Последнее время Сефтон редко бывала дома, молчаливая Мой постоянно творила что-то у себя в мансарде, а от Алеф не поступало никаких известий. Луиза жила только ожиданием вечера, позволяющего лечь спать. Днем она бродила по дому, занималась уборкой и стиркой, переставляла вещи с места на место. Начали позванивать друзья: Кора, Конни, Беллами. Луиза отвечала, что у нее, конечно, все в порядке, но новостей больше нет никаких, а гостей она принять не сможет. Беллами спросил, не видела ли она Клемента. Луиза ответила, что не видела. Беллами сообщил, что Клемент не отвечает на звонки и что он лично, дважды заехав к Клементу и не застав его дома, решил, что, вероятно, его нет в Лондоне. Луиза согласилась, что такое может быть. Возможно, Клемент уехал в Париж. Конечно возможно. Луизе вдруг стало нечем дышать, она испугалась. Она позвонила Клементу, но никто не снял трубку. Поразмыслив, где он, она предположила, что на самом деле он мог отправиться в Америку. Зачем? Возможно, Клемент узнал, где обосновались Алеф и Лукас. Луиза уже давно поняла то, чего не понимали многие другие: любовь Клемента к своему брату. Возможно, они будут жить ménage à trois!
[87]
«Я схожу с ума, — подумала Луиза, — я погружаюсь в безмолвное горестное отчаяние, оно погубит меня, оно погубит всех нас».
Другая мысль, весьма печальная и горькая, также посетила ее. Возможно, Клемент у Джоан. Ну а почему бы и нет? Джоан одинока, красива и любит его. Луиза отказалась от мысли позвонить Коре. Она разговаривала с Корой довольно сухо, когда та позвонила выразить сочувствие. Второй звонок Луизы Клементу также оказался безуспешным. Возрастающая тревога о Клементе уже не давала ей покоя. Он всегда был рядом. Почему она прогнала его? Когда же наконец Мой избавится от своей детской влюбленности? Но возможно, Мой вовсе не хочет от нее избавляться, ведь, в сущности, она еще совсем ребенок. Или она уже стала взрослой? Луиза продолжала твердить себе, что, как и Беллами, просто беспокоится о Клементе, только и всего. Однако странные и жуткие картины продолжали приходить ей в голову даже во сне. Ее уже всерьез преследовала мысль о том, что Клемент пропал, пропал навсегда. Его мир ведь тоже практически рассыпался на кусочки. Возможно, он уехал в Америку и останется жить там вместе с Лукасом и Алеф, останется навсегда. Или же… он покончил с собой и лежит у себя в квартире, зажав в безжизненно повисшей руке пустой пузырек из-под снотворного. В конце концов, Клемент любил Алеф. Пытаясь успокоиться, Луиза убеждала себя, что это всего лишь временная неизвестность. Конечно, скоро Алеф напишет, и Клемент тоже объявится. Несмотря на уговоры детей, Луиза не выходила из дома. Вечером, придя в совершенно тихий Птичник, она не могла заставить себя взяться за шитье или книгу. Мой, не особо любившая читать, иногда заходила молча посидеть с ней. И Сефтон, читавшая в подлиннике стихи Проперция, корпела там же над их переводом на английский. По привычке они слушали музыку по радио. Да, Мой уже стала юной женщиной, она сидела в напряженной позе, зажав в руке лежавший на коленях кончик толстой золотистой косы, взгляд ее синих глаз рассеянно блуждал по комнате или печально устремлялся на мать или сестру. Ела она теперь так мало, что стала почти худой. К пианино, естественно, никто даже не подходил.
