— Готов, — сообщил он.
— Оставь его там, где лежит, — приказал майор Дауни, забираясь на переднее сиденье первого «хаммера». — Мы выбились из графика.
— Подождите! — Шеридан Эрнстмайер схватилась за дверцу машины. — А как же я?
— Извините, леди, но ваш билет аннулирован.
Прежде чем она успела среагировать, две армейские машины сделали поворот на сто восемьдесят градусов и по заснеженной лужайке помчали обратно по Уорт-стрит.
На востоке полоска горизонта под искусственными коричневыми облаками посерела. Близился рассвет. Дрожа от холода, люди собрали свои вещи и быстро оделись.
Патрик тоже оделся. Культю жгло адским огнем. Он нагнулся, взял в пригоршню снег и приложил его к ране, надеясь хоть немного унять боль. Под снегом, на уровне земли, оказалась табличка:
Бывают времена, когда души людей проходят через испытания…
Томас Пейн
[63]
Паоло успокаивал свою жену, закутывая женщину в пальто.
— Все хорошо, дорогая. Бог не оставит нас, когда мы в нем так нуждаемся.
— Проснись, Паоло! Оглянись вокруг! Бог давно уже нас покинул!
— Вам не следует так говорить, особенно сейчас, когда вы будете рожать.
Франческа повернулась и посмотрела на говорившего. Им оказался странный на вид азиат.
— А ты кто такой, черт побери?
Гелут Паним слегка поклонился и сказал:
— Смиренный слуга света.
Панкай обернулся на голос и, увидев Старейшину, поспешил к нему.
— Как вы тут очутились?
— Это неважно, — оглядев собравшихся, ответил монах. — Я ищу праведника. Где он?
Все повернули головы на шум, когда желтый школьный автобус на большой скорости выехал из-за угла и резко затормозил, едва не пойдя юзом.
Скрипнула, открываясь, дверь, и в проеме показалась зловещая фигура в черном.
Женщины завизжали.
Дэвид Кантор снял маску с лица.
— Все в порядке! Я никому не причиню никакого вреда. Я просто увидел армейские «хаммеры»…
— Папа!
Дэвид обернулся. Сердце екнуло в груди, когда, пробежав глазами по лицам скудно одетых девочек, он узнал заблудшего ягненка.
— Гави! О Боже, благодарю!
Мужчина бросился к дочери и легко поднял ее на руки, словно тряпичную куклу. Девочка разрыдалась. Отец обнял ее.
— Я так боялся за тебя! — сказал он дочери. — Я повсюду тебя искал! Я поехал в твою школу…
— Меня похитили и побили. Папа! Я так боялась…
— Кто бил тебя? — Дэвид Кантор взглянул в лицо дочери. — Что они с тобой сделали?
— Ничего, — сказала Гави. — Тот мужчина меня спас… Однорукий…
Девочка показала рукой на Патрика, безвольно сидевшего на скамейке.
Дэвид посмотрел на худого человека и узнал его.
— Шеп!
— Папа! Ты ведь его знаешь? Я видела фотографию, сделанную в Ираке. На ней вы стоите рядом.
— Гави! Залезай в автобус. Пусть девочки садятся… все залезайте…
Дэвид проводил дочь взглядом и, проскользнув мимо низкорослого азиата и старика, подошел к скамейке.
— Шеп! Это я, Ди Кей.
Патрик посмотрел вверх. В его взгляде читалась боль.
— Кто?
— Дэвид… Доктор Кантор. Ты меня не узнаешь? Мы вместе отбыли три срока в Ираке.
— Дэвид…
Шеперд приподнялся. Вспышка боли прояснила его сознание.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он у Кантора.
— Национальная гвардия послала меня за тобой, вернее, за вакциной… Девочка, которую ты спас, моя дочь. Дружище, я обязан тебе по гроб жизни.
Патрик вытер слезы.
— Хотел бы я спасти свою дочь. Ублюдки отобрали вакцину прежде, чем я смог до нее добраться.
— Твою дочь?.. Боже правый! — переведя взгляд на Вирджила, Дэвид спросил: — Вы его друг?
— Надеюсь, что так, — ответил старик. — Память у Патрика не то чтобы хорошая. Возможно, вы поможете ему кое-что вспомнить.
Дэвид уселся на скамейку рядом со старым товарищем. Остальные сгрудились вокруг них.
— Шеп! Как вакцина может помочь Донне?
— Донне… — повторил за ним Патрик.
— Твоей дочери.
Глаза Шепа округлились. Он начал что-то вспоминать…
— Донна… Мою маленькую девочку зовут Донна… Я помню Беатрису, но никак не мог вспомнить…
— Кто такая Беатриса? — перебил его Дэвид.
— Моя жена. Разве ты не знаешь?
— Шеп! Ты женился, пока лежал в госпитале?
— Дэвид! Перестань!.. Беатриса — единственная женщина, которую я когда-либо любил. Она — мать моего ребенка… самый близкий мне человек…
Окинув взглядом обступивших скамейку людей, Дэвид обнял друга за здоровое плечо.
— Хирург говорил, что после взрыва у тебя не все в порядке с памятью, но я и представить не мог, что дело настолько плохо. Шеп! Я не знаю, кто такая Беатриса, но женщина, которую ты называл родственной душой и любовью всей своей жизни, звали Пэтти… Патриция Сигал.
Патрик побледнел. Казалось, вся кровь отхлынула от его лица.
— Ты называл ее Триш. Возможно, поэтому у тебя и возникла эта ассоциация: Триш — Беатриса. Шеп! Вы не были женаты. Вы планировали свадьбу, обручились, но потом заболел ее отец, тренер школьной бейсбольной команды. Рак свел его в могилу раньше, чем ты начал играть за «Бостон ред сокс». А потом случился этот несчастный случай.
Ледяная дрожь пробежала по телу Патрика.
— Что за несчастный случай?
На противоположной стороне парка Мрачный Жнец наблюдал за происходящим. Он ждал…
Дэвид посмотрел на Вирджила. Старик кивнул.
— Продолжайте. Ему пора все узнать.
— Триш и Донна были на борту того рейса из Бостона, который врезался в башню Всемирного торгового центра. Они погибли одиннадцатого сентября.
Франческа еще крепче сжала руку мужа. Схватки участились. Дон упала в обморок, но Маниша вовремя подхватила ее под руки.
У Патрика перехватило дыхание. Ему стало больно дышать.
И в этот миг годами сдерживаемая психологическая травма высвободила синапс в поврежденных клетках коры головного мозга, словно часовщик, извлекающий сор из механизма старых часов.
Патрик вспомнил.
