Туннель вел в глубину. Стены, своды и пол туннеля были бугристыми, почти гофрированными, и немного извилистыми, словно в мерзлой жесткой марсианской почве прополз гигантский червяк. «А может, это и был червяк? — подумал Круглов. — Горячий гигантский червяк, который проплавил ход и ушел в глубины планеты. А теперь мы изумляемся мастерству неведомых строителей, ищем следы чужого разума. А какой разум может быть у червяка?» Начальник экспедиции словно подслушал его мысли.
— Это не червь и не животное, — сказал он. — Мы кое-что нашли, и то, что мы нашли, не вписывается ни в какие земные представления. Мы даже предположить не можем, чему все это служило. Вот кстати. — Тим Данн шагнул к углублению в стене. — Станьте в эту нишу.
Круглов встал. Данн коснулся обеими руками оранжевой светящейся стены.
По туннелю словно пронесся воздушный вихрь.
— Что это? — недоуменно спросил Круглов.
— Не знаю, — сухо сказал Данн. — Но приборы зафиксировали, что мимо нас по туннелю только что пронеслось тело с массой, превышающей триста тонн. И все. Пока у нас больше вопросов, чем ответов на них. Ну что, двинемся дальше?
Никакой червяк не мог бы сделать такого зала, что внезапно открылся перед ними. В центре зала высилось какоето сооружение, напоминающее гигантскую виноградную гроздь. Только виноградины были размером с баскетбольный мяч, каждая из них заметно пульсировала и медленно меняла цвет.
— Изменения цветов идут по гамме солнечного спектра — от красного до фиолетового, — сказал Даны. — Но для чего все это, мы пока тоже не можем понять. Тут колдовали биологи, физики, химики, каждый внес свою лепту в общее недоумение, но даже приемлемой гипотезы пока никто не выдвинул. Красиво, не правда ли?
Зрелище и в самом деле было очень красивым, более того, оно завораживало. Круглов с трудом заставил себя отвернуться.
— Кое в чем мы, конечно, разобрались, — сказал Данн. — И слава богу, иначе бы вконец почувствовали себя неполноценными. Мы разобрались в системе воздухоснабжения. Здесь можно вполне обойтись без скафандров, если бы холод не мешал. Но минус шестьдесят по Цельсию, без обогрева здесь долго не продержишься. А теперь нам придется сесть на мотонарты. Пешком будет слишком далеко. А там будет самое интересное, там водоем с изумительно голубой водой, и в этой воде плавают какие-то маленькие существа. У биологов чесались руки заполучить одно из этих существ, но я запретил. Сначала надо внимательно осмотреться, здесь каждый поступок может оказаться необратимым. Выловишь одно плавающее существо, а остальные передохнут. Или вообще они могут оказаться смертельно опасными для людей.
— Вы все сделали правильно, Тим, — согласился Круглов. — Сначала надо осмотреться. Излишнее любопытство вредит любому делу.
Мотонарты мчались по туннелю, привычно повторяя все его изгибы. Бортовой компьютер был хорошо знаком с маршрутом, поэтому машина практически не снижала скорости. В интенсивно освещенных местах от людей, сидящих на мотонартах, разбегались многочисленные тени.
— До конца мы его так и не исследовали, — сказал начальник марсианской экспедиции. — Мы прошли двадцать восемь миль, нашли множество ответвлений, но до конца так и не дошли. Некоторые ответвления кольцевого характера, но есть и такие, что, попадая в них, неожиданно оказываешься вблизи выхода или в таких местах, которые абсолютно незнакомы ни одному исследователю. Похоже, что туннели многомерны. Нам бы понять, для чего все это создано, тогда бы яснее стала психология создателей города.
Одно скажу с уверенностью, это не были коренные жители Марса, для планеты они являлись такими же пришельцами, какими являемся мы.
— Тим, — спросил инспектор, — помните Брэдбери? Хрустальные города, каналы из белого камня, наполненные прозрачной водой?
— Я больше Берроузом в детстве увлекался, — отозвался начальник марсианской экспедиции. — Есть у него цикл романов о бравом капитане Джоне Картере, в одиночку покоряющем Марс. Но тут не Брэдбери и не Берроуз, тут совсем другое. Представляете, там впереди есть зал черных пятен. Ничего особенного, просто в воздухе вдруг материализуются кусочки черной материи, и имеют они самую разнообразную форму. Никакой опасности для человека они не представляют, а вот для чего они возникают, какое значение имеют для подземного города, никто не знает.
«И никогда не узнает, — подумал Круглов. — Мы подходим к происходящему со своими мерками, своими представлениями о природе и Вселенной, а земные мерки здесь просто не срабатывают, потому что все это создавалось совсем по другим канонам, здесь действуют законы, которых мы не понимаем, и для того, чтобы их понять, потребуются годы, если не столетия. Есть только один выход из сложившейся ситуации, и этот выход в том, чтобы найти создателей этого города и понять их. А для этого надо выходить в Большой космос. Мы топчемся в Солнечной системе, мы похожи на маленьких несмышленышей, пытающихся понять взрослую жизнь. А впереди гораздо большие испытания. И уже понятно, что выйти в Большой космос на старой технике мы не сумеем, на ней даже не добраться до облака Оорта, и мы даже не представляем, что нас ждет за ней».
— Алекс, — прервал его размышления Данн. — Что там на Луне? Установили контакт с селенитами? Как они выглядят?
— Контакт пока не установили, — сказал Круглов. — Сложное это дело. Не идут они на контакт, Тим. А фотографии в инфракрасном свете получили. Как они выглядят? Вы когда-нибудь видели геккона? Тогда представьте себе геккона, вставшего на задние лапы, это и будет истинным представлением о селените. А вообще там все изрезано туннелями, если они не почувствуют к людям доверия, то установление контакта может затянуться на десятки лет. Но меня это волнует меньше всего, они слишком отстали от нас в развитии, чтобы представлять большой интерес. Нет, обычный средний человек будет с жадным интересом следить за событиями. Мне интереснее другое. Вы уже слышали об открытии спутника, который влияет на эволюционные и биологические процессы на самой Земле?
— Разумеется, — сказал начальник марсианской экспедиции. — Новости, пусть и с запозданием, до нас доходят.
— Теперь возникает вопрос, является ли этот спутник естественным образованием, созданным эволюцией, или это искусственный объект, созданный чужой цивилизацией. Вроде той, что построила этот город. От ответа на этот вопрос зависит многое, и прежде всего ответ на вопрос о происхождении спутника грозит ломкой всех философских понятий и ценностей, созданных земной цивилизацией. Одно дело знать, что ты продукт эволюции, совсем другое — осознавать себя предметом научного эксперимента.
— Ничего особенного, — после некоторого молчания сказал Данн. — Изменится представление о боге, но многие и так в него не верят. Это человечество переживет без особой трагедии, Алекс.
— Сколько открытий, — вздохнул Круглов. — Количество исследованных в космосе объектов постепенно обретает совершенно неожиданное качество. Вы не находите, Тим, что мы на пороге нового витка революции научного процесса? Последние открытия могут изменить все, что составляло основу научного познания. Я не представляю, как именно это будет выглядеть, но это обязательно произойдет. А ведь впереди нас ждет еще один новый виток. Я имею в виду момент, когда мы покинем Солнечную систему.
