Начав дело с гильдиями, король отослал гонца с письмом к Сайрену Станду, королю Олдорандо и своему будущему тестю. Из старинных свитков и рассказов Рашвена ЯндолАнганол точно знал, что после того, как город Олдорандо был разрушен под натиском полчищ фагоров, ремесленные отрасли подверглись значительным преобразованиям, их методы и инструменты были обновлены. Только в последний миг король вспомнил, что этикет обязывает его послать с гонцом подарок Симоде Тал.
В ответ на недвусмысленно выраженную просьбу король Сайрен Станд прислал в Матрассил горбуна по имени Фард Франтил. С собой Фард привез королевскую грамоту, рекомендующую его как знатока доменного дела и новых методов выплавки железа. Переговорив с олдорандцем, король ЯндолАнганол отослал его в Кузнечную гильдию, велев приступать к работам немедленно.
Тут же из Кузнечной гильдии к королю явилась делегация серолицых ремесленников с жалобой на жестокие и примитивные методы Фарда Франтила, оказавшегося человеком мрачным и упрямым.
– Мне нравятся упрямые люди! - заорал на трепещущих кузнецов король.
Первым делом Фард Франтил приказал переместить цеха ближе к поверхности, на противоположную Матрассилу сторону горы, туда, где в избытке было дерево и бежало несколько полноводных речек. Вода была необходима для постройки водяных колес, приводящих в действие мощные механические дробилки.
Никто в Борлиене никогда и слыхом не слыхивал о механических дробилках. По словам Фарда Франтила, мельницы нужны были для того, чтобы мелко дробить руду. Глядя на новшества, кузнецы и ремесленники чесали в затылках и без конца ворчали. Глядя на такую нерешительность, Фард набрасывался на коренных обитателей матрассильских пещер с руганью. Разозленные тем, что теперь дорога до дома увеличилась для них примерно в два раза, а то и больше, мастера всячески старались замедлить ход нового строительства и выставить чужака в дурном свете. Ружей у короля по-прежнему не было.
Денью Пашаратид, исчезнувшая из Матрассила так же неожиданно, как и ее муж, последовав за ним в Ускутошк, оставила в столице сиборнальского посольского представителя с ограниченными полномочиями. Этого представителя ЯндолАнганол разыскал, арестовал и заключил в тюрьму. Продержав сиборнальца в темнице несколько дней, он приказал привести его к себе и обратился к нему с предложением: свобода в обмен на чертеж современной сиборнальской домны.
Невозмутимый, отлично вышколенный молодой человек тем не менее не мог не покраснеть, отвечая королю:
– Насколько должно быть известно вашему величеству, в Сиборнале, где науки и ремесло развиты чрезвычайно, производится лучшая сталь. Так, в частности, вместо бурого угля для выплавки и поковки высших сортов стали мы используем только лигниты.
– Что ж, отлично, коль скоро ты такой знаток производства металлов, построй для меня домну - и я щедро вознагражу тебя.
– Вашему величеству должно быть известно, что колесо - главное изобретение человечества - также происходит из Сиборнала и всего несколько столетий назад еще не было известно в Кампаннлате. Кроме того, многие культурные злаки, выращиваемые в вашей стране, тоже были выведены на севере. Даже эти старые примитивные домны, разрушенные вами, были в свое время, в Века Великой Зимы, построены по сиборнальским проектам.
– Пусть так, - отозвался король, едва сдерживая гнев. - Но теперь настало время обзавестись чем-то более современным.
– Даже после того, как колесо стало известно на южном континенте, ваше величество, - продолжал сиборналец, - не сразу научились получать от него пользу во всех областях хозяйства и ремеслах. Многие десятилетия, а то и века ушли на то, чтобы колесо перешло от повозок к различного типа мельницам, потом в гончарное ремесло и, наконец, - в орошение земель. Например, у вас в Борлиене нет ветряных мельниц, а у нас, в Сиборнале, их очень много. Прошу простить меня, ваше величество, но из всего сказанного мной напрашивается неутешительный вывод - народ Кампаннлата не только весьма мало способен производить блага цивилизации сам, но и не слишком быстро их перенимает.
С восхождением ярящегося солнца королевского гнева скулы и щеки монарха медленно залил румянец.
– Мне не нужны ветряные мельницы, сиборналец, я прошу нарисовать мне план работоспособной домны самой новейшей конструкции. Я хочу делать ружья, и для моих ружей мне нужна хорошая сталь.
– Ваше величество, должно быть, хотели сказать: «для ружей, которые я собираюсь делать по образу и подобию сиборнальских»?
– Неважно, что я хотел сказать, сказал или когда-либо скажу: все, что мне требуется от тебя - это подробный чертеж хорошей современной домны. Я понятно выражаюсь, или нужно привести толмача, который растолкует тебе все это на сибиш?
– Простите, ваше величество, но мне казалось, вы понимаете мое положение. Если это не так, тогда позвольте уточнить: я не ремесленник, а всего лишь посольский представитель, и знаю толк разве что в цифрах, но никак не в кирпиче или подобном строительном материале. По сути дела, скорее вы, ваше величество, сумеете выстроить домну, чем я.
Ружей у короля по-прежнему не было.
Со своим рогатым и мохнатым воинством король проводил едва ли не половину дня. Зная, что фагорам для хорошего усвоения лучше все и вся повторять по несколько раз, он ежедневно произносил перед строем небольшую речь, в которой обязательно упоминал, что недалек тот день, когда Первый Фагорский полк отправится вместе с ним, главнокомандующим, в столицу чужеземного государства, Олдорандо, где должен будет выступить с парадом по случаю торжественного события - его, короля, свадьбы.
На территории дворца были устроены специальные резервации, где король и фагоры-гвардейцы встречались как равные. В казармы фагоров людям входить было запрещено. Это правило король ЯндолАнганол установил по примеру своего отца, ВарпалАнганола. Правило нерушимое, преступить его так, как это было сделано однажды с родовыми пещерами Кузнечной гильдии, король не смел.
Во главе Первого Фагорского полка стояла гиллота по имени Гххт-Мларк Чзахн, которую король ЯндолАнганол называл просто Чзахн. Между собой они с Чзахн обычно разговаривали на хурдху.
Зная антипатию фагоров к Олдорандо и его народу, король не жалел усилий, объясняя, почему он так хочет, чтобы именно Первый Фагорский присутствовал на церемонии будущего бракосочетания, втолковывая это снова и снова.
Чзахн отвечала так:
– По этому поводу у нас состоялся разговор с нашими предками на временном языке. Результат - послание, наказывающее нам, живущим, доставить твое нечистое тело в страну Хррм-Бххрд Йдохк в город Хрл-Дрра Нхдо. Это послание - приказ для всех нас.
– Ну вот и отлично. Рад, что наши цели совпадают. Насколько я понял, эти ваши предки не возражают. Ты хочешь сказать что-то еще?
Но Гххт-Млрак Чзахн спокойно молчала; ее розовые глаза находились почти на одном уровне с глазами короля. Внезапно ЯндолАнганол со всей остротой почуял исходящий от гиллоты резкий запах и сразу же вслед за этим услышал ее дыхание. Зная фагоров уже давно, он понимал, что продолжительное молчание далеко не всегда означает, что все уже сказано. Тесно стоящие позади своей предводительницы гвардейцы с одинаково невозмутимыми мордами тоже молчали, их белые шубы сплетались одна с другой. Внезапно кто-то из двурогих громко пустил ветры, и король от неожиданности отшатнулся от молчаливого строя.
