– Да. Я тоже. – Шуравин вздохнул. – Можно сказать, что творчество меня спасло.
– Так обычно и бывает, – поддакнула Бачевская. А потом, не в силах скрыть любопытство, негромко спросила: – Я слышала, тело Дины так и не нашли, но ты решил закончить поиски?
– Да, – ответил Шурыгин упавшим голосом. – Специалисты сказали, что дальше искать бесполезно.
– Руслан, прими мои соболезнования.
Всесильная Бачевская легонько пожала толстыми пальцами его руку в знак поддержки. Руслан похлопал ее по ладони, улыбнулся и двинулся дальше.
Шуравин пожал руки нескольким знакомым, кивнул другим знакомым, и тут из толпы вывернулся режиссер Альберт Макаров.
– Ну, старик, ты сделал великий фильм! – восторженно воскликнул он. – Никто еще в новое время не высказывался так пронзительно о войне!
– Ну почему же, – скромно возразил Шуравин. – Федя Бондарчук снял неплохой фильм про войну.
– Да, но тебе удалось поднять планку еще выше! Прими мои поздравления, старик!
Шуравин кивнул и пожал протянутую руку режиссера. Рука показалась ему холодной и влажной, как рыбий бок. Руслан Маратович протиснулся сквозь толпу и быстрой походкой двинулся к туалету, продолжая кивать знакомым и пожимать тянущиеся со всех сторон руки.
…В туалете он открыл кран и несколько раз плеснул холодной водой на свое разгоряченное лицо. Затем, опершись руками на край гранитного стола, всмотрелся в свое отражение в зеркале. Под глазами мешки, кожа бледновата, волосы белеют и редеют. Но в целом ничего. Совсем ничего. Еще бы бросить пить.
Шуравин вздохнул и пригладил волосы влажной ладонью.
После исчезновения жены в его жизни многое изменилось. Даже не в жизни, а в его отношении к этой самой жизни. Если раньше Шуравин просто не любил людей, то теперь стал их презирать. Он понял, что человеческая жизнь – это пшик и что от любого, даже самого сильного конкурента можно избавиться, как от ненужного мусора, одним лишь нажатием пальца на спусковой крючок пистолета.
Про Дину он старался не думать. Да и зачем забивать себе голову этой ерундой? Где она теперь, эта Дина? Черт-те где! Превратилась в жалкую кучку праха. А он, Руслан Шуравин, живет и процветает!
Шуравин еще раз сполоснул лицо холодной водой, промокнул его бумажным полотенцем, после чего вышел из туалета и продолжил общение с гостями, которые заваливали его комплиментами и сочувственными фразами.
Вечером он снова не смог обойтись без выпивки. К тому моменту, когда помощница Инга позвонила в дверь квартиры, он успел ополовинить «ноль-семь» бурбона и теперь чувствовал сквозь алкогольную дымку, как кровь шумит у него в голове.
Войдя в гостиную, Инга Александровна неодобрительно посмотрела на бутылку и сказала:
– Вам не следует так часто пить.
– Хватит меня учить, – недовольно проворчал Шуравин. – И не маячь перед глазами, сядь куда-нибудь.
Помощница села на диван.
– Я пришла отчитаться по бухгалтерии, – сообщила Инга Александровна. – Если, конечно, вы в состоянии меня сейчас выслушать.
Руслан Маратович чуть склонил голову набок и с любопытством посмотрел на помощницу.
– Тебе не идет эта губная помада, – произнес он вдруг. – Слишком блеклая. Сотри ее.
Инга Александровна, ни слова не говоря, достала из сумочки салфетку и тщательно вытерла губы. Шуравин смотрел на нее с насмешливым удивлением.
– Надо же – стерла. – Он хмыкнул. – Почему ты это сделала?
– Потому что вы приказали мне это сделать, – ответила Инга Александровна.
– Ты всегда делаешь то, что я тебе приказываю? – с вальяжной усмешкой поинтересовался Руслан Маратович.
– Да, – сказала помощница.
– Тогда сними очки. Я хочу видеть твои глаза.
Инга Александровна сняла очки, аккуратно сложила дужки и положила очки на блестящую поверхность стола. Посмотрела на Шуравина и близоруко сощурилась.
– Ты странно выглядишь без очков, – произнес Руслан Маратович.
– Вы хотите, чтобы я еще что-нибудь сняла? – спросила Инга Александровна. Голос ее прозвучал спокойно, но Шуравину послышалась в нем скрытая насмешка.
– Да, – проговорил он, нахмурившись. – Хочу.
– Что именно? – уточнила Инга Александровна.
– Все! – выдохнул Шуравин.
Две или три секунды Инга Алексанровна смотрела на него со странным выражением в глазах, а потом встала с дивана, подняла руки и стала спокойно расстегивать кофточку.
Шуравин молча наблюдал. Инга Александровна молча раздевалась. Это выглядело как молчаливый поединок. Когда она осталась в бюстгальтере и юбке, Шуравин не выдержал.
– Хватит! – сказал он.
– Вы уверены? – спокойным голосом осведомилась Инга Александровна.
– Уверен!
– Хорошо.
Шуравин побагровел и исподволь скользнул взглядом по голому животу и белому бюстгальтеру Инги Александровны.
– А у тебя хорошая фигура, – похвалил он вдруг. – Раньше я этого не замечал.
– Невозможно замечать все, – ответила на это Инга Александровна.
Шуравин отвел взгляд и тяжело вздохнул.
– Черт… И почему мне так хреново?
Он протянул руку к бутылке «Джека Дэниэлса», взял ее, свинтил пробку и плеснул виски в хрустальный стакан.
– Не надо этого делать, – сказала Инга Александровна.
– Тебе не надо, а мне надо, – грубо отозвался Шуравин. – Мне необходимо расслабиться, ясно?
– Есть много других способов это сделать, – произнесла Инга Александровна.
– Да ну? – Он посмотрел на помощницу с усмешкой. – Каких например?
Инга Александровна встала с кресла и как есть – не накинув кофточку – подошла к Шуравину. Он следил за ней напряженным взглядом, словно ожидал какого-то подвоха.
Инга Александровна встала у него за спиной и положила ему на плечи руки. Шуравин вздрогнул.
– Не надо меня бояться, – тихо проговорила Инга Александровна.
– Бояться? – Руслан Маратович усмехнулся. – С чего мне тебя бояться?
– Не с чего, – согласилась Инга Александровна.
Она принялась массировать пальцами его плечи. Шуравин поежился.
– Ты что, вообразила себя массажисткой? – иронично спросил он.
– Вы еще не знаете, на что я способна, – сказала Инга Александровна.
Шуравин прикрыл глаза. Некоторое время он молчал, а потом не выдержал и вздохнул.
– Боже… Как хорошо… Где ты этому научилась?
– Были учителя, – ответила Инга Александровна.
И вдруг она наклонилась и прошептала на ухо Шуравину:
