Ларс молчал. Он не спорил — это казалось очевидным, он понял.
— Путешествие во времени, — сказал древний, развалившийся Клаг, находящийся на 64 года в будущем, — является одним из самых жестко ограниченных механизмов, к которым пришли с помощью определенных исследовательских систем. Хотите точно знать, насколько я ограничен, мистер Ларс, в настоящий момент времени, который для меня находится больше чем в шестидесяти годах в прошлом? Я могу видеть будущее, но не могу ничего рассказать — я не могу сообщить вам ничего, я не могу быть оракулом. Ничего! Все, что я могу сделать, и этот очень мало, хотя и этого может оказаться достаточно (и я, кстати, не знаю, будет ли этот достаточно). Я даже не могу рискнуть и сообщить вам это, привлечь ваше внимание к одному объекту, искусственному прибору или аспекту в вашем теперешнем окружении. Понимаете? Он должен уже существовать. Его существование ни в коей мере не должно зависеть от моем возврата сюда из вашем будущего.
— Гмм, — сказал Ларс.
— «Гммм», — усмехнулся Винсент Клаг, передразнивая его.
— Что ж, — сказал Ларс. — Что мне сказать? Уже все сказано, ты уже прошел все, ступень за ступенью.
— Спроси меня о чем–нибудь.
— Зачем?
— Просто спроси! Я вернулся не просто так, разве это не очевидно?
Черт, я связан по рукам этим проклятым принципом — он называется… — Клаг замолчал, задохнувшись от бессилия и ярости. — Я даже не могу назвать вам ограничивающий меня принцип, — сказал он с затихающей злобой. Битва за общение — но не за общение в границах узко определенном круга — очень быстро истощила его.
— Игра в угадайку, — сказал Ларс. — Впрочем, ты ведь любишь игры.
— Именно. — Новый взрыв энергии забился в сухом, каком–то пыльном голосе Клага. — Ты угадывай. Я или отвечу, или нет.
— Нечто существует теперь, в наше время, в 2004.
— Да. — Безумное, вибрирующее, клокочущее возбуждение, яростное собирание всех жизненных сил для ответа.
— Ты, в наше теперешнее время, не входишь в число мошенников–дизайнеров. И это факт. Ты пытался привлечь к изобретению внимание ООН–3 ГБ, но так как ты не мошенник, тебя никто не стал слушать.
— Да!
— Рабочий прототип?
— Да. Созданный Питом Фрейдом. В его собственное время. После том, как Джек Ланферман позволил ему использовать для работы цеха компании. Пит чертовски хорош, он может невероятно быстро конструировать.
— Где теперь это устройство?
Долгая тишина. Затем, с остановками, как будто в агонии:
— Я… боюсь… сказать… слишком… мною…
— Оно у Пита.
— Нннет…
— Ладно. — Ларс задумался. — Почему же ты не пытался связаться с Лилей? — наконец спросил он. — Она же вошла в транс и делала пробы твоем мозга?
— Потому что, — своим сухим шелестящим голосом слабо прошептал Клаг, — она из Нар–Востока.
— Но ведь прототип…
— Я смотрю вперед. Это оружие, мистер Ларс, только для Запад–Блока.
— Оружие сейчас и Фестанг–Вашингтоне? — спросил Ларс.
Угасая, словно поглощаемый каким–то уничтожающим прибором, голос древнем Винсента Клага ответствовал:
— Если бы оно было здесь, я бы с тобой не разговаривал. Я бы вернулся в свое время. Откровенно говоря, я могу многие потерять, находясь здесь.
Медицинская наука моей эры способна поддерживать во мне жизнь на нужном уровне долгое время. Но, к сожалению, об этом не может быть и речи в этом жду, 2004. — Его голос дрожал от смешанных усталости и презрения.
— Хорошо, это устройство, — сказал Ларс и вздохнул, — это оружие происходит из моем времени, а не из будущего. У тебя есть готовый прототип. Предположим, он работает. Таким образом, ты забрал его обратно на свою собственную крошечную фабрику или что там у тебя есть! — Он надолго замолчал, кратко резюмируя весь разговор в уме, снова и снова.
— Хорошо, — наконец заговорил он. — Мне больше не нужно спрашивать тебя, не нужно бить по больному. Ни к чему это. Ты согласен?
— Согласен, — ответил Клаг, — если ты считаешь, что можешь продолжать дальше самостоятельно — имея лишь то, что знаешь, и ничего больше.
— Я найду его.
А ведь если серьезно, Ларс немедленно должен был подойти к теперешнему Винсенту Клагу и вытянуть из него, что это за устройство. Но (и он уже это понял) Винсент Клаг 2004 года, придумавший прибор, не признает его как оружие. Так не узнать, какой объект необходим. Клаг может в своих типично фиглярских, полуинтуитивных исследованиях получить десяток–два конструкций на любой их стадии, от грубых эскизов, набросков до заключительных, сделанных в заводских условиях, изделий для розничной продажи.
Он слишком рано прервал контакт со стариком Клагом 2068 года.
— Клаг, — настойчиво заговорил Ларс. — Какого рода эта игрушка?
Намекни. Дай мне хоть какой–то ключ. Настольная игра? Военная? — Он прислушался. Своими собственными ушами, а не телепатическим восприятием мыслей, он услышал, как надтреснутый стариковский голос пробормотал:
— Да, мы действительно поколотили их, этих работорговцев, они и вправду не ожидали, что у нас что–то получится. — Старческое скрипучее восторженное хихиканье. — Наши дизайнеры по оружию! Дерьмо собачье. Так думали пришельцы.
Ларс, дрожа, открыл глаза. Голова нестерпимо болела. Глянув на верхний свет, он зажмурился от боли. Рядом он увидел Лилю Топчеву, сгорбившуюся, неподвижную, в ее пальцах была ручка… а напротив — чистый нетронутый лист белой бумаги.
Транс, телепатическая связь с затуманенным мозгом старого «ветерана войны» Винсента Крага закончилась.
Опустив глаза, Ларс увидел свою руку, сжимающую ручку, и свой листок бумаги.
На нем, естественно, не было эскиза. Но это его не удивило.
Лист не был пустым.
На нем была с трудом нацарапанная фраза, словно ручкой водили неумелые, неуклюжие детские пальцы.
Было написано:
…(короткое неразборчивое слово) в лабиринте
Что–то в лабиринте, подумал он. Медведь? Возможно. Ему показалось, что можно различить букву «в». Слово состояло из семи букв, вторая из которых — он теперь был полностью уверен, когда пристально разглядел, была «е».
Шатаясь, он поднялся, вышел из комнаты, прошел одну за другой несколько дверей, пока наконец не нашел какою–то санитара.
— Мне нужен видеофон, — сказал Ларс.
Наконец он уселся за стол, на котором был дополнительный телефон.
Дрожащими пальцами он набрал номер Генри Морриса в нью–йоркском офисе.
Генри возник на экране.
— Заполучи этом мастера по игрушкам Винсента Клага, — сказал Ларс. У нем есть детская игрушка, какой–то лабиринт. Это прошло через Ассоциацию Ланфермана и вышло наружу. Существует рабочая модель. Ее сделал Пит Фрейд.
