– Странный у нас разговор… – Рауф неожиданно встал. – Лучше я пойду, Моня. Спасибо за коньяк. Если почую, что с головой совсем швах, ты узнаешь об этом первым.
Чечель запер за ним дверь, вернулся к столу и задумчиво налил себе на два пальца коньяку.
– Надо писать на него рапорт, – промычал он себе под нос. – Но как, ч-черт его возьми?
3.
– Майор Сугивара, господин генерал. Явился с докладом по случаю…
– Садитесь, Кэссив, – Ланкастер не дал ему договорить: уставной рапорт казался нелепым. – Садитесь и рассказывайте. Честно говоря, я уж заждался. Что, тяжелый случай?
– И да и нет, господин генерал. Приручить ее оказалось совсем не трудно, а вот говорить с ней о деле… у меня получилось не сразу – именно из-за этого я и тянул так долго. Видите ли, в вопросах профессионального плана Эрика производит довольно странное впечатление, я сперва даже решил, что это своего рода поза, хотя мне трудно представить нигилиста в серьезной государственной службе.
– Позвольте, позвольте… я что-то не успеваю следить за вашей мыслью. Что значит – нигилиста?
– Ее рассуждения в корне противоречат нашему пониманию проблемы. Она находится здесь отнюдь не для того, чтобы способствовать ведущимся исследованиям. Как раз наоборот – своей целью она видит нанесение максимально возможного вреда экспедиции… в общем, чтобы мы все отсюда поскорее убрались.
– А вместо нас, значит, прилетели этнологи-энтомологи? Так что ли?
– Опять нет, господин генерал. Она хочет, чтобы мы навсегда забыли об этой планете.
– А вы не сказали ей, Кэссив, что тогда о ней вспомнят другие?
– Что-то вроде того, ваша милость, – Сугивара улыбнулся и почесал затылок. – И, знаете, был просто потрясен ее ответом. Она заявила мне, что любая наша деятельность на Айоранских мирах была и является – да, до сих пор, – преступлением. Мне, как вы понимаете, слышать такое довольно странно. Я бывал на планете предков, и прекрасно знаю, сам ведь видел, насколько отличается жизнь глухих районов от принятых в «старых мирах» стандартов. Да-а… об этом не любят говорить. Но кое-где до сих пор правят не выборные советы, не общины, да вообще не светские власти – правят религиозные «авторитеты», слепо поддерживаемые фанатиками. Особенно на Среднем Севере, конечно. В Аххид Малайяк человека могут убить только потому, что он не пришел в храм на праздник. Да, там действуют те же тайные храмовые суды, что и тысячу лет назад. А комиссары Конфедерации, сидящие в крупных городах, делают вид, что ничего этого не существует, что все это выдумки… но люди знают – жаловаться бесполезно. Поэтому кое-кто с Рогнара бежит при первой же возможности. А Эрика считает: все это именно от того, что когда-то Рогнар влился в Большое Человечество. Мол, если б некуда было бежать, так и не бежали бы.
– Она – идиотка? – спросил потрясенный Ланкастер.
– Она, если позволите, крайняя идеалистка. Только идеалы у нее какие-то странные. Мне трудно выговорить слово «антипатриотизм», но ничего другого я придумать не могу.
– А как она относится к нашим друзьям эсис?
– О, их она тоже считает преступниками. По сути, она считает преступной любую колониальную политику, не делая различий между нами и теми же эсис. Мне кажется, скоро она объявит преступной саму цивилизацию. При всем при этом Эрика замечательно умный и тонкий специалист. О ваших подопечных она знает куда больше, чем я мог себе представить. Кажется, – пока еще я в этом не уверен, – ее принимают в нескольких влиятельных горных кланах, которым принадлежат крупные города.
Виктор едва не впал в прострацию.
– То есть вы, Кэссив, хотите сказать, что она контактирует с аборигенами?
– Но, господин генерал, позволю себе заметить, что в данный момент они не являются военным оппонентом Конфедерации. А полномочия офицера Комиссии по контактам вполне позволяют ей такое общение. Даже наоборот…
– Да-да, майор, вы, пожалуй, правы. И что, вы много беседовали с ней на темы, гм-м, нравов, быта, умонастроений, принятых среди этих… этих?..
Он замялся. Ему хотелось сказать – «этих скотов», но генерал Ланкастер сдержался.
– Увы, пока нет. Эрика раскрывается далеко не сразу. Ведь во мне она видит того же преступника. Зато я выяснил кое-что более важное. Я предполагаю, что Эрика способна каким-то образом влиять на двух-трех старейшин. По крайней мере, они ей верят: я видел запись ее присутствия на каком-то празднике, происходящем раз в году. Там… знаете, ваша милость, я был немного потрясен – она снимала человеческое жертвоприношение.
– Это меня уже не удивит, – проворчал Ланкастер. – А как сама она это объяснила? Традицией народного гулянья?
– Нет. В прошлом раз в год каждый клан выбирал красивейшую из своих девушек в качестве жертвы для какого-то подземного хищника. Девушке вырезали сердце и спускали тело вниз, в туннели. Сейчас хищников не осталось, их давно перебили, но традиции, как утверждает Эрика, в здешнем обществе очень стойкие. То есть необходимости в жертве нет, но все равно… у них вообще очень жестокий социум. Каждый юноша должен пройти ритуал посвящения – либо сразившись с каким-то мелким драконом, либо убив кого-то там, под землей. Если он не проходит ритуал, то его оскопляют. Вообще эта глупость мне совершенно непонятна… с кем там в подземельях воевать – тоже неясно. Эрика, впрочем, знает, но на мой вопрос ответила только, что это, дескать, «страшная ошибка Айорс» – и не более того.
– Это все, Кэссив?
– Пока да, ваша милость. Но прогресс есть, так что я думаю, что в самом скором времени смогу подготовить ее к встрече с вами.
– Вы только меня заранее подготовьте… хорошо, майор, и на том спасибо. Идите, работайте. Времени у нас осталось мало.
Последнюю фразу он вдруг повторил про себя – и удивился. Мало? А на что оно ему? Для того, чтобы сидеть на этой дурацкой планете, разрабатывая блестяще идиотские планы разгрома бородатых макак? Так это даже хуже, чем давиться скукой в каком-нибудь заблеванном гарнизоне, каждый день глядя, как сержанты гоняют пропыленных и ко всему уже безразличных солдат. Там по крайней мере можно пойти в бордель или дать в ухо не в меру забуревшему обывателю, ежели тот попадется под руку. А где в этих горах найти шлюх, не говоря уже о хулиганах? Где, я вас спрашиваю?
Вот это я молодец, фыркнул Виктор. А что, послать пару рот в какой-нибудь городишко… интересно, бабы у них тут тоже с бородами? Нет, пока всей этой публике придется подождать. Совсем чуть-чуть, если повезет.
«…в сущности, специально сформированный и обученный по особым методикам, легион ни разу не применялся, так сказать, en masse, более того, во многих случаях ударные дивизионы использовались лишь в качестве вспомогательных подразделений, обеспечивавших действия малых, преимущественно офицерских, групп. В операциях раннего периода такая тактика вызывала некоторое недоумение вышестоящих начальников, курировавших действия легиона, однако неизменная удача заставила штабы выдать командиру карт-бланш.
