Проф немного помолчал. Потом продолжил:
— Я заглядывал в другие реальности своих других «я», сталкиваясь с механикой, которой не смог понять. Система изначально была не антропоморфна: скопище каких-то металлических элементов, немыслимым образом соединенных между собой, ничего того, что я знал ранее. Тогда я не стал мучиться и просто перепрыгнул в мое видение того «я», чтобы посмотреть, выйдет ли у него что-нибудь. Через пять лет он понял. Я осознал, что он понял, но не понял, что именно он понял. Понимаешь меня?
— Да, — кивнул Калина. — В общих чертах… Скажи, а тот купол, в который ты водил Черного, как в него попасть? И можешь вообще поподробнее рассказать о нем — какой он, как выглядит?
— Тот купол выглядел как тонкий абрис, состоящий из тонких нитей, венчающийся маленькой искрой-звездочкой на самом вверху. От абриса купола исходило бледное сияние синего цвета, переходившее в фиолетовый цвет у его основания.
В разных отражениях купола меняли свою расцветку до зеленого и желтых цветов.
Ночью сканируешь территорию в радиусе тридцать-шестьдесят градусов, а в двенадцать ночи, при появлении куполов, из них вытягивается то, что я называю «Нитью Ариадны». Это энергетическое волокно, висящее на высоте около метра, идущее из купола. Действия сводятся к тому, чтобы засечь ладонями эту нить, положить ладошку точно на нить и следовать, доверяясь не глазам, а тому, что ты чувствуешь рукой. Главное, не перепутать направление, нить может входить в купол или выходить. Если она идет в купол, ты идешь по ней и попадаешь внутрь. Купол внутри намного больше, чем снаружи. Огромных размеров воронка, практически идеальной круглой формы, края которой находятся под сорок пять градусов. На дне кольцевое озеро, похожее на канал из-за круглого острова, поросшего лесом, расположенного точно посередине. По поверхности воронки деревья растут таким образом, что, проходя мимо, ты не в состоянии осознать наличие этой воронки, хотя расстояние между деревьями относительно невелико. Купол накрывает воронку точно по краю. Давай предположим, что купол — это дверь с прихожей. А прихожая — это габарит самого купола. Еще никому не удалось остаться в куполе. Для того чтобы не вылететь из купола, надо оставаться на месте, превозмогая искушение прогуляться по его окрестностям. Границы внутри полусферы ты не отследишь и, скорее всего, окажешься в знакомом лесу. Купол имеет и защитные функции, генерируя искусственное пространство и сдерживая неблагоприятную утечку из соседствующих миров…
Окончания этого сна я снова не запомнил. Но был очень доволен тем, что опять увидел Профа.
Калина не только подтвердил мой рассказ о встрече, но и закончил его, пересказав ту часть беседы, которую я пока не помнил. Речь шла о том, как правильно вести себя в куполе, что можно в нем делать, а чего нельзя. Мне хотелось задать несколько вопросов, но Александр торопился на работу, ему еще надо было успеть завезти домой Машу. Да и самому мне уже тоже пора было собираться, поэтому все вопросы я решил оставить на следующий раз. Уже перед самым моим отъездом Черный предложил прогуляться в выходные в одну из подмосковных зон, я с радостью согласился.
Всю неделю я с нетерпением ждал воскресенья, в ночь перед поездкой долго не мог уснуть. Подняться пришлось в пять утра, чтобы еще по темноте ускользнуть от возможного преследования. Соглядатаев я не заметил, но добросовестно помотался по Москве, выполняя полученные от Антона рекомендации. Около половины восьмого Черный подобрал меня в условленном месте, на этот раз он ехал на большом серебристом джипе. На мой вопрос о том, чья машина, ответил, что одолжил на пару дней.
