Еще недавно Дрю считала День эвакуации
[57]
всего лишь предлогом для тех, кто не хочет работать, а предпочитает посидеть с друзьями в баре. Только сегодня утром, читая заголовки газет «США готовится к войне» и «Дипломатические усилия в Ираке ни к чему не привели», она подумала, что в этот день в 1776 году армия под командованием Джорджа Вашингтона, не применяя силу, без жертв, заставила британские войска покинуть Бостон. В одной из статей говорилось, что президент планирует послать войска уже в ближайшие дни. Пьяный смех на улице неприятно резал слух. Еще одна веселящаяся компания прошла мимо окон ее кабинета.
«Возможно, они просто не верят газетам и надеются на лучшее», — подумала Дрю.
Компьютер звякнул, сообщая о получении сообщения по электронной почте, и Дрю оторвалась от работы. Стефан спрашивал, не хочет ли она встретиться с ним и попить пива. Ниже было сообщение, отправленное ее матерью. Дрю с неохотой кликнула по нему мышкой. Большинство маминых посланий содержали сообщения о появлении новых, особенно злокозненных компьютерных вирусов или радостные известия о людях, которых ее дочь или почти не знала, или вообще знать не хотела. Сегодня это была ссылка на статью, напечатанную в «Сиэтл таймс». В ней рассказывалось о кулинарных курсах для семейных пар. «Там упомянут Эрик!» — писала мама.
Ее бывший и Карен посещали кулинарный курс по приготовлению мучных кондитерских изделий, а в недалеком будущем, по их заявлениям, собирались взяться за курс украшения тортов. Дрю прочла статью. Любопытство — сильное чувство. Как обычно, в ее голове промелькнула мысль: «Это могла быть я. Эта жизнь могла быть моей». Эрик Хили и Дрю Брукс, тридцатилетняя супружеская пара, переехавшая к нам с восточного побережья, первоначально имела намерение заниматься на курсе приготовления во фритюре… Как хорошо, наверное, быть обычной супружеской парой и заниматься тем, что полагается делать обычным супружеским парам!
Затем эта мысль улетучилась. Дрю нашла на клавиатуре кнопку «Delete» и удалила сообщение.
Оставалось непрочитанным еще одно сообщение:
Миз Брукс!
Пол Леквин переслал мне ваш запрос касательно бухгалтерских книг Антона Борового. Архив моей семьи хранится в Миннесотинском русском обществе (Милтон, штат Миннесота). Я проинформировала руководство общества о вашем интересе к документам моего предка и переслала им описание янтарных украшений, которое вы посылали Полу. Архивоведом там работает Анна Яков. Yakov.Anna@MRS.org. Она с радостью поможет вам. Удачи.
Тереза Боровая-Даннинг
Вскрикнув от радости, Дрю быстренько отправила Анне Яков сообщение. С трудом поборов желание тотчас же позвонить Григорию и все ему рассказать, она решила подождать. Со времени встречи в его кабинете они не виделись. Поразмыслив, Дрю решила, что позвонит ему только в том случае, если поиски дадут хоть какой-нибудь результат. Неизвестно еще, что содержится в бухгалтерских книгах Антона Борового. А вдруг это очередной тупик?!
Осенняя промозглость и леденящее дыхание приближающейся зимы. Палая листва всюду, на земле и на тротуарах. По коридорам и лестницам Большого театра гуляют сквозняки.
Каждое утро занятия в репетиционной комнате…
Нина стояла на своем месте у перекладины, стараясь не смотреть назад, туда, где обычно была Вера. Их гримерные комнаты находились на разных этажах, поэтому они редко видели друг друга. Нину это вполне устраивало.
Полина, которая раньше стояла рядом с Верой, сменила место и теперь упражнялась на противоположном конце комнаты, перед зеркалом, возле которого никто не хотел стоять. Отражающиеся в нем балерины казались немного толще, чем были на самом деле. Страх лишнего веса не тревожил Полину. Ее худощавому сложению ничто, казалось, не могло повредить. Мышцы заметно бугрились, ягодицы плотно сжимались во время приседаний. Последнее время Полина находилась в постоянно взвинченном состоянии. Вместо того чтобы легонько держаться пальцами за брус, она цеплялась за него всей ладонью. Полина чаще, чем следовало, бегала в комнату, где хранилась канифоль. При этом вид у нее был явно нездоровый. Нина старалась встретиться с бывшей подругой взглядом, но та всегда отворачивалась. Однажды утром, разбирая большой кусок канифоли, Полина просто тряслась от ярости и вымещала свою ненависть на желтых обломках, превращая их в пудру.
«Что-то происходит. Что-то Плохое происходит».
Вот только Нина не знала, что именно. В конце концов она решила не строить догадок и думать о танце…
Однажды, вернувшись после репетиции домой, Нина застала мрачного как туча Виктора сидящим за столом. Желваки на его скулах ходили ходуном, зубы были сжаты. Нине ничего не оставалось, как спросить мужа, почему он так на нее смотрит.
— Настало время объясниться и рассказать все, что ты от меня скрывала.
— О чем ты?
Его глаза сверкнули болью.
— Твоя поездка к маме этим летом объясняется не только заботой о ее здоровье.
— Но ведь мама была очень тяжело больна!
— Серьезно? А мне кажется, у тебя были собственные медицинские основания для этой поездки.
— Но…
«Откуда он узнал?»
— Виктор… — Внезапно силы оставили Нину, и она сдалась. — Прости, но ты должен меня понять. Я, конечно, обязана была помочь маме, но основная причина в другом. Я поняла, что беременна, и мне пришлось разобраться с этим…
— Разобраться с этим… Интересная формулировка.
Нина ужасно устала. Мысли ее путались. Не найдя, что ответить, она без сил опустилась на один из стульев, стоявших вокруг стола.
— Не будем ругаться из-за этого. Хорошо? Ты знаешь, что моя мама действительно болела. Я тебе не лгала, — наконец произнесла она.
— Но и правду ты мне тоже не сказала. Я услышал ее от мамы.
— Она рассказала тебе об аборте?!
Ее охватил гнев. Откуда Мадам могла узнать об этом? И тут она догадалась. Вера!
— Почему ты так со мной обошлась, Нина?
— Как я могла рожать, когда вокруг происходят такие ужасы? — прошептала она.
Нина не собиралась этого говорить и даже не вполне осознавала, что думает об этом.
Виктор подался вперед, словно желая лучше ее рассмотреть.
— О чем ты?
Она жила в мире, в котором любимого могут однажды ночью забрать и больше никто о нем ничего не услышит. Здесь человека могут постоянно травить, и он даже не сможет жениться по любви. У него заберут самоуважение и любимую работу.
— Герш… — коротко ответила Нина.
Виктор тяжело вздохнул.
— Это временная мера… Перегибы случаются. Лес рубят — щепки летят. Ты ведь знаешь, так все говорят. Все изменится, когда мы одержим победу.
