Ника сразу узнает ее: это Аннабель-смертница, знаменитая центровая девушка-боец. Когда-то Ника училась с ней в одной школе.
Сейчас Аннабель смотрит с презрением на Гошу:
— Приемчики показываешь, да? В уличной драке? Еще и дружков назвал полюбоваться! Или нет, не любоваться, а помочь — вдруг сам не справишься?
Ника оглядывается — все пятнашки уже разбежались. В самом деле: всё выглядит так, словно толпа набросилась на беззащитного Вадика, а Гоша избивает его, чтобы повеселить друзей.
— Леля, — говорит Гоша, — я все объясню!
— Дружкам своим объясняй, — отвечает Аннабель и, развернувшись, уходит, а Ника чувствует, что опять не успевает, потому что надо нагнать девушку и рассказать, как все было на самом деле, объяснить, что Гоша сегодня спас ее, что он здесь единственный, кто достоин восхищения.
11
— Мы за тебя отомстили, Шурка, — говорит Лева, — мы поймали их всех и избили. Самого главного Гоша вообще так отметелил — ты не представляешь! Я тебе говорил, что я с ним дрался две недели назад? Нет? Ну, я хотел один на один, а они навалились всей кодлой, ну и, конечно, справились. Я к Гоше тогда пошел, умыться там, привести себя в порядок. И мы поклялись, мы с Гошей и Марина, что отомстим пятнашкам — и за тебя, и за меня, и за других ребят. Да, другие ребята тоже были, не только из нашей школы, вообще — они же над всеми издеваются, Вадим с дружками.
У нас девочка в классе есть, Ника зовут, я тебе говорил, наверное. У нее еще рыбки дома в аквариуме. Так вот, она раньше в «пятнашке» училась, и тот же парень, что со мной дрался, издевался там над ней. Его Вадик зовут, тот самый, как ты и рассказывала. А у нас в классе есть девчонка, Оля Ступина, страшно противная, и она с этим Вадиком знакома, оказывается. У их родителей дачи рядом, или что-то в этом роде. И все, что мы придумывали, чтобы пятнашек наказать, она ему передавала.
Так Марина вот что сделала: она сказала Оле, что хочет разыграть Нику, отвести ее, ну, в одно место. Тебе не нужно знать какое, а то еще сама туда пойдешь, а мне от папы влетит. Короче, в одно место. Отвести туда Нику и там бросить. Типа вроде как шутка. А на самом деле Марина это придумала, чтобы Оля пятнашкам рассказала и они все туда прибежали. А мы там устроили засаду и вломили им! Мы их сначала обстреляли ледышками, а потом еще Гоша этому Вадику добавил.
Короче, клево получилось! Марина здорово придумала.
Тут только одно нехорошо вышло — с этой девочкой, Никой. Марина же ей не сказала, что собирается делать. Почему? Ну, может, боялась, что Ника не согласится. И когда Ника оказалась одна, в этом месте, она страшно испугалась. Даже заплакала, представляешь?
И когда все уже кончилось, Гоша пришел к Марине и говорит: «Марина, это неправильно, как ты поступила с Никой. Ты сказала, что это такой план „плохие люди могут делать хорошие вещи“ — в смысле Оля сделала хорошую вещь, завлекла пятнашек в засаду, — а получилось наоборот: „хорошие люди могут делать плохие вещи“». Это Гоша Марине сказал про хороших людей. В том смысле, что мы все, хорошие люди, сделали плохую вещь — бросили Нику одну, напуганную и беззащитную. «И я считаю, — сказал Гоша, — ты должна перед Никой извиниться».
Ты представляешь: Марина — и извиниться? Она ни перед кем не извиняется, ни перед учителями, ни перед родителями. Нет, я не говорю, что это правильно, я просто рассказываю. Марина ни перед кем не извиняется, а Гоша говорит: «Ты должна перед Никой извиниться». Ника у нас только с этого года учится, а Марину вся школа уважает — и тут ей извиняться, представляешь?
