Он помедлил, надул щеки и тяжело выдохнул:
— Мне кажется, вам лучше было не отгадывать этой загадки.
Сердце Дипака оборвалось в пропасть.
_ Что там? — спросил он охрипшим голосом.
Это акции двух компаний, купленные двадцать лет назад на сумму сто пятьдесят тысяч долларов.
Сто пятьдесят тысяч долларов. Деньги, но не феноменальные деньги. У дяди были сотни миллионов. Место для этих миллионов еще было в другой коробке.
— Сама по себе изначальная сумма, вложенная в акции, не очень впечатляет, — продолжил, словно угадав мысли Дипака, адвокат. — Для человека с состоянием вашего дяди она представляется незначительной. Но это только, если не учитывать одного факта.
Аннимира сделал паузу и, придерживая очки за дужку, посмотрел поверх них на Дипака:
— …того факта, акции каких именно компаний купил господин Сунанилла в начале 1984 года.
— Какие акции он купил? — спросил Дипак, чувствуя надвигающуюся катастрофу.
— Он купил акции одной финской компании, производящей мобильные телефоны; а также акции одной американской компании, создавшей в те годы новую операционную систему для персональных компьютеров. Не имея под рукой точных котировок, но имея некоторое представление о предмете, я сделал грубую прикидку: капитализация этих компаний должна была вырасти с 1984 года примерно в тысячу раз. На сегодняшний тень, продав эти акции на бирже, можно выручить за них около 150 миллионов долларов.
Кабинет поплыл у Дипака перед глазами.
Сто пятьдесят миллионов долларов! Дядя был вовсе не скуп, и даже не так уж хитер: загадка, конечно же, не предполагала ответа.
Проклятая, проклятая случайность!..
Отчаяние вылилось из Дипака, словно вода из переполнений ванны.
— Послушайте, — жалобно сказал он, — я ведь случайно сказал про сон. Я не имел в виду ответ… Я не хотел…
Оба стряпчих, как по команде, выпрямились и холодно подогрели на Дипака.
Взгляд Аннимиры сделался рыбьим.
— Господин Бангари, в момент испытания, предписанного завещанием г-на Сунанилла, вами было произнесено при свидетеле слово-разгадка, указанное как ответ в завещании. Мы не можем судить о мотивах, по которым это слово было вами произнесено это выходит за рамки исполнения полученных нами предписаний В завещании четко сказано: «В течение трех минут должно быть произнесено слово-разгадка». Слово было вами произнесено.
Наступила пауза. Дипак подавленно молчал.
— Поверьте, — смягчил тон Аннимира, — мы глубоко вам сочувствуем. Но даже если произнесение вами слова-разгадки случайность, этот факт не влияет на исполнение воли покойного.
— Куда же по завещанию пойдут теперь дядины миллионы? — горестно спросил Дипак.
Аннимира поднял со стола отложенную отдельно бумагу.
— Вместе с акциями в ящике есть нотариально заверенное письмо — вот оно. В нем указывается ряд религиозных общин Индии, в распоряжение которых доверительный Траст господина Сунанилла незамедлительно переведет все указанные средства. Alea jacta est
[13]
, — развел адвокат руками, — Мы вынуждены придерживаться рамок законов, которым для нас в данном случае выступает воля умершего.
Он помедлили, потом поднял вверх пухлый указательный палец.
— Однако же мы с вами совсем забыли про причитающуюся вам часть наследства.
Взгляд Дипака упал на второй ящик. Действительно, в отчаянии от потерянных денег, он поспешил поставить крест на любой пользе от утешительного приза. Шанс все же оставался. Может быть, во второй коробке исходные сто пятьдесят тысяч? В этом было бы со стороны дяди определенное морализаторство…
Худой Арин принялся орудовать над меньшей коробкой Была сломана печать; Аннимира и Дипак, не отрывная глаз следили за смуглыми руками ассистента.
Крышка отъехала в сторону, — в следующий момент она выскользнула из пазов и беззвучно упала на ковер. Никто не наклонился ее поднять.
Чуть не стукнувшись лбами, трое заглянули в коробку.
Сердце Дипака сжалось: на дне коробки он увидел тетрадь, размером с обычный ученический блокнот, она была заперта петелькой с почерневшим деревянным колышком и переплета изъеденной рыжей кожей. Страницы, торчавшие между складками переплета, были неровные, желтые…
Аннимира вынул тетрадь из ящика, освободил колышек из петельки и раскрыл пожелтевшие листы — они разлепились, встали, словно жесткие плавники рыбы. Все они были сплошь исписаны мелким рукописным текстом…
— Старый манускрипт? — с удивлением спросил сам себя Аннимира, рассматривая книгу. — Язык не английский, не европейский. Шрифт странный.
Душа Дипака лежала на дне живота. Дядя оставил племяннику книжку с нравоучениями, пришедшими ему в голову за многие годы жизни роскоши, одиночества и идиотских хэппенинг проектов, — в частности, вероятно, с поучениями о том, что не надо трещать, как обезьяна, когда на кону стоят большие деньги.
— Вы думаете, у этой книжки есть хоть какая-нибудь ценность? — голосом нищего, оценивающего найденный на помойке предмет, спросил Дипак.
— Я не могу ничего сказать, я не специалист, — пожал плечами адвокат. — Обратитесь к антиквару.
За каракули сумасшедшего антиквар, пожалуй, выложит пару сотен фунтов — хватит заплатить по просроченным счетам за коммунальные услуги.
Через полчаса в мрачнейшем настроении игрока, спустившего за вечер все свое состояние, Дипак вышел на моросящую ночным дождем улицу.
Глава IV
Полночь
Все в бальном зале погрузилось в кромешную тьму. На высокой Охотничей Башне мерно забили полночь старинные часы. В темноте послышался шорох снимаемых масок, шелест сбрасываемых на пол нарядов, тихие перешептывания, смешки.
Вдруг приглушенные и радостные звуки в зале разорвал тревожный женский крик:
— Включите свет! Немедленно включите свет!
В зале там и тут послышались голоса:
— Что случилось? Вы всерьез?..
Мерно ударял за стенами дома колокол.
— Свет! Дайте немедленно свет!! — повторился отчаянный крик. — О, господи!!
Послышались рыдания.
— Свет! Свет! — закричали в темноте многие. — Человеку плохо!..
В зале медленно зажегся тусклый свет. Гости стояли там и тут, застывшие, словно пойманные врасплох в игре «замри-отомри». Большая их часть была уже без масок, но многие из тех, кто был в костюмах, еще не успели до конца от них освободиться: лягушечьи лапы, мантии принцев, птичьи крылья волочились по полу за черными фраками и платьями…
На верхней площадке центральной лестницы, стоял, в растерянности щурясь на зал, сэр Пол. Распорядитель высовывался из-за его плеча, словно гриб из-за пня, — он поправлял рукой очки и с недовольным видом выискивал в зале испортившую главный эффект вечера крикунью.
