«Мы здесь уже, наверное, час… Нет, если верить наручным часам, тридцать пять минут».
С нехорошим предчувствием Дональд напряг глаза и увидел в точности то, что ожидал увидеть, – ничего. Подпрыгивание на волнах сводило с ума, грозило укачать: в лагере Джога-Джонга он ел плохо, хотя глава повстанцев особо следил за тем, чтобы питание было сбалансированным, а его люди – здоровыми. Но монотонная кормежка отбивала аппетит. Сейчас он пожалел, что не набил себе желудок чем-то безвкусным вроде простого вареного риса, так как голодная резь в животе уже начинала брать верх над тошнотой.
«Они правда смогут нас тут заметить, подойти к нам, благополучно взять на борт?»
Какой толк напоминать себе, что именно так выкрали из страны, а затем заслали назад Джога-Джонга или что ценность Сугайгунтунга вынудит власти дома избрать самый безопасный из имеющихся путь. Остальная вселенная казалась бесконечно далекой, словно невозможен сам контакт между этим местом и каким-либо другим. Разбегание галактик достигло своего предела: отделенные друг от друга пропастью, которую не способен пересечь свет, и они в свой черед тоже начинали распадаться.
«Неужели окажется, что оно того стоило? Неужели окажется, что я спас народ Ятаканга от чудовищного обмана, как заверил меня Сугайгунтунг?»
Но это было еще в Гонгилунге. В лагере Джога-Джонга ученый заговорил о возвращении, в конечном итоге отказался сотрудничать.
«Почему я не допросил его, чтобы узнать о причинах?»
Он попытался замаскировать ответ от себя самого и потерпел неудачу.
«Потому что испугался. Если я подло сыграл на суеверии, если я против его воли воспользовался положенной мне по традиции наградой, то предпочел бы этого не знать. Мне как можно дольше хочется верить, что он бежал по собственной воле».
Стон. Кровь застыла у него в жилах. На мгновение разгоряченное воображение услышало в этом слабом звуке приглушенный туманом вой патрульной сирены. Казалось, прошла вечность, прежде чем он справился с собой и понял, что это Сугайгунтунг произнес какое-то слово на ятакангском.
Их разнесло на всю длину связывавшего леера скафандры. Дональд поспешно дернул за веревку. Какое это, наверное, потрясение – очнуться посреди океана. Нужно окликнуть Сугайгунтунга, успокоить его, прежде чем ученый решит, что сошел с ума.
– Доктор, все в порядке. Я тут! Это я, Дональд Хоган! Схватив Сугайгунтунга за руку, он подтянул его к себе и всмотрелся в прозрачную вставку на защитном капюшоне. Глаза ученого были расширены от ужаса, неподвижный взгляд устремлен в пустоту. Мгновение спустя он как будто расслабился.
– Где я? – слабым голосом спросил он.
– В море. Мы ждем, когда за нами придет американская подводная лодка, – мягко объяснил Дональд.
– Что? – Сугайгунтунг напрягся снова, и от этого едва заметного толчка его тело задергалось в воде так, что едва не вырвалось из рук Дональда. – Вы… вы меня похитили?
– Вы сами сказали, что хотите уехать, – возразил Дональд. – Вас лихорадило, вы были не в себе. Вам опасно было утруждаться, медсестра сказала, вам не следует идти через джунгли и…
– Вы меня похитили! – повторил Сугайгунтунг. – Я сказал! Я же вам говорил, что передумал, что я с вами не поеду!
– Вам нельзя возвращаться в Гонгилунг. Как только вы решились, назад уже пути не было. И сейчас пути назад тоже нет. Только вперед.
«Ниоткуда нельзя вернуться назад. Никогда, никогда, никогда нет пути назад! »
Вспышка как будто измучила Сугайгунтунга, и он ненадолго затих, а потом вдруг вырвался из рук Дональда. Дональд настороженно его отпустил, но крепче сжал веревку, чтобы они оставались на расстоянии вытянутой руки друг от друга, и молча смотрел, как ученый поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, пока не убедился, что они действительно в полной изоляции.
Наконец он заговорил снова – высоким от усталости голосом:
– Почему штука, которая на мне надета, такая жесткая, и в ней так трудно двигаться?
– Она надута, чтобы держать вас на плаву. Вот почему она жесткая. Это… я не знаю. Думаю, это обычный спасательный скафандр, какой выдают летчикам и подводникам. У Джога-Джонга было несколько наготове в лагере.
– Ах да, я о них слышал. – Раздался слабый плеск, это Сугайгунтунг осматривал закрепленное на скафандре снаряжение. – Да, кажется, понимаю. Тут радарные маяки, сонарные маяки. Это чтобы американцы смогли нас найти?
– Использовать их можно только при крайней необходимости, если подлодка сама не сможет нас отыскать. Не беспокойтесь… За нами, несомненно, придут. – Дональд говорил с оптимизмом большим, чем оправдывало его настроение.
– Они сейчас отключены? – В голосе ученого зазвенела тревога.
– Риск слишком велик. Тут кругом ятакангские патрули, и, как мне сказали, десятки китайских кораблей тоже сегодня зашли в пролив.
– Понимаю, – снова пробормотал Сугайгунтунг и после нового осторожного осмотра умолк. Все стихло.
Дональда это даже устраивало. Он опять напряг глаза, всматриваясь в туман.
«Господи, неужели они никогда не появятся? Сколько им еще дать? Час, два, три? »
Внезапно и как будто ни с того ни с сего Сугайгунтунг сказал:
– Вы меня похитили. Я здесь не по своей воле. Я не стану сотрудничать с вашим иностранным правительством.
У Дональда упало сердце.
– Вы же говорили, что ваши боссы ввели вас в заблуждение! – горячо возразил он. – Вы же сказали, что ваш народ обманывают! Что Солукарта лжет, утверждая, будто вы можете превратить их детей в сверхлюдей, и что это отвратительная ложь!
– Но ведь я могу, – сказал Сугайгунтунг.
Слова тяжелыми гирями повисли на руках и ногах Дональда, потянули его ко дну.
– Вы с ума сошли, – пробормотал он. – Лихорадка… все дело, наверное, в лихорадке.
– Нет, это было уже после лихорадки. – Голос Сугайгунтунга звучал совершенно бесстрастно. – Меня осенило, когда я лежал в пещере. У меня было время подумать так, как не получалось уже многие годы. Всегда возникали какие-нибудь любопытные побочные проблемы, которыми я не мог заняться, а просто сажал за них одного из студентов, а не все они вели исследования как положено. Четыре года назад или, может быть, пять я…
– Вы?..
– Я наткнулся на кое-что, показавшееся мне многообещающим. Способ регулировать молекулярные связи с помощью сжатия сигнала во времени, запрограммировать компьютер, дабы изменения он производил так быстро, чтобы последствия одного не сказывались на других.
– Так это, по-вашему, и есть путь к успеху?
– Нет. Так я добился половинчатых результатов с моими орангутангами. Но даже ваш знаменитый Салманассар, даже Конфуций в Пекине не в состоянии реагировать настолько быстро, чтобы устранить все побочные эффекты.
