– Да, с-сэ!!
Он сам закончил распаковывать свои вещи к тому времени, когда появилась первая его коллега: Консуэла Печ, хорошенькая девушка явно пуэрториканского происхождения, которую Рекс Фостер-Стерн, вероятно, выбрал своей представительницей или потому, что она была оптимальным кандидатом, или потому, что спал с ней, а потом она ему наскучила, и он ухватился за возможность отослать ее подальше. Едва Норман успел обменяться с ней парой фраз, как пришли остальные трое: экономисты Теренс Гейл и Уорти Ланскомб, присланные Гамилькаром Уотерфордом в основном потому, что оба были коричневоносыми, и лингвист Дерек Кимбли, пухлый блондин с вечно озадаченным лицом, с которым Норман познакомился перед самым отъездом.
– Садитесь, – пригласил Норман и сам сел к ним ли цом, когда они расположились полукругом. – С корабля на бал – нас сегодня ждут на обеде у президента, где также будут три его министра. Поэтому я подумал, нам следует еще раз прокрутить нашу стартовую программу. Дерек, на первой стадии вы задействованы не будете, но, полагаю, у вас есть какие-то особые познания местных обычаев, и если заметите слабое место в наших выкладках, пожалуйста, укажите нам на это, ладно?
Кивнув, Дерек с трудом сглотнул.
– Отлично. Консуэла, насколько я знаю Рекса, ваше подразделение снабдило вас всем, что мы дома обычно используем для презентации проектов. Что из этого можно ужать для обсуждения за обедом?
– Я настояла, чтобы мне дали материал для трех различных вариантов презентации, – сказала Консуэла. – С обедом я справлюсь. Также я готова работать с представительным комитетом до двадцати человек, к каждому из которых нужен личный подход. Могу взять на себя заседание бенинского парламента с полным составом шестидесяти одного депутата – в режиме «экран-выступающий».
– Великолепно! – Норман поправил свою первую догадку о квалификации девушки. – Далее: на обеде будет присутствовать министр финансов, и, думается, именно он первым переметнется на нашу сторону. Улаживать бюджетные проблемы в стране, которая вечно на грани банкротства, радости мало. Теренс, я хочу, чтобы вы и Уорти с самого начала подмазались к нему с парой-тройкой калькуляций. О точности не беспокойтесь, просто донесите до него, что этот клочок земли внезапно приобрел колоссальный экономический потенциал. Помните, сейчас велика вероятность того, что об экономике этого региона мы знаем больше него самого: на нашей стороне мощности Салманассара и его выкладки, и – вспомним старую поговорку: быть бедным очень дорого, – сомневаюсь, что Бенинии по карману заказывать сравнительный анализ на компьютерах Единой Европы. Но не слишком напирайте на превосходство в информированности. Полегоньку наведите его на мысль, что это не наша, а его собственная, собранная на месте информация делает жизнеспособным весь план. Ясно?
– Можно попытаться, – сказал Уорти. – Но что нам известно о нем в личном плане?
– Я устрою, чтобы Элайху или, может быть, Гидеон по дороге во дворец вкратце обрисовал вам его характер. Консуэла, давайте вернемся к вам. Ваша главная мишень – министр образования, потому что, согласно прогнозам, наш план за ближайшие десять лет на порядок поднимет уровень грамотности и квалификации рабочей силы. Я хочу, чтобы для начала вы попробовали навести ее на маклухановскую критику положения дел в образовании. Подтолкните ее к разговору о том, как традиционные воззрения формируют реакцию людей на информацию извне. Она, вероятно, среагирует положительно, потому что скорее всего сама получила образование за границей: у них тут нет ни одного путного учебного заведения, если не считать частного бизнес-колледжа, о котором вы, надо думать, знаете.
– Могу дать пару советов, – вставил, обращаясь к Консуэле, Дерек. – То, что произошло тут после ухода колониалистов с английской лексикой, наводит на серьезные размышления.
– Спасибо, Дерек, – сказал Норман. – Именно такого я от вас и жду. Теперь к вопросу, который мы пока не рассматривали. Можем мы выделить одно крупнейшее препятствие на пути нашего плана?
Минута молчания.
– Ну… э… риск не получить ожидаемых дивидендов! – подумав, воскликнул Теренс. – То есть, пока мы не сделали обзоры на месте, нельзя быть уверенным…
Норман решительно затряс головой.
– Это не денежный фактор. Это человеческий фактор.
– Удастся ли нам уговорить президента, – сказала Консуэла.
– Верно. – Норман подался вперед, стараясь придать своим словам как можно больше убедительности. – Я уже говорил это раньше и повторю снова. Нельзя рассматривать Бенинию как современную административную единицу западного толка. Элайху вбивал это в меня, пока, думаю, я не уяснил картину, но я хочу убедиться, что это понятно всем. Это не нация в обычном понимании, а скорее колоссальная семья с миллионом членов. Вспомним, как представил это Элайху совету директоров «ДжТ». Президенту Обоми нужен наследник, на которого он мог бы оставить свой народ, чтобы его не сожрали могущественные соседи. Он не собирается рассматривать наш проект с точки зрения денежных средств, а если и рассмотрит, то исходя из того, насколько экономическая стабильность упрочит общее благосостояние его родных. Говорите с ним о еде, а не о деньгах. Говорите о строительстве школ, а не об обработке бэбиков, которая превратит их в механиков и технологов. Говорите о здоровых детях, а не о километрах канализационных труб. Картина ясна? Уверены? Потому что важнее всего не поддержать падающие акции ПРИМА, а воплотить надежды президента!
Он видел их кивки, но понимал, что последнее настойчивое предостережение добавил не ради них, а ради себя самого.
«Доказательств этому я пока не увидел и не почувствовал, но Элайху клялся и божился, и, пожалуй, нужно ему поверить. Только честно и справедливо, что получение крупной прибыли иногда совпадает с добрым делом, а шансы на это представляются так редко, что ни одного нельзя упускать».
Но теперь, когда он наконец увидел Бенинию, его охватил иррациональный страх, что он, сидя у себя дома в кресле, тешил себя иллюзиями и что на следующей неделе или в следующем месяце он уже не сможет убедить себя, будто творит добро. А если такое случится, то где взять другой такой костыль, который подпер бы растрескавшуюся пародию на смысл, чем оправдать свое существование?
Несколько часов спустя он с ужасом осознал, что, излагая столь ясные предписания самому себе и своим коллегам, он всего лишь произносил пустые слова. Он – даже он сам – не отдавал себе полного отчета, что значат подобные заявления.
В президентском дворце мажордом почти семи футов росту в величественном облачении провел их в приемную, куда чернокожие слуги принесли аперитивы и подносы с крохотными африканскими закусками и где собралось высокое общество: министр образования миссис Китти Гбе, министр финансов (доктор экон.) Рам Ибуса, министр иностранных дел (доктор полит. филос. и эк.) Леон Элаи и президент Обоми.
Увидев последнего, Элайху поспешно вышел вперед и без церемоний его обнял.
– Зэд! – воскликнул он, отстранившись. – Господи милосердный, это же ужасно! Прошло всего пару месяцев, а ты лет на десять постарел!
