Вероятно, Корнинг и его начальство имели в виду совсем не это, когда решили послать ее в Шайенн. Но тем хуже для них. У нее были другие планы.
— Мы подбросим наркотик им в водопровод, — объяснял Джонас. — У ригов есть огромные центральные резервуары, такие, как когда–то на Марсе. Йот–йот–сто восемьдесят разойдется оттуда по всей планете. Должен признать, с нашей стороны это выглядит актом отчаяния, чем–то вроде, скажем так, демонстрации силы. Но на самом деле это вполне разумно.
— Я вовсе не критикую, — сказала Кэти. — Напротив, считаю, что это гениальная идея.
Пришел лифт. Они вошли в кабину, которая двинулась вниз.
— Подумать только, о чем же не знает рядовой житель Земли! — заметила Кэти. — Он радостно живет обычной жизнью. Ему никогда не пришло бы в голову, что его правительство создало наркотик, который с первого раза превращает тебя в… Как бы ты это назвал, Джонас? Нечто похуже, чем робот? Наверняка уже не человек. Интересно, на какой ступеньке эволюционной лестницы ты поместил бы такое существо?
— Я вовсе не говорил, что единственный прием йот–йот–сто восемьдесят вызывает зависимость, — возразил Джонас. — Вероятно, тебе сказал об этом Эрик.
— На уровне ящеров юрского периода, — решила Кэти. — Существ с маленькими мозгами и огромными хвостами. Созданий, практически лишенных чувств. Машин, управляемых инстинктами, которые внешне проявляют признаки жизни, совершают движения, но на самом деле лишены сознания. Верно?
— Что ж, — ответил Джонас. — Наркотики достанутся ригам. Я не буду их оплакивать.
— Я стала бы переживать за каждого, кто впал бы в зависимость от йот–йот–сто восемьдесят. Жаль, что… — Она не договорила. — Не обращай внимания. Меня просто расстроил уход Эрика. Ничего со мной не случится.
Сама же она размышляла о том, когда сумеет разыскать Корнинга и получить несколько капсул. У Кэти уже не оставалось никаких сомнений в том, что она подсела на наркотик.
Женщина не испытывала ничего, кроме чувства обреченности.
В полдень доктор Эрик Свитсент сидел в опрятной, но очень маленькой квартирке, которую он получил благодаря та инственной деятельности высших правительственных кругов в Шайенне. Врач только что закончил читать медицинские карты своего нового пациента, именовавшегося во всех этих многочисленных документах мистером Брауном.
Эрик снова убирал папку в коробку из небьющегося пластика. Он заключил, что этот человек действительно болен, но точный диагноз поставить попросту невозможно, по крайней мере теми способами, которые известны врачам. Тигарден не подготовил Свитсента к одной странности. В течение многих лет у пациента проявлялись симптомы серьезных органических заболеваний, не имевшие ничего общего с психосоматическими нарушениями. Однажды это оказалась злокачественная опухоль печени, распространившая метастазы. Несмотря на это, мистер Браун не умер, а эта гадость исчезла. Во всяком случае, ее там больше не было, что доказали обследования, проведенные за два последних года. В конце концов ему даже сделали пробную операцию, но в печени мистера Брауна не обнаружилось даже изменений, свойственных его возрасту.
Это была печень юноши девятнадцати или двадцати лет.
Подобная странность проявлялась и в отношении других органов, которые подверглись тщательному исследованию. Однако мистер Браун явно терял силы, увядал на глазах. Он выглядел значительно старше своих лет. Его словно окружала болезненная аура. В итоге все выглядело так, будто чисто физиологически тело этого человека молодело, а его психологическая сущность старела естественным образом, клонилась к своему закату.
Какая бы физиологическая сила ни поддерживала его тело, мистеру Брауну это не приносило никакой пользы. Естественно, за исключением того, что он не умер от рака печени или селезенки, обнаруженного ранее. Рак предстательной железы, обычно смертельный, прошел незамеченным еще до того, как мистеру Брауну исполнилось тридцать.
Он продолжал жить, хотя пребывал на грани смерти. Тело его было измучено и истощено. В качестве примера можно было взять хотя бы кровеносную систему. Кровяное давление у Брауна составляло двести двадцать, несмотря на прием средств, расширяющих сосуды. К тому же у него серьезно ослабло зрение.
«Все же Браун, конечно, точно так же справится с этим недомоганием, как и с любым другим, — подумал Эрик. — Однажды болезнь просто исчезнет, хотя пациент отказывался от предписанной диеты и не реагировал на резерпин».
Больше всего врача удивляло то, что мистер Браун в разные периоды своей жизни переболел почти всеми серьезными болезнями, известными медицине, от инфаркта легких до гепатита. Он был ходячим медицинским справочником. Его организм никогда не был здоров и не функционировал как положено. Какая–то важная часть тела постоянно чем–то страдала. И все же…
Каким–то образом он излечивался сам, не пользуясь пересадками органов. Казалось, будто пациент применял на практике некую народную гомеопатию, пил какие–то идиотские зелья, о которых никогда не сообщал врачам. Скорее всего, мистер Браун этого и не сделает.
Он нуждался в своих болезнях. Его ипохондрия была настоящей. Этот человек страдал не истерией, а реальными болезнями, которые обычно смертельны. Если это и была истерия, чисто психологическое недомогание, то Эрик никогда прежде не сталкивался с подобной ее разновидностью. Все же интуиция подсказывала ему, что все эти болезни возникли не просто так. Они зародились в таинственных глубинах души мистера Брауна.
Три раза в жизни он вызывал у себя рак. Но как? И зачем?
Возможно, это было следствием его желания умереть. Но каждый раз мистер Браун останавливался, в последний момент отказываясь от своих намерений. Ему нужны были болезни, но не смерть. На самом деле он вовсе не хотел совершать самоубийство.
Эта информация оказалась весьма важной. Если так, то мистер Браун будет бороться за жизнь, по сути, сражаться с тем самым, для чего он нанял Эрика.
Таким образом, мистер Браун будет, мягко говоря, весьма трудным пациентом. Все это, конечно же, происходило на подсознательном уровне. Мистер Браун наверняка не отдавал себе отчета в существовании двух родственных, противостоящих друг другу сил, управлявших его жизнью.
Раздался звонок. Эрик пошел открыть и оказался лицом к лицу с типом в аккуратном костюме, похожим на чиновника.
Тот показал удостоверение и объяснил:
— Служба безопасности, доктор Свитсент. Вы нужны секретарю Молинари. Он жутко страдает, так что придется поторопиться.
— Конечно. — Эрик взял из шкафа пальто и через несколько секунд уже шел следом за агентом к припаркованной машине. — Боли в желудке? — спросил он.
— Похоже, что они теперь переместились в левый бок, — ответил агент, включая двигатель. — В области сердца.
— Он не говорил, что чувствует себя так, будто его сжимает чья–то огромная рука?
— Нет, только лежит, стонет и спрашивает про вас.
