На мгновение она остановилась, посмотрела на воду и отбросила волосы назад. Коса намокла от купания и расплелась. Брайан на автомате подумала о том, что нужно взять в машине шампунь и сходить в душ. Это можно сделать перед тем, как съесть холодный бутерброд. А через несколько часов, когда пляж осветится огнями и заорет музыка, она вернется туда с Шейдом, чтобы еще поснимать.
Больше они никогда не будут работать вместе. Брайан открыла дверь фургона.
Его салон заливал мягкий приглушенный свет. Повсюду свечи и ткани. Между скамеек на маленьком складном столике лежала белоснежная скатерть и горели еще две красных свечи в стеклянных подсвечниках. Красные тканевые салфетки были сложены треугольниками. В узкой стеклянной вазе стояла роза. По радио играла какая-то тихая мягкая музыка. Брайан смутилась, увидев все это.
На импровизированной кухне Шейд добавлял в салат люцерну.
— Хорошо поплавала? — Его голос звучал совершенно спокойно, будто Брайан каждый вечер встречала в фургоне такой прием.
— Да. Шейд, где ты все это достал?
— Сгонял в город. Надеюсь, ты любишь острые креветки, а то я добавил специи на свой вкус.
Она это почувствовала. К тонкому аромату розы и растопленного воска примешивался запах морепродуктов. Рассмеявшись, Брайан забралась в фургон, уселась и провела пальцем по узкому конусу свечи.
— Как тебе это удалось?
— Некоторые считают меня эстетом.
Брайан отвела взгляд от свечи и посмотрела на Шейда. Ее милое лицо было хорошо видно. В мягком свете в темных глазах читалась загадка. Но его внимание было приковано к неуверенной улыбке на ее губах, когда она привстала и потянулась к нему.
— Ты сделал все это для меня.
Он осторожно прикоснулся рукой к ее волосам. Оба почувствовали сильное волнение.
— Ну, я вообще-то собирался поесть.
— Даже не знаю, что сказать. — В глазах Брайан стояли слезы, она даже не думала это скрывать. — Правда, не знаю.
Шейд взял ее руку и с естественностью, обычно ему несвойственной, поцеловал каждый палец.
— Попробуй сказать «спасибо».
Прочистив горло, Брайан прошептала:
— Спасибо.
— Голодная?
— Как всегда. Но… — Она взяла лицо Шейда в свои ладони. Этот жест всегда его заводил. — Но сейчас есть кое-что важнее.
Она поцеловала его. И Шейд понял, что готов вечно наслаждаться вкусом ее губ, не побоялся себе в этом признаться. Потом аккуратно привлек к себе и посадил на колени.
Их тела идеально подходили друг другу. Брайан знала об этом, и ей было больно. Их дыхание сплелось, сердца вскоре забились в унисон. Шейд провел рукой по спине Брайан, там, где под рубашкой кожа все еще оставалась влажной от океанской воды.
«Прикасайся ко мне!» Брайан прижалась к Шейду, ее тело буквально кричало о желании.
«Наслаждайся мной!» Она приоткрыла рот, ее горячие жадные губы сводили Шейда с ума.
«Люби меня!» Она так обнимала его, будто руками пыталась удержать чувства, сохранить их. Хотя бы на один вечер.
Она пахла океаном и летним вечером. Прижимая ее к себе, Шейд чувствовал, что в ней бурлят эмоции. Он понял, чего она хочет, по вкусу ее губ. Но сегодня этого было недостаточно. Шейд хотел услышать слова. Разум говорил ему, что еще слишком рано облачать чувства в слова, слишком рано признаваться и требовать признаний. Брайан нужно время, с ней следует обращаться осторожнее, чем он привык.
Но, отстранившись, он понял, что не может отпустить эту женщину. Он смотрел на нее и видел продолжение себя. Что он видел, делал, помнил — все утратило значение. В его жизни сейчас было важно только одно, и оно было прямо у него в руках.
— Давай займемся любовью.
Дыхание Брайан сбилось, она дрожала.
— Да.
Шейд крепче прижал ее к себе и попытался сказать что-нибудь обыденное.
— Комната, правда, не на высоте.
В ответ Брайан улыбнулась и потянула его на себя.
— Мы можем расположиться на полу.
Позже, когда мысли прояснились, а кровь успокоилась, Брайан поняла, что только бурю чувств, только поток эмоций она запомнила из всех событий вечера. Губы Шейда прикасались к ее коже, от этого кружилась голова, он целовал ее, и его поцелуи пьянили. Отделить одно ощущение от другого было невозможно.
Страсть Шейда достигла своего пика, и сильнее стать уже не могла. Брайан не знала, почему она так решила, но была убеждена, что именно так оно и было. Может, ей подсказало то безумие, с которым Шейд шептал ее имя. Может, отчаяние, с которым он стягивал с нее купальник, исследуя каждый сантиметр постепенно обнажающейся кожи.
Чувства Брайан тоже дошли до предела. Она уже не могла выразить их словами. Слова оказались бессильны, только действием можно было передать всю глубину ее любви. Страсть, сожаления, желания, мечты — все сплелось, когда она прижалась к нему. Но даже когда они отдали друг другу все, что у них было, она не хотела отпускать его, пытаясь сохранить чувства, как выцветшую от времени фотографию.
Положив голову на плечо Шейду, Брайан лежала и улыбалась. Они отдались друг другу полностью. Чего еще можно было желать? Не открывая глаз, она поцеловала его грудь. Этот вечер уже ничего не испортит. Сегодня у них есть свечи и смех. Брайан этого никогда не забудет.
— Надеюсь, ты купил много креветок, — пробормотала она. — Я просто умираю с голоду.
— Я купил столько, что хватит даже самому жадному человеку.
Улыбнувшись, Брайан села.
— Отлично! — Снова накинув свою объемную рубаху, она с небывалой энергией вскочила, склонилась над котелком с креветками и принюхалась. — Пахнет восхитительно! Я и не думала, что у тебя столько талантов.
— Я решил, что пора открыть тебе одно из моих самых значительных достоинств.
С полуулыбкой она оглянулась. Шейд натягивал шорты.
— Да неужели?
— Ага. В конце концов, нам ведь предстоит долгий путь обратно. — Он многозначительно посмотрел на нее. — Очень долгий путь.
— Я не… — Брайан сама себя остановила, отвернулась и занялась салатом. — Выглядит аппетитно, — сказала она как-то слишком весело.
— Брайан, — Шейд не дал ей достать миски из шкафа, — в чем дело?
— Все в порядке. — Ну почему он всегда все замечает? Неужели она такая плохая актриса?
Он подошел к ней, взял за руки и повернул к себе лицом.
— В чем дело?
— Давай поговорим об этом завтра, ладно? — Брайан из последних сил старалась держаться бодро. — Я правда очень голодная. Креветки уже почти остыли, так что…
— Нет, мы поговорим сейчас. — Встряхнув ее, Шейд напомнил, что его терпение не безгранично.
