Он слушал. Не отвечал, но я чувствовала, что он внимает каждому слову.
– Ты хотел бы узнать, чем она сейчас занимается? Я могла бы выяснить. Это не должно быть слишком сложно. Она даже не узнает, что я подглядывала.
Ни один подросток не в состоянии устоять перед подобным предложением. И ребенок, который лишен возможности контролировать свою собственную жизнь… Мне было немножко стыдно за то, что я взращиваю его паранойю, но не настолько, чтобы остановиться.
Кевин сначала колебался, потом нахмурился и спросил:
– Ты можешь это сделать?
– Если ты мне прикажешь. Я могу быть невидимой. По твоему приказу я пройду куда угодно. – И сделаю что угодно, но об этом лучше помолчать. Я посмотрела не него из-под опущенных ресниц, снизила тон голоса и спросила:
– Было бы проще, если бы я не выглядела столь необычно. Можно мне поменять наряд?
Он вздохнул и сдался.
– Делай, что хочешь.
Я вернула свой брючный костюм, прикрыла глаза солнечными очками и встала.
– Я могу идти?
– Делай что хочешь. – В его голосе звучали боль и разочарование. – Только возвращайся обратно. Расскажешь мне, что она делает. – Он хмыкнул. – Можно подумать, я этого и так не знаю. Играет со своей новой игрушкой.
Уже взявшись за дверную ручку, я остановилась, задетая его словами. Мне никак не удавалось избавиться от непрошенных картинок, заполнивших воображение. Кевин прикрыл рукой глаза.
– Я собираюсь вздремнуть, – пробормотал он и повернулся спиной ко мне. – Я позову тебя, когда ты мне понадобишься.
Я вышла в коридор и направилась обратно в гостиную. Иветты нигде не было видно. Как и голубой бутылки.Играет со своей новой игрушкой…Боже, только не это. Я не знала точно, что он имел в виду, но в любом случае – ничего хорошего.
Двигаясь, я видела отчетливый искрящийся след. Словно пыльца с крыльев фей. Заражение искрами холодного света наблюдалось не только в эфирном, но уже и в реальном мире. Конечно, до сих пор они не выглядели опасными – что-то вроде украшения. Тогда, с Дэвидом, мне также не показалось, что они нанесли ему какой-либо вред.
Но тогда же случился шторм в Атлантике, пронесшийся паровым катком. И нечто странное вес равно оставалось, оно росло, и это свечение лежало в его основе, верно? Других разумных предположений у меня не было.
Будем решать проблемы по очереди. В эту минуту главной проблемой являлась Иветта и необходимость вытащить Дэвида из ее цепких наманикюренных коготков.
Но сначала мне нужно побеспокоиться о том, чтоб меня не заметили.
Я вспомнила зудящее ощущение, когда Рэйчел скрывала меня в «Эмпайр Стейт Билдинг»… определенная частота, своеобразный маскирующий гул…
Я почувствовала, что он превращается в мелодию. Открыв глаза, я заметила вокруг себя неясное бледно-голубое пятно, что-то вроде марева, поднимающегося от горячего асфальта. Я не была уверена, что сделала все правильно, но протестировать результат оказалось не на ком.
Я проверила кухню. Она была чистой, современной, хорошо организованной. Даже солонка и перечница стоял: на своих местах. Из чистого любопытства я открыла холодильник и нашла в нем по-военному образцовый поря док. Все упаковки развернуты ярлыками наружу. Овощи в соответствующем отделении сохраняли свежий вид.
Просто жуть.
Я нашла и кое-что интересное. У нее имелся секретный запас мятного мороженного с шоколадной стружкой, спрятанный у задней стенки холодильника. Отличного качества, не какая-нибудь подслащенная обезжиренная дрянь. Я вынула контейнер и оценила вес. Полупустой. Это не дело рук Кевина. Он вряд ли бы стал беспокоиться, обнаружит ли кто-нибудь его мороженное, и у меня имелись подозрения, что этот мальчишка никогда в жизни не оставил бы полупустую коробку.
Я сложила все обратно и снова вышла в коридор. Спальня для гостей была переоборудована под офис. Все бумаги разложены по папкам, которые стояли аккуратными рядами, как на складе канцелярских товаров. Полное отсутствие фотографий. На самом деле я заметила, что в этом доме вообще нет фотографий.
Картины на стенах были нейтральные, тщательно отобранные так, чтобы ни на кого не произвести никакого впечатления. Я вышла. Три двери слева. За одной ванная комната, и, как бы сильно меня не бесила ванная Патрика с его дурацкими улыбающимися рожицами, эта оказалась еще хуже. Утки. Почему здесь должны быть утки?
Рядом обнаружилась хозяйская спальня. И я признаюсь, мне было страшно туда идти. Я не могла расплыться маревом; Кевин четко запретил мне это делать. Я осторожно приоткрыла дверь, действуя медленно дюйм за дюймом, опасаясь предательского скрипа.
Я напрасно беспокоилась. Ее здесь не было. Спальня оказалась чистой и безжизненной, как гостиничный номер. Она не выглядела местом, подходящим для того, чтобы дать волю необузданным страстям или хоть каким-то страстям вообще. Об этом стоило подумать.
Последняя комната слева. Я взялась за дверную ручку икое-чтопочувствовала. Нечто вроде вибрации, предупреждения…
Я аккуратно приоткрыла дверь и шагнула внутрь.
Эта комната появилась в результате перестройки гаража. Теперь здесь имелась вычурная отделка панелями под дерево и удобное ковровое покрытие. Ничего особенного, но аура этого места не похожа была ни на что из виденного мною прежде. Неодушевленные предметы впитывают энергетику, и она становится видимой на тонком плане. На физическом плане – нормальная мертвая комната, но когда я заглянула на эфирный план, мне открылась ее подлинная история. Отвратительные красные отсветы от стен.
Гнилостная зелень. Гнойный тускло-желтый цвет. Это место видело страдание, и страх. Мне это напомнило фильм ужасов, где в материалах полицейского расследования фигурировали вновь проявляющиеся старые пятна крови… призрак зла, возникающий из темноты. Боль никогда не умирает полностью, и комната страдала.
Дэвид неподвижно стоял в центре, бледный, как снег. У него сохранился темно-медный цвет волос, но теперь они были короче. Новая прическа подчеркивала твердые линии его скул, силу его лица. Круглые очки исчезли. Глаза стали темными. Очень, очень темными.
Он был одет в черную кожу – брюки, куртка, все это выглядело мягким, как масло, и казалось больше, чем просто сексуальным. И больше, чем просто опасным. Я подумала, что она действительно ухватила что-то, составляющее его потаенную суть, с которой я никогда раньше не сталкивалась… потому что сейчас Дэвид выглядел похожим на хищника.
Иветта неторопливо нарезала круги вокруг него. В том, как она двигалась, было что-то кошачье – и грациозность и обаяние хищницы.
По тонкой пульсирующей нити серебряного шнура я прошептала его имя. Взгляд его темных глаз переместился, остановившись на мне. Я прошла от двери в угол комнаты. Иветта оглянулась, но ничего не заметила, Дэвид продолжал смотреть на меня.
