– Вы мне так и не сказали, от чего мы бежим.
– Пакин, ты же слышал, что сказала старая Элинэ. Нам с тобой угрожает смертельная опасность.
– Ты была с ней в нижнем мире и знаешь многое из того, что знает она. Скажи, чего нам следует опасаться?
Дина открыла глаза и посмотрела на смуглое, скуластое лицо Пакина.
– Я не уверена, что правильно поняла предупреждение, которое услышала, – проговорила она. – Но, кажется, моя прошлая жизнь пытается меня настигнуть.
– Значит, твой муж решил тебя найти?
– Наверное. Ай!
– Прости.
Прикосновения пальцев Пакина стали мягкими, почти невесомыми.
– Что же здесь плохого? – спросил Пакин. – Он вернет тебя в большой город, и ты снова будешь жить прежней жизнью. Ты ведь говорила, что это была хорошая жизнь.
– Да, хорошая. – Дина невесело улыбнулась. – Но у меня есть все основания полагать, что мне не дадут жить этой развеселой жизнью снова.
– Кто не даст?
– Тот, кого я считала своим мужем, – сказала Дина. Она сорвала травинку и, разглядывая ее, тихо произнесла: – Я много думала о том, что со мной случилось, Пакин. Знаешь, как говорят полицейские? Они говорят: если хочешь найти убийцу, ищи того, кому было выгодно убийство.
– Ты думаешь, что твой муж хотел тебя убить?
Дина повертела в пальцах травинку, помолчала.
– У меня нет врагов, Пакин, – проговорила она после паузы. – Кроме моего мужа. Думаю, он побоялся, что при разводе я заберу у него половину денег. А он богат, очень богат.
– Значит, он хочет убить тебя из-за денег?
– Думаю, что да.
Пакин наморщил лоб, стараясь осмыслить слова Дины.
– Но ты сказала, что твой муж очень богат, – сказал он с сомнением. – Зачем ему так много денег?
Дина разорвала травинку и выпустила ее из пальцев.
– Денег много не бывает, Пакин, – произнесла она. – В большом городе, из которого я приехала, все так думают. Ну, или почти все.
Пакин несколько секунд размышлял, затем проговорил:
– У меня есть все, что мне нужно. Крыша над головой, чтобы уберечься от дождя и снега, ружье, чтобы добыть еду, жаркая печь, чтобы согреться. Что еще нужно человеку?
– В городе человек заботится не только об этом. Ему нужны развлечения. А развлечения надо покупать за деньги. Так уж устроен наш мир.
– Ты можешь вернуться в город и объявить всем, что ты жива, – сказал Пакин. – Он не посмеет тебя тронуть.
– Мне придется потратить месяцы, чтобы доказать, что я – это я. Возня адвокатов, судебная волокита, статьи в газетах и в Интернете… Я не чувствую в себе силы, чтобы пройти через весь этот ад. Может быть, позже.
– Но разве не видно, что ты – это ты? – удивился Пакин.
Дина улыбнулась:
– Согласна, это абсурд. Но в большом городе люди привыкли к абсурду. Он окружает их ежедневно, со всех сторон.
– Если ты не хочешь возвращаться в город – тогда чего же ты хочешь?
Дина пожала плечами:
– Не знаю. Жить здесь, вдали от шума. Разводить огонь в печи, готовить еду, гулять по лесу. Может быть, даже охотиться. – Она вздохнула. – Я изменилась, Пакин. Этот лес сделал меня другой. Твоя прабабушка сделала меня другой.
– Лесные избы слишком тесны и мрачны, – сказал Пакин. – Они не для тебя.
– Но ведь можно построить большой красивый дом? Где-нибудь на поляне, недалеко от реки. Ведь можно, Пакин?
Он на несколько секунд задумался, а потом произнес:
– Можно.
– Я бы целый год оттуда никуда не выбиралась, – мечтательно проговорила Дина. – Просто бы жила. Без телефонов, без телевизоров… Можно было бы купить пару сильных коней и совершать конные прогулки. Ведь это же все реально, Пакин?
– Да, – согласился он. – Это реально.
Пакин опустил взгляд. Дина поняла, что смутила его.
– Ладно, – сказала она. – Что-то я размечталась. Я отдохнула, Пакин. Колено уже не болит.
Он кивнул и поднялся на ноги. Потом закинул на плечо рюкзак, взял ружье, протянул руку Дине и помог ей встать. На несколько секунд они оказались лицом к лицу.
– Я никому не дам тебя тронуть, – произнес Пакин уверенным, спокойным голосом.
– Да, я знаю. – Дина улыбнулась. – В какую сторону нам нужно идти?
– Вот в ту, – показал Пакин.
Девушка повернулась и первой зашагала по хрусткому валежнику. Пакин постоял несколько секунд, о чем-то размышляя, потом двинулся за ней.
Пару километров они прошагали молча.
– Интересно, а медведи здесь есть? – спросила вдруг Дина, с любопытством оглядывая лес, который казался совсем диким.
– Есть, – ответил Пакин, – но они сейчас не свирепые, сытые.
– Хорошо, если так. Далеко нам еще идти?
– Нет, – сказал Пакин. – Сейчас отдохнем, а потом сделаем еще один переход и будем на месте.
– Но я совсем не устала.
– Все равно нужно отдохнуть. Старая Элинэ велела, чтобы ты берегла свои силы.
Они остановились. Дина привалилась спиной к стволу дерева и перевела дух.
– Смотри! – Пакин указал рукой на большую сосну толщиной в обхват. – Видишь ее?
– Вижу, – ответила Дина.
На нижнюю ветку сосны был намотан кусок полуистлевшей от времени цветной материи.
– Что это? – удивилась девушка.
Пакин улыбнулся и произнес:
– Поющая сосна. Она поет песни из другого мира. Старая Элинэ часто здесь бывала, когда хотела поговорить с кем-нибудь из предков. Хочешь послушать?
– Конечно!
– Идем.
Пакин взял ее за руку и неторопливо подвел к сосне.
– Приложи ухо и послушай. Только не торопись.
Дина сделала, как он велел – прижалась щекой и ухом к стволу дерева, пахнущему смолой, и замерла. Сначала она совсем ничего не слышала. Потом ей стало казаться, что она и впрямь что-то слышит, – что-то вроде тихого завывания на высокой ноте.
– Жуть, – прошептала Дина. – Как будто кто-то плачет. Но не человек.
Неведомый певец взял ноту еще выше. Звуки эти странным образом подействовали на разум Дины. Перед глазами у нее проходили неясные, сумрачные образы. Незнакомые лица, бесцветные, подернутые туманом, смотрели на нее, шептали ей что-то, плакали, пели. В конце концов Дине стало невмоготу слушать эти унылые голоса мертвецов, она хотела отпрянуть от поющего дерева, но вдруг услышала отчетливый свистящий шепот.
– Сме-е-ерть… Сме-е-рть… Уже идет за тобо-ой…
