Среди искр и углей вспыхнуло чистое голубоватое сияние. Птиц медленно встал на одно колено, смел верхний слой мягкого пепла. Показался кусочек прозрачного льда, вырезанный в форме ромашки. Кожу ожгло морозом, лепестки замерцали. Послышался мелодичный перезвон, словно ударились сосульки. Над цветком затанцевали синеватые искры. А рядом, среди обожженной земли и обломков, лежал грязный кусочек белой ткани. Края припалены, кое-где пятна крови.
Послушник зажал тряпку в кулаке как величайшую драгоценность, спрятал за пазухой. Взял артефакт и всмотрелся в лепестки. Великолепный щит, убережет от огня и клинка, молнии и стрелы. Вот только носить надо с собой, держать ближе к телу… Амулеты не работают издалека.
Пред взором соткался образ Милдрит: узкое личико, пухлые губы, короткие светлые волосы. И глаза… лучистые, понимающие и строгие… В груди прогремел беззвучный взрыв. Последние преграды, отделявшие от сумасшествия, лопнули. Крик сам собой родился в горле. Бешеный, протяжный. Наполненный горем, болью потери и ненавистью.
— Твари!
Оголовье посоха сверкнуло багровым, послушника окутала кроваво-алая аура. Одним невероятным прыжком парень преодолел десятка два шагов. Приземлился, выбил тучи пепла. Прыгнул опять и оказался у подножия вала… Наверху метались черные тени, сверкали клинки. Имперцы пробили строй защитников в трех местах. Теснили, окружали. Нгарцы пытались отступить, составить оборонный порядок. Но поздно. В рядах наемников воцарилась паника. Кто-то потерял присутствие духа, бежал сломя голову. И конечно же погибал. Иные яростно махали топорами и кололи копьями. Но бесконечная лавина скифрцев уже лилась через вал.
Истинное и Ночное Зрение включились одновременно. Мир расцвел необычными красками. Мысли разлетелись под напором Тьмы, рвущейся из глубин подсознания. Боль и злоба разрушили последние остатки человечности… Люди? Нет, перед лекарем двигались плоские пергаментные фигурки. Обыкновенные силуэты, картинки. Чужак получил свободу, а маленькая искорка-Птиц отступил в сторонку. Ненадолго… до тех пор, пока пламя в душе не затухнет.
Рядом, как стадо буйволов, промчались пяток нгарцев. Глаза вытаращены, лица перекошены от ужаса. Сбоку возникли силуэты воинов в серебристых доспехах, с гербами империи на щитах. Громыхнуло железо, образовалась куча мала. А когда распалась, на ногах остались лишь враги. Скифрцы заметили неподвижного парня с посохом в руке. Переглянулись и заулыбались, как сытые волки, — легкая добыча.
Древко посоха разогрелось, с навершия ударила ветвистая молния. И казалось, задела врагов краешком, но голова ближайшего имперца лопнула. Пяток других повалились дымящимися мешками, остальные просто сгорели. Из ртов и глаз хлынули струи кипящей крови, доспехи раскалились. Враги погибли раньше, чем успели что-либо сообразить. Но для парня этого оказалось мало. Птиц развернулся и яростно заорал. Прыгнул, влетел в гущу скифрцев на вершине вала. Короткая вспышка озарила линию укреплений. Удар! Еще!.. Вкус крови во рту, алый дождь…
Для измученных наемников и арестантов это послужило последней каплей. Многие решили, что до вала добрались служители. Иные просто перепугались. Третьи поддались общему настроению. А для четвертых не осталось иного выхода: сражаться в одиночку — значит умереть мгновенно. Линия защитников сломалась, нгарцы побежали. Скатились с откоса, рассеялись. Превратились в кричащую и визжащую толпу. Но кое-кто сумел сохранить самообладание. Иные остановились, командиры начали строить стену щитов. Быстрее! Быстрее, пока лавина врагов не захлестнула лагерь!