Гоша — молодец, я считаю. Ну, я тоже чувствовал: что-то не так в этой истории, и Нику мне тоже было жалко — но мне так понравилось, как Марина все придумала, чтобы нам пятнашкам показать что к чему, — короче, я и забыл про все. А Гоша — он не такой, он все-таки очень справедливый и очень смелый. Я думаю, это потому, что он сильный и спортом занимается. Тебе тоже надо в секцию какую-нибудь пойти, кстати. Ты скажи маме, куда ты хочешь, она тебя во Дворец Звездочек устроит. Там, говорят, клево, тебе понравится.
Я как считаю? Я тоже считаю, Марина должна извиниться. И ты тоже так думаешь? Эх, Шурка, здорово все-таки, что нас у мамы с папой двое! Вот Марина, Гоша, Ника — у них ни братьев, ни сестер. У Гоши только этот, Илья, двоюродный брат, который в кино снимается. Он не здесь живет, я его и не видел ни разу.
Короче, я думаю, им всем должно быть очень одиноко. Мы вот ложимся вечером спать — и можем всегда поговорить друг с другом. А им с кем говорить? Ну, Маринка разве что с кошкой, а рыбки так и вовсе молчат. Это как если бы я с Миной разговаривал. Она же ничего не понимает — ну и кошка с рыбками тоже. Даже родители не всегда понимают, это потому, что они взрослые, да? Взрослые ведь многого не понимают. А ты вот меня понимаешь, я знаю. И я тебя понимаю, правда?
— Правда, — говорит из своей кровати Шурка, — ты понимаешь. Но я одного боюсь: когда потом станешь взрослым — ты же перестанешь меня понимать?
— Ну, — отвечает Лева, чуть задумавшись, — ты же потом тоже станешь взрослой. И мы снова будем понимать друг друга. Не такая уж большая у нас разница в возрасте, перерыв совсем небольшой будет.
Ника всегда считала: классный час — самый скучный урок. В лучшем случае расскажут про никому не нужные мероприятия, типа похода на Белое море с географом-коротышкой, в худшем — будут пересказывать последние новости из газет или обсуждать, кто нарушал на этой неделе дисциплину, и как он должен быть наказан.
Ника грызет ногти на левой руке, безучастно глядя в пустоту. Ей кажется: сегодня весь класс ее избегает. Только Гоша сказал «привет!» — и тут же отвернулся. Все остальные вообще мимо смотрят — даже Оля с подружками. Ну, насчет Оли можно, конечно, только порадоваться.
Ника оборачивается к окну: сплошная белая пелена падающего снега. Краем глаза она видит Марину — и замечает: сегодня соседка сидит в ее, Никиной, позе: руки скрещены, взгляд сосредоточен. Только Марина при этом еще и закусила прядку каштановых волос, а вот Ника до сих пор заплетает косички, даже если бы хотела — у нее бы так не получилось.
Павел Васильевич спрашивает, есть ли у кого-нибудь вопросы?
Марина поднимает руку.
— У тебя вопрос, Марина? — спрашивает учитель.
Павел Васильевич единственный из учителей не зовет Марину «Петрова» — как-то раз она сказала ему, что не любит свою фамилию, мол, слишком обычная. Вот он и запомнил.
— Нет, Павел Васильевич, — говорит Марина, — у меня, скорее, сообщение. Можно я выйду к доске?
— Да, пожалуйста.
Ника смотрит на Марину. Несмотря на вчерашнее предательство, Марина ей все-таки нравится. Наверное, Ника хочет быть на нее похожей. Сразу видно: Марина не из тех, кто не поспевает за собственной жизнью.
— Ребята, — начинает Марина, и Ника слышит, как тихонько хихикнула Оля. Марина тоже слышит и повторяет еще раз с нажимом: — Ребята, мне кажется, последнее время у нас в классе происходит что-то нехорошее.
