Агенты, работающие в крупных лабораториях, занимаются непосредственно «Воскрешением» — тестируют новые компоненты и их сочетания, а такие как Мэйсон и Кэйси следят за здоровьем и состоянием тех, кому была сделана инъекция оригинального состава. В рамках программы мои Апостолы постоянно занимаются изучением поведения и анализов, взятых у детей из «автобусной группы»; но для окружающего мира Мэйсон — психолог, а Кэйси — домохозяйка.
Как всегда, ультрасовременная, обустроенная по последнему слову техники лаборатория, спрятана во внешне заурядном подвале.
— Я смотрю, тут у вас все замечательно, — говорю я.
— Спасибо, — улыбаясь, отзывается Мэйсон. — Здесь больше места, чем в Мичигане, это удобно.
— Да уж, — говорю я, еще раз оглядывая помещение. Удовлетворив любопытство, снова смотрю на Мэйсона. — В общем, я закончила с комнатой и хочу выйти на улицу.
— Тебе что-то нужно? — спрашивает Мэйсон, приподняв брови.
— Нет, ничего особенного, — говорю я. — Хотела записаться в библиотеку. Посмотреть, есть ли в Омахе хорошие обувные магазины. Может быть, в кино схожу. В общем, нужно что-то делать, чтобы почувствовать себя дома. Завтра в школу, я еще ничего не знаю о городе.
Мэйсон, слегка склонив голову, думает.
— Ладно, — говорит он, вставая и вытирая руки об джинсы, — я тебя отвезу.
Кэйси бросает на него неодобрительный взгляд: Мэйсон уходит, а значит, заканчивать обустройство в лаборатории придется ей одной.
— Пошли вместе, — предлагает Мэйсон. — Дэйзи права: нам всем полезно посмотреть Омаху.
Кэйси смотрит на него сердито, но через пару секунд соглашается. В конце концов, Мэйсон ее начальник.
— Дайте мне хотя бы пару минут, чтобы переодеться.
Через час я стою посреди пустыни, пытаясь представить, каково это — быть выброшенным на берег после кораблекрушения без питьевой воды.
— Как ты думаешь, «Воскрешение» помогает, если человек умер от обезвоживания? — спрашиваю я Кэйси вполголоса, глядя в верхнюю точку крыши Пустынного купола в городском зоопарке.
— Думаю, да, — отвечает Кэйси, не отрывая взгляда от кактуса. — Мы проводили опыты с крысами в состоянии обезвоживания. В семидесяти двух процентах случаев эксперимент оказывался успешным.
— Это лучше, чем умереть от удушья, — говорю я.
— Или от попадания воды в легкие, — подхватывает Мэйсон.
Слово «вода» напоминает мне о том, куда я хотела попасть, придя в зоопарк.
— Хочу посмотреть аквариум, — заявляю я.
— Встретимся у входа в три часа, — решает Мэйсон, направляясь к вольеру с летучими мышами. Кэйси, похоже, увлеклась созерцанием кактуса, поэтому я отправляюсь на экскурсию в подводный мир в одиночестве.
— Они жили на Земле еще в те времена, когда на ней не было динозавров.
Оторвав взгляд от стеклянной стены резервуара с акулами, я вежливо улыбаюсь обратившемуся ко мне мужчине и отворачиваюсь, чтобы продолжить прерванное занятие, наблюдая за стоящим рядом человеком краем глаза. Он, судя по всему, тоже смотрит на акул.
— Удивительные создания, — говорит мужчина, мило шепелявя. Решаю ему ответить.
— Мне морские черепахи больше нравятся, — говорю я как бы про себя, глядя на проплывающего мимо представителя этого славного семейства и чувствуя, как на лице играют блики отраженного водой света.
— Гм… — произносит мужчина, — вы правы… Они тоже впечатляют.
Кроме меня и этого мужчины, в подводном стеклянном туннеле, проложенном по дну резервуара с морскими жителями, находятся еще три человека. Мы на дне океана, вернее, его рукотворного варианта. Зрелище умиротворяющее и прекрасное, хотя и опасное для тех, кто страдает клаустрофобией. Пытаюсь представить себе на секунду, что может случиться, если в стеклянной стенке туннеля появится трещина. Тогда я утону. Снова.
— А что, сегодня в школе нет занятий? — спрашивает мужчина.
— Нет, дело не в этом, — объясняю я. — Мы только приехали в город. В школу я пойду лишь завтра.
— Да, переезд — дело тяжелое, — говорит мужчина тихим, успокаивающим голосом.
— Ну… да… — соглашаюсь я.
— А в каком ты классе?
— В десятом.
— А, в десятом, — понимающе говорит мужчина, глядя на проплывающую мимо акулу. — Что ж, надеюсь, тебе понравится в городе.
В течение какого-то времени я наслаждаюсь игрой солнечных зайчиков на лице и отвечаю не сразу.
— Спасибо, — говорю я наконец. — Можете мне рассказать что-нибудь о городе?
— Ты с кем разговариваешь? — раздается слева голос Кэйси.
Вздрогнув от неожиданности, я отрываюсь от созерцания подводного мира и быстро смотрю на нее, потом поворачиваю голову вправо, туда, где стоял мужчина. Его и след простыл. Я в недоумении поворачиваюсь к Кэйси.
— Да был тут какой-то пижон, а потом исчез.
— Как он выглядел? — спрашивает Кэйси автоматически. К этому вопросу я привыкла. Мэйсон с Кэйси систематически пытаются привить мне навыки жизни в большом мире. К примеру, внимательно наблюдать за происходящим. Как правило, я с этим неплохо справляюсь, но, пытаясь вспомнить, как выглядел мужчина, ничего, кроме слова «среднестатистический», в голову не приходит. Стараюсь хотя бы припомнить, какого цвета у него были волосы или во что он был одет. Может быть, у него был головной убор или какие-то особенные ботинки? Нет, ничего.
— Не помню, — признаюсь я.
Кэйси на мгновение заглядывает мне в глаза, вероятно, ожидая, что я вот-вот начну говорить обычные в таких случаях общие, ничего не значащие фразы. Однако поняв, что я не собираюсь продолжать разговор, она берет меня за руку и тянет к выходу.
— Мэйсон ждет, пошли, — говорит Кэйси.
По дороге к машине мне все-таки удается вспомнить одну особенность: мужчина заметно шепелявил, произнося некоторые звуки, к примеру, в слове «создания». Обрадованно смотрю на Кэйси, желая поделиться с ней открытием, но та, как обычно, идет, уставившись в экран телефона.
5
Здание школы, к которому я подхожу на следующее утро, поражает своей современностью и новизной. Стиль хай-тек: острые углы, идеально подстриженные газоны и абсолютная функциональность. Уроки начинаются в 7:45, но мы с Мэйсоном и Кэйси въезжаем на автостоянку в 7:00, чтобы зайти в офис и успеть узнать расписание и номер шкафчика в раздевалке. В поисках приемной мы идем, руководствуясь нанесенными на стены знаками, по практически пустым и издающим специфический запах непросохших строительных материалов коридорам. Нас встречает неожиданно молодая темноволосая женщина в джинсах и свитере.
— Меня зовут Эрин Вэйверли, я заместитель директора, — представляется женщина, протягивая руку.
