– Да, это точно, – согласился Арамис.
Габлер закрыл глаза. Он не мог больше смотреть на эти каменные стены, на проем, ведущий в коридор. Скоро, ох скоро кто-то придет оттуда, из темноты. Придет по их души.
Он злился на себя за то, что не до конца поверил собственным подозрениям, дал себя облапошить. Сам покорно пошел в ловушку. Своими руками сложил собственный погребальный костер.
И еще ему было жалко себя. И маму жалко, и отца. Их подкосит его смерть… А вот на Анизателлу у него зла не было. Он еще раз прислушался к себе: нет, не мог он на нее злиться.
Не мог…
– Не спи, Гладиатор, еще наспишься, – услышал он голос Портоса. – А вообще, парни, кто его знает? Может, сумеем договориться?
– Это что, рыдать и пощаду у них вымаливать?! – возмутился Арамис. – У тех мокрощелок?
– Почему «рыдать», Лино? Попробовать им объяснить. Задачу, которую нам поставили, объяснить. Вообще, ситуацию. У нас же служба, приказ есть приказ. Мы же не из-за собственной кровожадности бойню устроили.
– Не уверен, что они нас послушают, – отозвался Арамис. – Очень не уверен. Как считаешь, Гладиатор?
Габлер открыл глаза. Подумал и сказал:
– Неважно, как я считаю. Важно, как будут считать они. А судя по тому, как они обошлись с Атосом…
Он не договорил, потому что в коридоре послышались шаги. Шаги приближались.
– Ну, вот и пришли по наши души, – уныло произнес Арамис. – Все хорошее когда-нибудь кончается.
Портос крякнул и промолчал, а Габлеру вспомнилась строчка из задорной песни, которую Граната как-то распевал в кабаке: «Ну, так что? Покажем этим гадам, как лихие парни умеют умирать…»
И вот они одна за другой шагнули в проем – две довольно высокие фигуры в знакомых уже зеленых плащах и одна потоньше и пониже – в синем. При виде ее Габлеру сразу вспомнились три тени с какими-то цилиндрами, которые он встретил в подземелье горного храма. Бледные лица вошедших были видны достаточно хорошо. Крис сглотнул, узнав Низу. Только она теперь отнюдь не походила на девчонку-студентку, и ее строгий взгляд наводил на мысль о богине возмездия. Ее спутниками были мужчины, жрецы с круглыми знаками Беллиза, свисавшими на продетых в мочки ушей цепочках. На их лицах тоже не замечалось и следа благожелательности. Далеко внутрь заходить эти трое не стали, остановившись в двух шагах от проема – девушка посредине, мужчины по бокам.
Ни один из файтеров не проронил ни слова. Напрягшись, они ждали оглашения приговора. Крис не сводил глаз с Анизателлы, но девушка не смотрела на него. Она впилась взглядом в пол в центре помещения, и когда заговорила, Габлеру показалось, что беллизонка читает появившиеся там невидимые ему строки.
– Мы вернули вас сюда, чтобы убить, – ровным холодным голосом произнесла она, и у Криса словно что-то оборвалось внутри, а Портос шумно вздохнул. – Вы должны ответить за содеянное. Такова воля Единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов. Поднявшие руку на служителей его, те, которые прервали их прохождение в пятом слое фии, должны окончить и свои пути. Ибо тот, кто уроняет других, сам подлежит падению. Да исчезнет без остаточного следа их лайо в кругах пустот! – Она вдруг взглянула на Криса и добавила, уже не торжественно и грозно, а горько: – Вы убили и моего отца…
И Габлер понял, что ни о каком снисхождении не может быть и речи. И он, и Арамис, и Портос были обречены на то, чтобы исчезнуть в «кругах пустот». Без права на апелляцию.
Все было ясно и понятно.
Двое в зеленых плащах не шевельнулись, лица их оставались застывшими, как у статуй, и недоброжелательными. А девушка вновь заговорила. Из голоса ее исчезла горечь, и он опять стал ледяным:
– Вы будете убиты во время похоронного обряда над теми, кого убили вы. Таков обычай.
– По-моему, ваш обычай совсем не согласуется с законами Империи, – неожиданно подал голос Арамис. – Это называется преступление. Мы выполняли приказ, нас направили сюда, на Нова-Марс, вполне законно направили. Для борьбы с мятежниками. А вы собираетесь действовать незаконно. Неужели ты думаешь, что исчезновение трех файтеров Стафла оставят без внимания?
Низа холодно взглянула на него:
– Мы тоже выполняем приказ. Приказ Единомножественного. Он есть выше любых законов.
Один из жрецов шевельнулся и добавил низким раскатистым голосом:
– И найти вас никто не сможет, мы об этом проявим заботу.
– Спасибо, заботливый ты наш, – пробурчал Портос. – Но вы же первые начали! Ведь это ваше орудие по нам шарахнуло! И тот ваш, у дверей, тоже первым начал…
– Это не мы пришли на ваши земли, – вступил в разговор второй жрец. – Это вы пришли к нам. И проделали убийства.
– У нас был приказ, – продолжал гнуть свое Арамис. – Вы оказали вооруженное сопротивление. Вы напали на служащих имперской структуры. А теперь собираетесь учинить самосуд. Разве так дела делаются? В конце концов, есть же у нас судебные органы! Считаете, что мы виноваты, обращайтесь туда…
На лице Анизателлы не дрогнул ни один мускул.
– Вы будете убиты во время похоронного обряда, – повторила она. – Такова воля Единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов. Мы пришли для того, чтобы сообщить вам его волю, а не для дискуссий.
«Бесполезно, – обреченно подумал Крис. – Все наши возражения будут бесполезны. Они так решили, и они так сделают…»
Портос и Арамис, кажется, тоже это поняли, потому что ни тот ни другой не предпринимали больше попыток заговорить.
– А как вы нас убьете? – спросил Габлер, прерывая повисшее в подземелье тягостное молчание. – Повесите? Утопите? Съедите? Просто интересно… – Он попытался сказать это иронично.
Низа перевела взгляд на него. Крису ужасно хотелось разглядеть хоть что-то обнадеживающее в ее раскосых черных глазах, но то ли света было маловато в помещении, то ли не таилось в этих глазах ничего обнадеживающего.
– У вас, еще живых, вырвут сердце. Порежут на части и вложат в руки тех, кого вы сделали мертвыми.
Портос шумно сглотнул.
– Господи-и… – еле слышно выдохнул Арамис.
– Забавно, – сказал Габлер, стремясь придать голосу твердость и чувствуя, как ледяные волны гуляют внизу живота.
Где-то он о подобной казни слышал. Или читал? Или видел в какой-то объемке?
Впрочем, какое это сейчас имело значение?
– Не забавно. Справедливо, – отчеканила Низа. – С тобой будет немного по-другому. Тебя усыпят, и ты примешь смерть во сне.
– Спасибо, – деревянным голосом выдавил Габлер. – Что ж, если такая казнь хоть чем-то поможет вашим покойникам, то… Только убивали мы не ради собственного удовольствия.
Просить о снисхождении было бы все равно что биться головой о стену. Око за око… Ты убивал – теперь убьют тебя.
