишь его! Я — не слепой. Это же ясно, как божий день! — Он сорвался на крик. — Любому дураку ясно, что вы двое любите друг друга!
Горькие слезы струились по щекам Александры.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
— Теперь ты будешь мне лгать? Отрицать, что любишь Сент‑Джеймса?
Александра покачала головой:
— Конечно, я люблю его, но… Побелев от гнева, Клервуд медленно двинулся на нее.
Александра сжалась в комочек и задрожала, решив, что он хочет ее ударить. Но герцог не поднял на нее руку.
— И ты будешь плести мне что‑то о его визите, когда я застал вас нежно держащимися за руки? — Его трясло от ярости. — Я видел, как ты касалась его ладони, Александра, поэтому не говори, что не предавала меня!
Она пыталась признаться Стивену в том, что давно следовало сказать, но с уст сорвался лишь слабый шепот:
— Нет… Слезы неудержимо лились из ее глаз.
— Сколько раз ты предавала меня? — грозно спросил Клервуд. — Сколько раз лгала мне?
Александра не понимала, что он имеет в виду, и лишь твердила:
— Я не предавала, не предавала тебя!
— Неужели? — Клервуд тяжело дышал, будто только что пробежал марафон. — А как же насчет ребенка? Моего ребенка? Сколько еще ты собиралась меня обманывать? Морочить мне голову? Ты что, рассчитывала бросить меня прежде, чем твоя беременность станет очевидна, — а потом подсунуть ребенка кому‑то еще, найти ему нового отца?
Александра съежилась от ужаса. Он знал. Стивен знал о ребенке!
— Когда ты об этом догадался? — только и спросила она.
— Я понял это еще тогда, когда подобрал тебя в той лондонской трущобе! — в неистовстве воскликнул он.
Александра отпрянула, и не только из‑за жестоких слов, слетевших с языка герцога, — его взгляд был полон ненависти.
— Пожалуйста, не надо, Стивен… Я ненавижу обман!
— Тогда почему, почему ты это скрывала? — закричал он.
Александра беспомощно покачала головой. Ну как она могла признаться Стивену, что его гнев приводит ее в ужас — что он сам сейчас пугает ее до смерти?
— У меня было полное право узнать, что ты ждешь ребенка — моего ребенка!!! — Клервуд резко махнул рукой, задев лампу, которая упала на пол и разлетелась на мелкие осколки. Александра бросилась в сторону, но герцог схватил ее за руку и рывком притянул к себе, прижав к своему мощному, кипящему от ярости телу. — Ты лгала мне с самого начала. Обычно я хорошо разбираюсь в людях, но на этот раз ошибся. Эта ложь никогда не прекратится, не так ли?
— Нет! — рыдала она. — Стивен, я собиралась сказать тебе о ребенке!
Он выпустил ее и, покачивая головой, сделал шаг назад.
— Убирайся, — с угрожающим спокойствием произнес Клервуд.
Когда она не двинулась с места, он взревел:
— Вон отсюда!
И Александра убежала прочь.
Теперь было уже слишком поздно. Клервуд смотрел в окно своей кареты невидящим взором, чувствуя, как все внутри наполняется ненавистью к человеку, которого он даже не знал. Герцог никогда прежде не ощущал столь сильной ярости. В его сердце поселилась глубокая привязанность к Александре. Теперь Клервуд осознавал это — но было слишком поздно, потому что он потерял свою нищую швею.
В ушах так и стучали ее недавние признания: «Я любила Оуэна всем сердцем… моя мать умерла… у меня не было выбора. Конечно, я люблю его…»
Клервуд выругался.
Он потерял женщину, к которой чувствовал несказанную нежность, — потерял, когда появился другой мужчина.
И как же чертовски больно было это понимать!
Клервуд разразился нервным, невеселым смехом и выпил бокал виски. Подумать только: он, самый желанный холостяк королевства, самый богатый, самый влиятельный аристократ, потерял любовницу, которая предпочла ему другого! Возможно, не будь ему так плохо, он сумел бы увидеть в этой ситуации злую иронию судьбы.
Никогда прежде Клервуд не относился к женщине с такой нежностью. Никогда прежде он не проводил часы напролет разговаривая с женщиной, даже в постели, и никогда прежде не улыбался столь часто и искренне. Александра принесла так много света в его жизнь, и Стивен только сейчас осознавал, каким мрачным и тоскливым было его существование, пока рядом не появилась она.
Раньше Клервуд был доволен, но не испытывал счастья. С Александрой все изменилось: она показала ему, какой радостной и счастливой может быть жизнь.
Неужели он влюбился?..
Впрочем, какое это имело значение?
Она любила другого. И это, черт побери, было ясно, абсолютно ясно! И даже несмотря на то, что она никогда не была с Сент‑Джеймсом в постели, они с трогательной нежностью смотрели друг на друга и понимали друг друга с полуслова, словно были любовниками на протяжении многих лет.
В памяти снова всплыли слова Александры: «Оуэн был не только моим возлюбленным, он был моим лучшим другом».
Он, Стивен, никогда не станет ее лучшим другом. И как только эта мысль раньше не приходила ему на ум! Он хотел защищать Александру, заботиться о ней, заниматься с ней любовью. Стивен всегда считал своим лучшим другом Алексея и теперь, черт возьми, хотел знать, почему так и не смог стать лучшим другом для Александры!
Сейчас в Клервуде клокотала ревность, такая же горячая и необузданная, как владевший его душой гнев. Да, Сент‑Джеймс был лучшим другом Александры! Стивен в ярости отшвырнул бокал и стал пить свой виски прямо из бутылки.
Он ревновал — это было очевидно. И что же означала острая боль, терзавшая грудь, как не то, что его сердце разбито? Но это ведь казалось невозможным, не так ли? Клервуд был холоден и бессердечен, об этом говорили все вокруг. Он был таким же, как старый Том.
Стивен закрыл глаза, ощущая нестерпимую муку, нисколько не сомневаясь в том, что отец стоит где‑то рядом, злобно смеясь над ним. «У герцогов не бывает разбитых сердец. Выкинь эту чепуху из головы!» — отчетливо слышал Стивен резкий голос отца.
Да, в свое время Том приложил все усилия, чтобы вылепить Стивена по своему образу и подобию, превратить его в холодного, расчетливого и неуступчивого человека, который подчиняется лишь чувству долга. Все было именно так, за исключением одного но: Стивен не был родным сыном Тома. По крови он был де Уоренном.
А де Уоренны влюбляются один раз — и навсегда.
