– Ваш инструктор, – не удержалась от колкости Маргарита, тоже вся не своя от волнения.
Долгожданный «Сапсан» с бортовым номером «33» встречали во всеоружии. Кто бы мог подумать, что за какие-то пару десятков минут у полосы может оказаться столько народа, все пожарные машины аэродрома и медики из развернутого неподалеку, но до сих пор, слава Богу, так и не пригодившегося госпиталя. Толпа напирала, оттесняя редкую цепочку техников, приказом полковника превратившихся в импровизированных полицейских, на самую «взлетку».
– Еще немного, – Левченко склонился к уху баронессы, – и тридцать третьему просто некуда будет садиться. Моих людей не хватает, чтобы сдержать этих зевак. Прикажите своим, что ли…
К техникам присоединился десяток крепких парней из «группы обеспечения», и общими усилиями им удалось освободить место, достаточное для посадки стратегического ракетоносца, не то что довольно компактного по габаритам перехватчика.
И как раз вовремя.
В дальнем конце «бетонки» «Сапсан» уже почти касался земли выпущенным шасси, погасив скорость, насколько это было возможно, и сопровождавший его эскорт из шести собратьев, не в состоянии сделать то же, с ревом промчался над самыми людьми, взъерошив им волосы, посрывав порывом ветра головные уборы и заставив многих испуганно пригнуться.
– Право, полковник, – недовольно проворчала Маргарита, едва успев придержать шляпку. – Ваши подчиненные – ужасные лихачи…
– Воздушная гвардия-с, мадам! – даже в такую минуту счел возможным приосаниться Левченко, гордый за своих «мальчишек».
А истребитель уже бежал по полосе, постепенно гася скорость. Какие-то мгновения, и вот он уже вальяжно вырулил к невольно попятившимся «встречающим». Кто-то нервно захлопал в ладоши, кто-то поддержал его, и вот уже вся толпа зарукоплескала в едином порыве отважному разведчику, в буквальном смысле этого слова возвратившемуся с «того света».
Турбины взревели в последний раз и стихли, а после некоторой задержки колпак кабины медленно открылся. Люди уже буквально отбивали ладоши на грани истерики, когда пилот поднялся во весь рост и помахал собравшимся рукой, словно дирижер, одним жестом обрывающий концерт.
– Чего ждете, сучьи дети? – рявкнул полковник, с некоторым недоумением разглядывая покрасневшие ладони. – Трап ротмистру!
Опомнившиеся техники тут же приволокли трап, и пилот, освобождаясь на ходу от шлема, легко сбежал на потрескавшийся бетон аэродрома. Он оглядывался по сторонам с таким любопытством, что казался не возвратившимся путешественником, а пришельцем, изумляющимся увиденным. Но быстро справился с собой и бодро зашагал к встречающим.
– Александр… – порывисто шагнула вперед баронесса, – Павлович. Вам не кажется, что вы несколько задержались?
Бежецкий словно споткнулся на ровном месте, по лицу у него пробежал странный тик, но…
– Я спешил. Здравствуйте, господа!
«Что нужно сделать? – бежали в голове бедной женщины мысли, сталкиваясь и меняя направление. – Пожать руку?.. Обнять?..»
А он смотрел на нее не как обычно: так, как смотрят немного уставшие от начальства подчиненные, тем не менее слишком дисциплинированные, чтобы нарушить субординацию. Он просто пожирал глазами ее лицо, словно пытаясь разглядеть в нем что-то новое, появившееся за короткое время его отлучки. И глаза его…
Взгляд баронессы вдруг задержался на его скуле, порезанной незадолго до «отъезда», как он утверждал, при неудачном бритье. Чему Маргарита не поверила ни на йоту.
«Тут что-то не так… Такой глубокий порез не мог исчезнуть без следа настолько быстро… В любом случае остался бы шрам…»
Словно не замечая протянутой руки, она, к изумлению полковника Левченко и всех остальных, сделала шаг назад.
– Кто вы такой? – слова прозвучали резко, как удар хлыста. – Вы не Бежецкий. Арестовать его!
Гамму чувств, отраженных лицом пришельца трудно было передать словами. В ней смешались и разочарование, и обида, и раздражение…
– Постойте, – остановил он жестом военных, двинувшихся к нему, на ходу расстегивая кобуры. – А вы ошибаетесь, мадам, – обратился он к баронессе фон Штайнберг. – Я не самозванец. Я действительно Александр Павлович Бежецкий.
Заставив офицеров рефлекторно выхватить оружие, он рывком расстегнул комбинезон и извлек изрядно помятый пакет.
– Генерал Бежецкий, к вашим услугам. – Офицер впечатал подбородок в воротник. – Полномочный посол Российской Империи в этом мире.
Оглушенные новостью, все потрясенно молчали. Стволы пистолетов подрагивали, направленные на огорошившего всех своим признанием пилота.
– Да он с ума сошел! – первым пришел в себя Левченко. – Вы только посмотрите на этого генерала! Он же повредился от переживаний! Ему же в «желтый дом» надо…
– Постойте, полковник, – одернула его Маргарита и протянула руку. – Дайте сюда пакет… Бежецкий.
– Нет, – покачал головой тот. – Я не могу вручить свои верительные грамоты лицу, не обладающему достаточными полномочиями. Я сожалею… Маргарита…
И твердый взгляд офицера говорил, что он не намерен шутить.
Еще менее способствовала шутливому настрою алая сургучная печать, скрепляющая конверт из прочной желтоватой бумаги.
Большая государственная печать Российской Империи….
13
Генерал Бежецкий оторвал взгляд от стола, девственно-чистую поверхность которого изучал уже несколько минут, и буркнул, глядя мимо закончившего доклад офицера:
– Вы свободны ротмистр.
Это была катастрофа.
Нет, катастрофа – это слабо сказано. Объем случившегося просто не укладывался в мозгу. Мысли плясали, как пылинки в луче света, не желая складываться хоть в какие-то конструкции, смысл ускользал, трансформировался, плыл…
«Неужели я ошибся? – в сотый раз задавал себе риторический в данном случае вопрос Александр. – Неужели я клюнул на специально подброшенную мне наживку и собственными руками отправил близнеца на верную гибель? Даже хуже, чем на гибель…»
Он пытался разложить факты по полочкам, взглянуть на получившуюся мозаику бесстрастно и не мог, потому что разгулявшаяся фантазия подбрасывала версии одна другой краше, и остановиться на чем-нибудь одном было просто нереально.
В чем же он ошибся? Неужели третий близнец – враг, «засланный казачок»?..
«Возьми себя в руки, тряпка! – одернул себя генерал. – Раскудахтался тут: „Ошибся, ошибся…“»
Действительно, та версия, что все было задумано лишь ради того, чтобы заманить «на ту сторону» шефа Пятого отделения, трещала по всем швам. Как ни крути, а затратить титанические усилия ради одного человека вряд ли счел бы целесообразным даже Полковник, не к ночи он будь помянут. Рассеченный вдоль «Святогор», несколько выпавших из пустоты научных зондов, взявшийся ниоткуда «Сапсан», заводской номер которого недвусмысленно утверждал, что сошел он с конвейера Харьковского авиазавода два года назад и немыслимым образом раздвоился… Да и сам близнец, он же – ротмистр Воинов, никоим образом не мог быть подделкой.