На следующее утро Луиза вновь набрала номер Клемента, и вновь никто не снял трубку. Она позвонила Эмилю и поговорила с Беллами, который сообщил ей, что скоро переезжает, что не узнал ничего нового о Клементе. Потом Луиза позвонила Коре, но выяснила только, что Джоан уехала от нее в неизвестном направлении. Луиза заявила девочкам, что собирается выйти «подышать свежим воздухом» и «возможно, вернется через пару часов». Она надела теплое пальто, шерстяную шапочку, ботинки, захватила перчатки. Уличный холод удивил ее, она забыла о том, что происходит во внешнем мире. Несмотря на безветрие, стояла такая жуткая холодина, что присмирели, казалось, даже замерзшие машины. Небо побелело. Дыхание Луизы клубилось в воздухе облачками пара. Поначалу она просто рассеянно брела по улицам, с удивлением разглядывая газетные киоски с рождественскими украшениями и открытками. Конечно же, ведь скоро Рождество! От холода у нее вскоре начали слезиться глаза. Неужели прошло так много времени, а они все даже не заметили его, пребывая в горестном оцепенении?
«И я тоже, — подумала Луиза, — собираюсь свести счеты с жизнью…»
Эта мысль оформилась в ее голове как незавершенное предположение. Но она ее тут же отвергла, сочтя полным бредом. Луиза не собиралась совершать самоубийства. Это же невозможно, ведь она должна купить подарки детям… двум дочерям. А отправила бы она подарок Алеф… если бы узнала ее новый адрес? Это сомнение ужаснуло Луизу. Она остановилась и взглянула на собаку. У этой черно-белой колли были карие глаза, но все равно Луизе вспомнился Анакс. Она погладила пса, и тот весело посмотрел на нее, помахивая хвостом. Его владелец также улыбнулся Луизе. Заметив проезжающее мимо свободное такси, Луиза села в него и назвала адрес Клемента. Приехав к его дому, она расплатилась с шофером и, подойдя к знакомой квартире, нажала на кнопку звонка. Ей никто не открыл, впрочем, она и не рассчитывала на это. Луиза продолжила прогулку, и тогда ей на ум пришла одна мысль, вполне очевидная мысль. Где он может быть? Вероятно, у Джоан. Также вероятно, что у кого-то из знакомых ему актрис. В конце концов, что, в сущности, она знала о его личной жизни? С кем он делил ночи, кого на самом деле любил? Время, проводимое Клементом с ней и с ее девочками, было всего лишь короткой интерлюдией, окрашенной милым ароматом домашнего уюта, но не реальной жизнью. Луиза задумалась и остановилась посреди улицы, спрятав в карманы плохо согреваемые перчатками руки. На нее странно поглядывали прохожие, кто-то даже попытался заговорить с ней, поинтересовавшись, не заблудилась ли она и не нужна ли ей какая-нибудь помощь. Она вежливо отказалась, уверенно сказав, что не нуждается в помощи, и медленно двинулась дальше.
«Что ж, теперь мне придется возвращаться домой. Куда еще я могу поехать, не зная даже, где он может быть. В любом случае, разве это мое дело? Почему я брожу в растерянности, горюя по поводу его отсутствия?»
Есть ли хоть кто-то из знакомых Клемента, кто счел бы вполне уместной ее заинтересованность? Нет. Луиза никогда не интересовалась подробностями его внешней жизни и не знала никого из его театрального окружения! Никого, естественно, за исключением того агента, человека по имени Энтони Слоу, на чей счет Клемент любил отпускать всякие шуточки. Вспомнив о нем, Луиза также припомнила и улицу, на которой жил этот агент. Ее походка обрела уверенность, она подумала: «Я вернусь домой и позвоню ему». Но уже через мгновение отбросила эту мысль. «Нет, надо встретиться с ним немедленно. Я должна выяснить…»
Энтони Слоу, после того как Луиза приехала к нему на такси, не изъявил особой готовности помочь ей. Он держался с молчаливой настороженностью. Агент полагал, что Клемент, по всей вероятности, еще в Лондоне, хотя фактически может быть и где-то в другом месте. Зачем она разыскивает его? Имеет ли она сама отношение к театру? Луиза, в сущности, вполне правдиво отговорилась длительной болезнью. Посмотрев на нее с пристальной задумчивостью, Слоу написал ей название одного маленького — как он определил — «bijou»
[88]
театра, ныне пришедшего в упадок, которым заинтересовался Клемент, добавив однако, что Клемента там может и не оказаться. Быстро покинув агента, Луиза поймала очередное такси.
