Баал и Люминос уже затаскивали к Маркизу светловолосого паренька лет семнадцати. Он был без сознания, поэтому сделать это оказалось довольно сложно. Рядом, на крыльце, лежали еще двое, я бросился помогать.
Мы уже заносили в машину третьего, когда из дверей вышел Черный, неся на плече еще одного пленника. Точнее, пленницу — я с удивлением понял, что это девушка. Ее аккуратно усадили на заднее сиденье, Баал и Люминос отправились за последним «северянином».
— Придется закрыть двери изнутри, — сказал Маркиз. — Чтобы не вывалились.
Ожидая, пока Мирон и Люминос принесут последнего пленника, я вошел в здание. И чуть не споткнулся о тела двух бойцов — они неподвижно лежали на полу, их автоматы валялись в сторонке. Очевидно, оружие отшвырнул уже кто-то из сталкеров.
Чуть дальше, у внутренней двери, ведущей в коридор, лежал еще один человек, уже в гражданской одежде. Его глаза были открыты, но в них не было признаков жизни. Я даже слегка пригнулся, присмотрелся — неужели мертв?
— Очухается, — отвечая на мой невысказанный вопрос, произнес подошедший Антон. — От «зуды» еще никто не умирал.
Показались Баал и Леонид, они тащили крепкого парня лет двадцати. Мы с Антоном тут же подхватили его и уже вчетвером вынесли «северянина» на улицу; усадили его в машину, закрыли двери.
— У нас еще есть минут десять, — сказал Черный. — Глянем, что у них в кабинете?
— Давай, — согласился Леонид. — Мирон, вы тут приглядите с Маркизом…
— Приглядим, — согласился Баал.
Обо мне ничего сказано не было, поэтому я, подумав, двинулся за Антоном и Леонидом.
Мы поднялись на второй этаж, потом прошли туда, где, по словам Аллы, находился кабинет начальства.
Дверь была не заперта: толкнув ее, Черный первым вошел внутрь, за ним последовали мы с Люминосом.
— Ну надо же! — удивленно протянул Антон. — Леня, ты только глянь!
— Филин и Лара… — констатировал Леонид. — Не думал, что они здесь.
Теперь я окончательно убедился в том, что это был тот самый человек, которого я видел в универмаге и в подъезде своего дома. Он растянулся на полу, его пальцы сжимали расстегнутый воротник рубашки. Девушка была мне тоже знакома: она сидела в кресле, запрокинув голову. Ее глаза были закрыты, губы слегка приоткрылись. Алая помада губ резко контрастировала с бледностью лица.
— Это все равно что войти в клетку к спящей львице, — сказал Антон, с явным интересом глядя на девушку. — Не хотел бы я, чтобы она сейчас очнулась.
— Может, оставить ей какое-то послание? — предложил Леонид.
— «Киса и Ося здесь были»? — процитировал Антон. — Обойдемся без этого — нет времени на ерунду. Да и не стоит злить Лару лишний раз. Проверь тот шкаф…
Пока Леонид проверял шкаф, Черный полазил по ящичкам стола.
— Ничего тут нет, — произнес он наконец. — Да и вряд ли они будут хранить здесь что-то ценное.
— Пошли, — сказал Леонид. — Надо торопиться…
Мы вышли из кабинета, я прикрыл дверь. Потом спустились вниз.
— Ну и что там? — вопросом встретил нас Мирон.
— Ничего интересного, — ответил Черный. — Едем…
Места всем не хватало, поэтому ждавшей нас у трассы Алле пришлось сесть Черному на колени. Впрочем, он не возражал. Я ехал в машине Люминоса, заняв место пассажира рядом с водителем.
Несколько минут спустя джипы уже неслись по направлению к столице. Я был доволен тем, что все прошло так успешно, обошлось без стрельбы, драк и прочих глупостей. Вот позади кто-то застонал, сидевший за рулем Леонид глянул в зеркало заднего вида.
— Подъем, народ! — сказал он. — Все в порядке. Едем домой.
Всю дорогу до Москвы я думал о том, насколько все это странно. Не просто странно — удивительно. Когда там, на лесной поляне, Черный продемонстрировал мне «зуду», я даже разочаровался — трудно было поверить, что этот металлический, похожий на большую старинную медаль или монету диск может помочь нам освободить пленников.
— Это и есть «зуда», — сказал Леонид, когда Антон вынул артефакт. — Кажется, ты уже знаешь, как она работает, верно?
— Знаю? — Я наморщил лоб.
— Тогда, ночью, на дороге, — пояснил Черный. — Ты отключился не просто так, а потому что я включил «зуду».
Что-то начало проясняться.
— Эта штука может отправить человека в обморок? — догадался я.
— Она может отключить любого человека в радиусе примерно двухсот метров, — ответил Антон. — Проф говорил, что этот артефакт предназначен для открытия путей в иные миры. Он состоит из двух частей, видишь? Если вращать их друг относительно друга, то параметры пространства тут же начинают меняться. Смотри, я поверну всего на несколько делений…
Антон аккуратно повернул внешнее кольцо диска. В ушах у меня вдруг зашумело, голова ощутимо закружилась. Затем меня повело влево, я едва не повалился набок. Вокруг, словно сумасшедшие, запрыгали кузнечики, один ткнулся мне прямо в лицо. Потом Черный так же аккуратно вернул «зуду» в прежнее состояние, и наваждение ушло.
— Вот черт… — пробормотал я, приходя в себя.
— Мерзкая штука… — согласился Маркиз, его лицо заметно побледнело.
— А ты как? — Черный взглянул на девушку.
— Немного мутит, — призналась она.
Сознание прояснилось. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я окончательно пришел в себя.
— Здорово, верно? — спросил Антон, его глаза сияли.
— Да, может быть… — неуверенно отозвался я. Потом аккуратно поднял упавшего на расстеленную газету кузнечика — тот лежал, едва шевеля лапками. — Это и на живность влияет?
— Разумеется, — кивнул Антон. — Мы с Леней как-то раз «рыбачили» так: включили «зуду» на берегу озера, потом осталось только собрать всплывшую рыбу. Набрали больше двух мешков.
— У меня потом машина неделю рыбой воняла, — добавил Леонид.
— Браконьеры… — осуждающе заметила Алла.
— Просто нам было интересно посмотреть, что получится, — произнес Черный, ничуть не смутившись ее замечанием. — Получилось здорово. Кстати, заметь, — он перевел взгляд на меня, — сейчас я повернул ее всего на несколько делений. Если повернуть на сто восемьдесят градусов — то есть на максимум — да еще где-нибудь на улице в толпе, то вся эта толпа народа просто мгновенно вырубится.
— А ты сам?
— Я нет. Понимаешь, здесь вся фишка в том, что сознание обычного человека не успевает подстроиться под происходящие изменения — нет соответствующего навыка. Но я сталкер, мое сознание достаточно пластично для того, чтобы успеть отследить эти изменения, соответствовать им. То же самое у Калины и Леонида. Правда, у Сани при сильных сдвигах начинает идти носом кровь. Баал эту штуку недолюбливает, но тоже выдержит.