— Мои у «серых» на примете, — пояснил он. — А эту они пока не знают…
Помня о своих прошлых визитах в зону, я и на этот раз ожидал чего-то интересного, и был даже разочарован тем, что поездка оказалась обычной прогулкой. Нам не удалось увидеть ничего даже мало-мальски интересного, зона никак не отреагировала на наше присутствие. В ответ на мои слова разочарования Черный только усмехнулся.
— Просто тебе очень повезло в первые визиты, — сказал он, когда мы уже в седьмом часу вечера возвращались домой. — Многие сталкеры ходят в зоны годами, прежде чем те начинают открывать им свои секреты. Опять же, лучше не иметь никаких ожиданий — зона их чувствует. Один из знакомых Профа, Костя Черкасов, говорил о том, что в зону надо входить, как в храм. Только тогда ты сможешь найти с ней общий язык.
— Зона все-таки обладает разумом? — спросил я.
— Не знаю, — пожал плечами Антон. — Сколько сталкеров, столько и мнений. Я склонен считать, что кто-то или что-то все-таки обращает на нас внимание. Понимает, зачем мы идем в зону, что хотим там найти. На этом и выстраивает с нами какие-то отношения. Почему первые сталкеры были так удачливы? Потому что у них было особое отношение к зонам. Не такое потребительское, как сейчас. Даже мы уже не имеем того настроя — у нас есть какие-то свои цели, намерения. Мы пытаемся найти дороги в иные миры, получить какие-то знания, способности. То есть исходим из каких-то практических соображений. Первые же сталкеры были просто исследователями. Они входили в зону, открывались ей. И благодарно принимали все, что она им давала. Именно поэтому им удавалось то, до чего мы сейчас, со всеми нашими приборами и технологиями, все еще не можем добраться. Тот же Костя, например, исследовал Запретный Город — есть одна зона такая, очень необычная. Обычный человек может прожить там минуту, может несколько часов — как повезет. Костя же ходил туда десятки раз и оставался жив.
— А что это за Город и что в нем опасного?
— Что это за Город?… — Черный несколько секунд помолчал. — О нем мало кто слышал. Точнее, почти никто не слышал. Это тоже Москва, но в какой-то другой реальности. Нет ни одного человека. Вообще нет ничего живого, даже крыс. Самый настоящий мертвый город. Там никто не живет уже лет тридцать, а то и больше. Все затянуто туманом: он не сильный, но метров на двести уже ничего не разглядишь. Из-за него не видно неба, солнца тоже не увидишь — там все время серые туманные сумерки. Но это все пустяки; самое страшное в том, что время от времени там появляется Тьма. Может прийти раз за двое суток, а может дважды в течение часа. Периоды Тьмы тоже бывают разные, от нескольких минут до многих часов. Но самое интересное в том, — Черный выдержал паузу, — что эта Тьма живая.
— В смысле? — не понял я.
— Эта Тьма — не просто отсутствие света. Тьма с большой буквы: когда она подступает, ты просто шкурой чувствуешь, что она пришла за тобой. Я считаю, что это вообще нечто инопланетное. Какая-то зараза, попавшая в тот мир и погубившая его. Некая форма жизни. Когда она приближается, ты чувствуешь холод, при дыхании изо рта начинает идти пар. Потом становится темнее, еще через несколько секунд все накрывает Тьма — она спускается откуда-то сверху. Просто чернота, как облако — чернее черного. Самое главное в этот момент — отогнать ее. А это сложно. Фонарик перестает светить, словно разряжается. Газ в зажигалке отказывается гореть. Зажженный фальшфейер тлеет, как сигарета, разбрасывая жалкие искры. Эта Тьма давит, поглощает любой свет, любое тепло. Если ей удается прикоснуться к тебе, ты чувствуешь уже не просто холод — ноги и руки деревенеют за считанные секунды, глаза буквально замерзают. Не сможешь удержать ее, отогнать — погибнешь, Тьма вытянет из тебя всю твою энергию. Останется сморщенный труп, настоящая мумия.
