Радуясь обретению долгожданной свободы, герцогиня принялась выстраивать новую жизнь для себя самой — жизнь, основанную на ее любви к лошадям и собакам. Друзьями Джулии стали те, кто разделял ее увлечение, — такие же одержимые наездники и наездницы. Но она была замкнута по своей природе — и никто из новых знакомых не смог стать ей по‑настоящему близким.
Именно поэтому довериться Джулии было просто некому.
После того как Тайн уехал, она уселась одна, со своими датскими догами, и проанализировала возникшую ситуацию. Джулия поняла, что вариантов поведения у нее совсем мало. Она могла или бездействовать в надежде, что Тайн вернется, или отправиться к нему и взять дело в свои руки.
Истина заключалась в том, что Джулия была одинока и всей душой желала быть с Тайном. Ей хотелось гулять с ним, разговаривать с ним, ездить с ним верхом — предаваться с ним страсти. Джулия боялась, что он навсегда исчезнет из вида. Она даже думала о том, что могла бы провести с этим мужчиной всю свою жизнь.
А еще герцогиня осознавала, что Тайн мог и не разделять ее чувств, — но выяснить это можно было только одним‑единственным способом.
Джулия остановилась перед конторкой портье. Было еще довольно рано, поэтому она оказалась единственной гостьей. Служащий отеля со всех ног бросился к ней.
Джулия даже не попыталась улыбнуться.
— Мистер Джефферсон у себя?
— Я не видел, чтобы он спускался, мадам, — ответил портье.
— Какой у него номер?
Портье и глазом не моргнул, просто заглянул в книгу регистрации посетителей и дал нужную информацию. Поблагодарив его, Джулия направилась к широкой деревянной лестнице.
Герцогиня поднялась наверх, чувствуя на себе изумленные взгляды окружающих. Ей было все равно, хотя это и казалось неслыханным для женщины: вот так открыто навещать мужчину в его комнате. «Необычайная удача для сплетников! — пронеслось в ее голове. — Что ж, пусть насладятся добычей». Сейчас было так рано, что злые языки едва ли могли обвинить ее в распутстве. Они сошли бы с ума, пытаясь догадаться, с кем и почему собиралась увидеться герцогиня.
Джулия еле заметно улыбнулась, но вскоре уже задыхалась от волнения: она нервничала, будто шестнадцатилетняя девчонка. Интересно, Тайн будет рад видеть ее — или придет в смятение, смутится?
Если он встревожится или удивится визиту, она даже не будет пытаться флиртовать с ним, решила Джулия, чувствуя, как в душе нарастает тревога. Она помчалась по коридору, сжимая сумочку и затаив дыхание. Остановившись перед номером Тайна, Джулия наполнила воздухом легкие, собираясь с духом, и постучала в дверь.
— Одну минутку, — донесся до нее голос Джефферсона.
Джулия неожиданно вспыхнула до корней волос. А что, если он с женщиной? Герцогиня умерла бы от неловкости.
Через мгновение дверь открылась. На пороге появился Тайн в брюках и небрежно накинутой рубашке, которая была заправлена за пояс лишь наполовину — словно он только что впопыхах одевался. При виде незваной гостьи его глаза изумленно распахнулись.
Она чувствовала, что щеки по‑прежнему лихорадочно говорят, но не могла отвести взгляда от янтарных глаз Тайна. И вместо дежурного приветствия, которое Джулия так тщательно репетировала, она хрипло выпалила:
— Вы завтра уезжаете…
Тайн медленно кивнул, и их взгляды встретились. Джулия безошибочно улавливала мощь его тела, его жар, его аромат. Томительная напряженность наполнила все узкое пространство между ними. Тайн молчал, его рука застыла на дверном косяке. Помедлив, он опустил глаза и отстранился, еще шире распахивая дверь.
Ни одно другое приглашение не было бы более понятным.
Тяжело дыша, дрожа всем телом, Джулия прошла мимо него в номер и остановилась. В комнате стояли диван и стол, но она видела перед собой лишь постель. Сейчас Тайн стоял позади Джулии, так близко, что его брюки соприкасались с ее юбками. Закрыв дверь, он тихо сказал:
— Я думал о вас…
Джулия обернулась к нему, забыв обо всем на свете. Теперь она не могла думать — только чувствовать, желать…
— Тайн, — прошептала Джулия.
Повинуясь неистовому порыву, он вдруг крепко сжал ее за плечи, и эта хватка была мощной, прямо‑таки сокрушительной. Тайн взглянул на герцогиню пылающими от страсти глазами. А потом притянул ее хрупкую фигурку еще ближе, его громадные руки обвились вокруг Джулии, вовлекая ее в объятия. Она чувствовала каждый дюйм его твердого тела, вдыхала его густой мужской аромат, терлась щекой о его грудь.
Сердце Тайна гулко колотилось.
Он с нежностью приподнял ее подбородок, и их взгляды встретились. Джулия почувствовала, что ее сердце бьется так же часто, как и его, — чаще, чем когда‑либо прежде. Тайн понял Джулию без слов — и коснулся губами ее уст.
Его поцелуй был настойчивым, требовательным. Джулия схватилась за плечи Тайна, не в силах удержаться на ногах от безрассудного возбуждения, когда он принялся проникать все глубже, лаская ее своим языком. Джулия уже постанывала, извиваясь в его объятиях от этой сладостной пытки. Ничто на этом свете не казалось ей столь же восхитительным, как поцелуй Тайна, его прикосновение и мощное тело, готовое поглотить ее целиком.
Слившись в безудержном, яростном поцелуе, они неумолимо двигались к постели. Задняя часть бедер Джулии вдруг наткнулась на матрас. Когда Тайн оторвался от ее губ и принялся возиться со своими пуговицами, она резко дернула его за рубашку. Джулии, некогда слывшей такой благоразумной, даже не пришло в голову, что она может разорвать одежду. При виде показавшегося голого торса у нее перехватило дыхание.
Тайн сжал ее руки.
— Ты уверена? — тихо спросил он.
Джулия высвободила ладони, которые тут же заскользили по необычайно твердым мускулам его груди. Она громко выдохнула, когда Тайн отозвался на ее ласки низким стоном.
— Я никогда и ни в чем не была так уверена. Займись со мной любовью, Тайн…
Он одним движением сорвал с себя рубашку, небрежно отшвырнув ее. Джулия бросила единственный мимолетный взгляд на представший перед ней огромный, мускулистый и испещренный шрамами торс — и чуть не упала в обморок от стремительно нахлынувшего вожделения. Тайн приподнял Джулию и опустил ее на постель, теперь его губы порхали над лифом платья, там, где вырисовывались приятные выпуклости ее грудей. Он раз за разом обрушивал на эти восхитительные холмики шквал неистовых поцелуев, а Джулия нежно поглаживала его горячую кожу, соски и твердые, пульсирующие руки. Она уже ни секунды не могла выдержать вот так — отдельно от него, чувствуя себя такой разгоряченной и полной нерастраченной чувственности.
— Поторопись, — прошептала Джулия.
Тайн поднял голову и взглянул на нее: его глаза по‑прежнему пылали, но в них ясно плескалось и глубочайшее изумление. И он потянулся к пуговицам на платье герцогини.
