— Извини, брат, но у тебя нет страхового полиса. — Провожавший его до дверей молодой врач устало зевнул. — Радуйся, что вообще жив остался. И постарайся больше к нам не попадать…
На улице дул сильный ветер. Выйдя за ворота, Сергей остановился. Итак, куда ему? Домой? А есть ли у него теперь дом?
Он достал мятый листок бумаги, на нем был записан адрес. Его новый адрес, именно оттуда его увезли в реанимацию. Даже не его — того, чьим телом он теперь владел. Оставалось решить, идти ли ему туда. Впрочем, сходить все равно стоило, где-то там должен быть его новый паспорт. Без документов будет очень сложно.
Нужную ему улицу он нашел довольно быстро — если учесть, что пришлось идти пешком почти целый час. В карманах не нашлось ни копейки, а ездить зайцем Сергей не умел и не хотел. Оставалось найти нужный дом. Это на четной стороне — перейдя улицу, Сергей пошел по тротуару, поглядывая на номера домов.
Дом 26/2 оказался в глубине небольшого переулка, примыкавшего к высокому бетонному забору с протянутой по верху колючей проволокой. Сначала Сергей решил, что за забором находится тюрьма, но вскоре понял, что это всего лишь территория какого-то предприятия. А нужный ему дом оказался старой потрепанной общагой…
Итак, он живет в общежитии. Это уже хуже. Помня студенческую юность, ожидал увидеть у входа строгую вахтершу и вечную как мир вертушку, но ни того ни другого там не оказалось. Впрочем, о вертушке все же напоминал торчавший из пола маленький металлический обрубок.
Ему в двести семнадцатую квартиру. Точнее, комнату. Поднялся на второй этаж по узкой темной лестнице, вошел в столь же темный коридор. Господи, ну почему у нас все такое убогое?!
Двести двадцать шестая — значит, ему в другую сторону. Вот она…
Постучал с замиранием сердца. Еще раз, уже громче.
Никто не ответил. Забарабанил в дверь кулаком, чувствуя, как поднимается в душе слепая ярость.
Где-то позади щелкнул замок, из открывшейся двери высунулась вихрастая голова.
— Ну чего ломишься… — сонно проворчал незнакомец. — Нету его…
Сергей оглянулся.
— О, Андрюха… — обрадовался незнакомец. — Живой. А я думал, ты уже того… Чего ломишься?
— Ключа нет, — тихо ответил Сергей.
— Так он у Людки, — ответил незнакомец. — Она ж дверь закрывала.
— Где ее найти?
Несколько секунд незнакомец удивленно смотрел на Сергея, затем пожал плечами:
— В пятнадцатой, где ж еще. Что, совсем хреново было?
— Да, — кивнул Сергей и пошел к нужной двери. Далеко идти не пришлось.
Дверь открыла высокая светловолосая девица. День был воскресный, шел десятый час утра. Девица, судя по всему, только что проснулась — придерживая рукой полы халата, взглянула на Сергея. Ее глаза были заспанными, по щеке протянулась мятая красная полоса.
— А, это ты… Оклемался уже?
— Да. Я за ключом.
— Сейчас… — Девица хлопнула дверью перед носом Сергея. Затем в комнате что-то упало, послышался звон разбитого стекла и тихий невнятный мат. Наконец дверь снова открылась, девица раздраженно протянула ключ:
— На… Вазу из-за тебя разгрохала. Ты когда мне стольник вернешь?
Взяв ключ, Сергей несколько секунд молча смотрел на девицу. Вот такая она, новая жизнь…
— Верну, — тихо ответил он. — Скоро.
— Ты вернешь, — проворчала Людмила. — Дождешься от тебя…
Дверь снова закрылась у него перед носом. Зажав в ладони ключ, Сергей вернулся к своей двери.
Замок открылся со второй попытки. Зайдя внутрь, Сергей прикрыл за собой дверь и огляделся.
Это оказалось даже хуже, чем он ожидал. Выкрашенные до половины мрачной зеленой краской стены, выше — старая облупленная побелка. Металлическая кровать с драным матрасом, без всяких простыней, в ногах старое скомканное одеяло. Стол с парой грязных тарелок, стул. На подоконнике будильник с замерщей на трех часах стрелкой, замызганная электроплитка, рядом помятый чайник. Сбоку у стены стоял разбитый платяной шкаф с единственной покосившейся створкой, внутри угадывалось какое-то тряпье. Дополняла картину лампочка на засиженном мухами корявом проводе.
Сергей прошел к столу, поднял с пола алюминиевую ложку. Аккуратно положил на край стола. Смахнув со стула какие-то крошки, сел. Вот, значит, оно как…
Итак, дома у него нет — назвать домом эту убогую конуру не поворачивался язык. Но ничего лучшего у него пока не было.
Еще раз оглядел комнату. Плохо. Надеяться на то, что у ее хозяина где-то лежат хоть какие-то деньги, не приходилось. Приподняв свисавший со стола край клеенки, обнаружил выдвижной ящик. Открыл его.
Обрывок какой-то книги, пара вилок. Распечатанная пачка «Примы». В глубине ворох старых бумаг.
Паспорт и военный билет он нашел в самом низу. Открыл паспорт, взглянул на фотографию. Все правильно: это он, Звонарев Андрей Васильевич, двадцать два года — больше, чем он предполагал. Было странно видеть на фотографии чужое лицо и понимать, что это теперь ты сам. Еще в клинике Сергей избегал смотреть в зеркало, сознание отказывалось принимать чужой облик. Здесь, в комнате, зеркала не было. И вот теперь эта фотография.
Полистав паспорт, нашел прописку. Точнее, убедился в ее отсутствии. Раньше была какая-то Еловка — вероятно, деревня. Оттуда он выписался еще до армии. Точнее, уходя в армию. С тех пор никакой прописки у него нет. Это плохо. Выходит, в этой комнате он живет на птичьих правах.
Открыл военный билет. Итак, он вернулся из армии полтора года назад. И так и не встал на военный учет. Это еще хуже. Сергей даже поморщился, представив возникшие перед ним проблемы. Полтора года без прописки, без регистрации. В военкомате теперь живьем съедят. Посадить не посадят, но крови попьют вволю. Говорят, о покойниках нельзя отзываться плохо, но сказать что-то доброе в адрес Андрея Васильевича язык не поворачивался.
— Остолоп… — пробормотал Сергей, листая военный билет. Итак, что там у нас дальше… Военная профессия — механик-водитель. Хотя как раз это ему без разницы. Впрочем, где-то здесь могут быть водительские права…
Перебрал стопку бумаг, удостоверения среди них не оказалось. Вспомнил про шкаф.
Распахнув висевшую на одной верхней петле одинокую створку, заглянул внутрь шкафа. Ему было неприятно, не покидало ощущение, что он роется в чужих вещах. Впрочем, именно так оно и было.
Итак, что у нас тут?.. Джинсовая куртка, еще вполне приличная, пара брюк, одни из них армейские. Спортивный костюм, тоже довольно приличный. Внизу зимний ботинок, почему-то один. На полочке всякая мелочь…
Водительские права он обнаружил во внутреннем кармане куртки. Это хорошо, они могут пригодиться.
Закрыв шкаф — чисто символически — снова прошел к столу. Интересно, сколько сейчас времени? Взглянул на замерший будильник, затем взял лежавшее на кровати одеяло, встряхнул его. Сложив вдвое, кинул на кровать. Но перед тем, как лечь, открыл форточку — запах здесь тоже стоял не из лучших.
