— А чего так лыбишься? — не выдержал Санёк.
— Я могу есть! — выдохнул Лебо. — Кажется, я разобрался, как управлять костюмом! Тут есть такие выросты на уровне рта, если трогать их языком, включаются различные…
— Фу, — скривился штурман, — выросты!
— Пропасть широкая? — деловито осведомился Лука, не обращая внимания на восторги водителя.
— Километр где-то. Возможно, больше. Облака очень мешают.
— Спуститься и подняться можно? А обойти? А перебросить канат?
На каждый вопрос врача Жюльен отрицательно крутил головой. В конце концов с его лица сошла счастливая улыбка, и он повернулся к Ками:
— Э-э-э… мада… мадемуазель, ваш костюм может летать?
Ками даже не удостоила Лебо взглядом:
— Нет.
— Эх, вертолет бы, — вздохнул Санёк.
— Вертолет не поможет, — пожал огромными плечами Лебо: — В ущелье очень сильный ветер — облака несутся как бешеные. Насколько я разбираюсь в авиации, полеты там невозможны.
«Эге, поэтому ты и предложил Ками полетать, — подумал я. — Глаз да глаз за всеми вами нужен, ребята. А то сюрпризов не оберешься».
— Сеньоры, — раздался какой-то мятый голос из проема в боку вездехода, — сеньоры, на другую сторону можно перебраться только одним способом!
— Это что еще такое? — возмутился Санёк. — Я ж ему пасть затыкал!
— А ну-ка, молодчики, тащите его сюда, — распорядился Лука.
Оба американца, бурча что-то себе под нос, спустили из вездехода обмотанного липкой лентой Чино, посадили его, оперев спиной о борт. Охотник, хоть и спеленатый по рукам и ногам, умудрился прогрызть липкую ленту на рту и теперь жужжал через рваную дыру:
— Я могу вас провести, сеньоры! Только услуга за услугу: я показываю вам путь, вы меня отпускаете… э-э-э… с карабином и припасами.
— И этому пушку в руки давай! — вздохнул Санёк. — Мы что, сами дорогу не найдем?
Ками шагнула к охотнику и одним движением сорвала липкую ленту с его лица, улыбнулась уголком рта, когда Чино зашипел от боли, повела плечом, отошла…
— Только эту сеньориту ко мне не подпускайте, bueno?
[25]
— покривил губы Чино. — Когда я покажу вам дорогу, вы сами поймете, что не нашли бы ее ни за что.
— А с противоположной стороны можно опустить мост? — поинтересовался я.
— Он раньше только оттуда и управлялся, — заверил охотник. — Вот только сейчас механизм заклинен, так что нужна взрывчатка, чтобы разблокировать его…
— Ну, — Лука хлопнул себя по коленке, — попробуем?
— Еще и ему доверять?! — снова взвился Санёк. — Вокруг меня одни идиоты, что ли?
— У тебя есть еще такие желтые шнурки? — спросил я у Ками.
Девушка молча подошла к Чино, из ее руки мгновенно выскочил черный клинок. Охотник было шарахнулся, но Ками в один миг рассекла ленту на его ногах, после чего подняла одну ступню и надела на нее желтое кольцо. «Материал с памятью» тут же плотно охватил щиколотку.
— Не сбежит, — лаконично прокомментировала свои действия шебекчанка. — И говорить будет. Можно еще один на обе руки надеть, но идти трудно будет.
— Ты где этой хрени нагребла? — протянул Санёк.
— Распродажа была, — прищурила карий глаз Ками.
Глава 7
Вот поселимся в пещерах, и будут называть нас «пещерными»!
Лев и медведь
Пропасть изумляла.
Глубину гигантского разлома, прорезавшего скальные породы, нельзя было прикинуть даже на глазок — дна попросту не было видно. Расстояние до противоположного края действительно было больше километра. Крутые скалы из темного камня, словно зубчатый забор, вздымались вверх, уходя много выше, чем тот циклопический карниз, на который выходил Древний Путь.
Пропасть завораживала.
Текущие в ней, словно шуга при ледоставе, облака были в нескольких сотнях метров ниже нас. Они стремительно плыли, все время меняя форму, обдирая бока об острые клыки каменных стен, тая, вливая свои туманные тела друг в друга. Все это происходило настолько быстро, что создавалось впечатление огромных волн, стремительно бегущих вдоль скалистых берегов, несущих на себе кашу из облачного льда.
Пропасть пугала и манила.
Мельтешение облаков, игра света на темных гранях скал и невероятная глубина давили на психику, обольщали, тянули за сердце и толкали в спину, уговаривая расслабиться, отключить волю, шагнуть в наполненную воздушными призраками пустоту. Ледяной ветер врывался в рот, резал глаза, обжигал щеки. Его порывы, вместо того чтобы отрезвлять, утомляли так, что терялись остатки здравого смысла и хотелось закончить свое пребывание на склонах этого ущелья как можно быстрее. Пусть даже и полетом к его дну.
Но самым изумительным в пропасти был мост. Титаническим каменным пальцем возвышался он над карнизом на противоположном краю пропасти, словно грозя жалким безумцам, дерзнувшим забраться в эти места. Мост был довольно далеко от нас и вдобавок на полкилометра ниже, но даже отсюда размеры этого сооружения поражали и внушали трепет своей грандиозностью.
Разум отказывался верить, что этот невероятно огромный каменный монолит, торчащий практически параллельно стене ущелья, был действительно творением человеческих рук и мог опускаться, перекрывая всю ее более чем километровую ширину.
— Сумасшествие какое-то! — утомленно выдохнул Санёк, когда мы отползли от края скального карниза и спрятались от ветра за массивной каменной глыбой. — Я видел Гранд-каньон… по видео правда, но он и в подметки не годится этой, этой… а мост, вы видели мост?!
Лапшич умолк, хватая воздух побледневшими губами.
— Я же говорил, сеньоры, что туда не перебраться, — Чино старался перекричать шум налетевшего с другой стороны порыва ветра. — Без меня вы не найдете дорогу! Вон там, — палец охотника ткнул куда-то вниз, где свистел ветер и бежали облака, — там невидимый мост на другую сторону, и вы никогда его не найдете, если я вас не поведу.
Я внимательно посмотрел в точку, указываемую Чино, но не увидел ничего, кроме несущихся обрывков облаков. Санёк тоже уставился в ту сторону, потом взглянул на меня и покачал головой. Возможно, он был прав: Чино потихоньку сходил с ума.
Ками ухватила охотника за шиворот и поволокла от края пропасти. Выглядело это нелепо: невысокая девушка в костюме из крупных черных чешуек тащит за ворот длинного нескладного мужика, который намного больше своей конвоирши, но, тем не менее, ужасно ее боится.
Мы пошли вчетвером: Чино, Ками, Санёк и я. Лука слишком плохо себя чувствовал, чтобы идти куда-то далеко, и Контина не желала отходить от него ни на шаг. Жюльен же был нужен для ремонта вездехода и присмотра за американцами. К тому же он пообещал сделать все возможное, чтобы ускорить рост и активацию хотя бы одного-двух биоскафандров, а такие одежки нам очень бы не помешали. Ну а Шварц никуда не годился в силу своего похмельного сна.