Нгарцы спешили зря. Легион забуксовал, медленно попятился. Защитники начали изумленно переглядываться, приспустили щиты. Что случилось? Высота пала, бери голыми руками… Ответ нашелся быстро. Яркий всполох затмил звезды. Второй удар разметал в щепки частокол, поднял тучу пыли. Плотная воздушная волна сбила имперцев с вершины вала, отшвырнула прочь. Из пустоты с шипением выстрелили молнии, прошлись по рядам скифрцев. Хлынула кровь, взвились пар и дым. Слитный вой боли и страха огласил окрестности. Атака захлебнулась, строй захватчиков смешался…
От линии укреплений мало что осталось. Груды мусора, горящих бревен и обломки камней. Глубокие ямы и воронки, множество трупов, разбросанное оружие. Посреди этого хаоса стоял худой светловолосый паренек с посохом в руке. Одежда изорвана, тело в грязи и крови. С оголовья посоха срывались снопы злых искр. Плотный кокон багрового света скрывал тело подобно крепчайшим доспехам. Редкие стрелы, падавшие с неба, ломались и обращались в прах… Послушник равнодушно и спокойно осмотрел павших, кривовато улыбнулся. Жажда мести не утихла, нет. Наоборот, разрослась еще больше. Душа истекала кровавыми слезами, а ладонь жег маленький кусочек льда в форме бутона ромашки.
Имперцы попытались перестроиться. Командиры, надрывая глотки, подгоняли копейщиков, арбалетчиков и щитоносцев. Минута — и можно будет повторить атаку. Хороша выучка! Видать, не раз бились против чародеев. Привыкли, господа скифрцы, набили руку.
— Твари! — тускло шепнул парень. — Вы умрете… ум-ре-те…
Навершие посоха сменило цвет на оранжевый. Тоненькие ручейки огня выползли из рукавов рубахи, обвили древко. Камень в оголовье превратился в раскаленное солнце. Лекарь просто вытянул руку и указал на врагов. В мозгу мелькнуло слабое: «Что ты творишь, Птиц? Люди же! Живые, мыслящие… У кого-то семьи, дети. Зачем брать грех на душу?..» Но мысли потухли под напором ярости, а пальцы завершили движение. И там, где стоял плотный строй врагов, взвилась стена огня. Желтые клубы подобно океанской волне разлились вширь. Картонные фигурки бестолково заметались. Почернели, истончились, попадали и дымно зачадили.
Шквал — одно из высших заклятий в школе Огня. Сложное, сильное. Но и устроенного кошмара Ирну было мало. Парень разошелся не на шутку, начал спускать с крючка одно плетение за другим. Из пустоты ударили пламенные шары, острые ледяные сосульки, тонкие воздушные плети. Легионеры не выдержали напора. Дрогнули, побежали. Теряли щиты и оружие, в страхе закрывались руками. За краткие три минуты слаженный и мощный отряд просто перестал существовать. Но кара последовала незамедлительно…
Птиц почувствовал болезненную волну чужой магии. Тело сковали незримые путы, в ушах возник гул множества голосов. И сразу же далеко во мраке, у стены леса, родились яркие звезды. Взлетели к небу. На секунду остановились в зените и с ревом рухнули на чародея. Боль почти стерла разум. Грохот оглушил, жар опалил волосы. Лекарь ощутил: еще немного — и придет смерть. Но тут в кулаке завибрировало, студеное облако отсекло от огня и света. Посох, наоборот, разогрелся, взломал навеянные путы.
С трудом парень выбрался из огромной дымящейся воронки. Застонал, рухнул на колено. Сплюнул и со злостью посмотрел вдаль. Там, среди тьмы и далеких огней факелов, снова разгоралось сияние святого волшебства. Служители, по-видимому, установили ментальный мост, действовали сообща. Поспешно молились, плели заклятия. Орденские выродки сильны в двух видах магии: управлении чужим разумом и Свете. Еще одного такого удара Птиц не выдержит. Но хуже то, что Риверу почти удалось завершить начатое.
