Еды в холодильнике хватило бы и на неделю. Сергей уже собрался сам что-нибудь приготовить, однако Татьяна выпроводила его из кухни, заявив, что как-нибудь справится с этим сама. Сергей готовить не любил, а потому был очень даже не против. Пройдя в свой кабинет — так он окрестил небольшую и вполне уютную комнату, — включил настольную лампу, достал из пачки бумаги чистый лист. Внимательно осмотрев его, остался доволен — то, что надо. Осталось заточить пару карандашей — и вперед…
Все это уже было у него неделю назад. Точно так же, и все же по-другому. Оно вернулось — то неуловимое, чего ему так не хватало все последнее время. Сергей это знал, чувствовал — и все равно боялся. Боялся до тех пор, пока не прикоснулся к бумаге тонким грифелем карандаша…
Он рисовал с упоением — так, как не рисовал уже очень давно. Все, что накопилось в нем за последнее время, стремилось вырваться на бумагу. Сюжет был тот же: оскаленный волк в окружении своры псов, а чувства иные. Теперь все это было здесь, с ним, каждое прикосновение карандаша к бумаге вносило в рисунок частичку жизни. Оскалив клыки, волк отбивался от наседавших на него псов, в каждом его движении чувствовалась гордость могучего зверя. Наклон головы, широко расставленные лапы, тяжелый взгляд — всем своим видом волк выказывал презрение к окружившей его своре. Там, совсем близко, уже слышались шаги охотников — надо бежать, спасать свою жизнь. Еще можно, еще успеет…
Но разве может гордый зверь повернуться спиной к окружившим его шавкам? Разве может он дать им почувствовать себя побежденным? Жизнь в обмен на честь — это не для него. И он не бежит, уже зная, что вот-вот вырвется из ружейных стволов смерть, что все равно эта разрывающаяся от лая свора будет праздновать свою победу. Ему не оставили выбора, и гордость лесного хищника стала залогом его жизни…
Сергей не видел, когда к нему подошла Татьяна. Отложив карандаш, удовлетворенно вздохнул — и вздрогнул, ощутив, спиной чье-то присутствие.
— Это чудесно, Сережа, — сказала Татьяна, завороженно глядя на рисунок. — Я знаю, ты станешь великим магом.
— С чего это ты взяла? — невольно хмыкнул Сергей.
— Ты чувствуешь Дух, тебе не нужно его искать. Он на кончиках твоих пальцев. Теперь я понимаю, почему ты здесь. Ты один из тех, на кого пал выбор.
— То есть?
— Каин называл таких людей мечеными. Они не принадлежат себе, их жизнь — это служение Духу.
— Вообще-то я никогда не подряжался кому-либо служить, — пожал плечами Сергей, потом снова взглянул на свой рисунок. И в самом деле неплохо.
— Это не вопрос выбора, — мягко возразила Татьяна. — И нашего согласия никто не спрашивает. Так получилось, что Дух заметил тебя, это факт, от которого никуда не скроешься. И все, что тебе остается, это следовать велениям правящей миром силы. — Татьяна подтянула второй стул и села рядом.
— Но ты ведь сама говорила, что все определяется влиянием эгрегоров? — Сергей попытался отыскать в рассуждениях Татьяны слабое звено. — И твой Дух — это не более чем влияние какого-то эгрегора. Скажем, в моем случае это может быть эгрегор художников.
— Все так, Сережа. И не так. Наша проблема в том, что мы любим втискивать все в рамки неких шаблонов. Теперь для тебя одним из таких шаблонов стала идея эгрегоров. Но эгрегоры — это лишь частичка мироздания, одна из его граней. Скажем, ты живешь в этом доме, тогда уровень эгрегора — условно — можно представить уровнем города. Город оказывает на тебя какое-то влияние, ты вынужден учитывать его законы — например, то же уличное движение. Но помимо уровня города есть еще и уровень области, уровень страны. Уровень Земли, наконец, и так до бесконечности. Это как матрешка, одно в другом. Вроде и разное, а все равно одно и то же. Так же и с эгрегорами, да и вообще со всем в этом мире. Дух невозможно объяснить словами, мы може только видеть его проявления, можем чувствовать его. Он един и неделим, но с проявлениями его мы можем сталкиваться на самом разном уровне. Нагляднее всего Дух выражают художники, писатели, музыканты — а точнее, Дух выражает себя через них. Но проявления Духа заметны везде, где человек работает с душой. Видишь, даже в словах заложен сакральный смысл — работать с душой, то есть выражать Дух. Соответствовать той небесной гармонии, пронизывающей собой все и вся. Без этого настоящее творчество невозможно. А творчество может проявляться во всем, в любом роде деятельности. Нужно просто любить свою работу, тогда и результаты будут замечательные.
Сергей молчал, у него не было желания возражать — то, что говорила Татьяна, казалось удивительно правильным. Словно и сам всегда знал это, просто не мог выразить словами.
— Пошли ужинать, Сережа, — сказала Татьяна и с улыбкой поднялась со стула. — У нас еще будет время поговорить…
После ужина Татьяна сразу пресекла попытку Сергея перейти на темы магии:
— Сейчас мы можем говорить о чем угодно, но только не о магии. И вообще — разговоры отнимают много сил, а силы тебе понадобятся этой ночью. — Татьяна на секунду замолчала. Потом, уловив на губах Сергея усмешку, тоже улыбнулась: — Не для того, о чем ты подумал. И учти на будущее: у мага на первом месте стоят не чувства, а сознание. Если маг знает, что ему надо экономить силы, никакие соблазны не смогут заставить его изменить решение.
Спорить Сергей не стал, понимая, что Татьяна опять права. И то, что маг должен властвовать над чувствами, казалось вполне правильным. В итоге весь вечер смотрели телевизор, болтали на темы литературы и живописи. Татьяна была прекрасным и очень эрудированным собеседником, поэтому вечер пролетел на редкость быстро.
Когда стрелка настенных часов перевалила за полночь, Татьяна взглянула на Сергея и улыбнулась:
— В какой комнате ты спишь?
— Пока ни в какой, — пожал плечами Сергей. — Наверное, в кабинете.
— Тогда я там. — Татьяна кивком указала на дверь в спальню. — И знаешь, пожалуй, отложим мы наши дела на завтрашнюю ночь. Лучше как следует выспаться. Не возражаешь?
— Да нет, — ответил Сергей, чувствуя невольное облегчение. Не хотелось ему сегодня заниматься всеми этими магическими штучками, глаза уже и так слипались.
— Вот и чудесно, — улыбнулась Татьяна. — Спокойной ночи, Сережа…
— Спокойной ночи… — Сергей проводил девушку взглядом и со спокойной душой отправился спать…
Это был хорошо знакомый ему магазин, сюда Сергей не раз сдавал свои работы. Стоя у прилавка, он вглядывался в разложенные под стеклом кисти и никак не мог найти нужной. Все не то, такими кистями только заборы красить. Хотел поинтересоваться у продавца насчет других, когда кто-то крепко взял его за руку. Оглянулся, рядом стояла Татьяна.
— Здравствуй, — сказал Сергей, радуясь тому, что встретил девушку. — Мне кисточка нужна. Колонковая.
— Ну так возьми ее. — Татьяна запустила руку в витрину — прямо сквозь стекло — вынула кисточку и протянула Сергею. — Такая?
— Да! — обрадовался Сергей, думая о том, как же он не увидел ее раньше. — Замечательно!
