— Машина здесь, — сказал Дантэ, подходя сзади и кладя руку ей на талию. — Хочешь со мной в отель или домой?
Домой? Он говорил о своем доме как о ее жилье? Она подняла глаза, собравшись было поправить его за столь явную ошибку, но слова застыли у нее на губах. Он смотрел на нее пронзительным, решительным взглядом. Он вовсе не оговорился, а по-своему предупредил ее.
— Мы оба знаем, к чему все идет, — проговорил он. — У меня номер в отеле. Электрики закончили еще вчера, так что все уже работает. Можешь поехать со мной в отель или домой. Но в любом случае ты останешься со мной. Разница лишь в том, что, поехав сейчас домой, ты выиграешь чуть больше времени. Если оно тебе требуется.
Ей требовалось больше, чем просто время. Но автострада отнюдь не являлась лучшим местом для того действа, которое, как она понимала, неизбежно.
— Я еще не решила, пересплю с тобой или нет, и решение это я приму по своему, а не твоему расписанию, — ответила она. — Я поеду с тобой в отель, потому что не хочу проводить запертой в этом доме еще один день. Так что не торопись возбуждаться, Рэйнтри.
Сосредоточенное выражение исчезло с его лица, уступив место легкой сконфуженности. Посмотрев вниз, он ответил:
— Поздно.
Глава 20
Лорна была слишком активным человеком, чтобы просто сидеть в номере Дантэ, пока он буквально носился по отелю, отдавая распоряжения уборщикам и мастерам, совершал обходы со страховыми агентами и встречался с подрядчиками. Она не отставала от него, слушая, но не вмешиваясь. Закулисная жизнь дорогого отеля, ее мельчайшие детали — все это выглядело захватывающе. Отель бурлил. Не дожидаясь, пока страховые компании раскошелятся, он запустил страховых агентов, чтобы те сделали фотографии, затем продолжил ремонт на собственные деньги.
То, что он имел возможность так поступить, во многом характеризовало его как личность. Его не окружала армия слуг, готовых выполнить все его прихоти. Он жил в большом, роскошном доме, но не в особняке. Ездил на дорогих машинах, но водил сам. Он сам готовил завтрак и сам загружал посудомоечную машину. Он любил роскошь, но вполне без нее обходился.
Но когда речь заходила об отеле, он становился непреклонен. Совершенства требовал во всем — от туалетной бумаги в ванной комнате до постельного белья. Комната, очищенная от дыма, не могла быть подвержена «хорошей» уборке. Он ждал «идеальной» уборки. Лучшей, чем до пожара. Даже если занавески и не пахли дымом, их все равно выбрасывали, то же самое относилось к ковровым покрытиям.
Лорна узнала, что днем ранее здесь творился полнейший хаос; гостей впустили в их номера, чтобы забрать вещи. Поскольку уничтоженное казино являлось частью отеля, в целях безопасности гостей приходилось сопровождать, дабы любопытство не завело их куда не следует.
Казино существовало лишь по одной причине, и этой причиной были деньги. В редкие моменты, когда у него появлялась возможность поговорить с ней, он говорил Лорне, что более шести миллионов в день должны пройти через казино, чтобы он просто не терпел убытков. А поскольку весь смысл казино в том, чтобы получать баснословную прибыль, от объема наличных, с которыми он ежедневно имел дело, голова просто шла кругом.
Масса оплавленных и обугленных игровых слотов хранили в себе тысячи и тысячи долларов, так что руины пришлось охранять круглые сутки, пока автоматы не вывезли, чтобы спасти максимум их содержимого. Около половины игровых автоматов выплевывали печатные билеты, что экономило время и деньги. Шкафы для монет и главный сейф были огнеупорными. Таким образом, большое количество денег удалось спасти. Его кассиры отказались эвакуироваться, пока не спасут все деньги, что очень преданно, но неумно: два смертельных случая в итоге именно из их числа.
Пожарный маршал сворачивал расследование, поэтому Дантэ отозвал его в угол.
— Это поджог? — прямо спросил он.
— Все указывает на электрическую природу возгорания, мистер Рэйнтри. Я не нашел следов каких-либо катализаторов. Пламя достигло необычайно высокого градуса, так что, признаю, подозрения такого рода у меня возникли.
— У меня тоже. Когда детективы появились здесь и опрашивали всех в воскресенье вечером, вы ведь даже еще расследование не начали. Пожар не был местом преступления.
Маршал потер кончик носа:
— Они вам не сказали? Нам позвонили, примерно, когда начался пожар. Какой-то больной заявил, что собирается сжечь казино. Когда его выследили, оказалось, что он ел в одном из ваших ресторанов. Взялся за мобильник и решил прославиться. Видно, последний его коктейль оказался лишним. — Он покачал головой. — Бывают же психи.
Дантэ переглянулся с Лорной; оба насторожились.
— Мы пытались понять, что происходит. Я уже чувствую себя как создатель теории заговора, — сказал он.
— При пожарах происходят странные вещи. Например, как вам двоим удалось выжить. Вы оказались там безо всякой защиты, но жар и дым не добрались до вас. Удивительно!
— Мне показалось, что дым подбирается к нам, — сухо ответил Дантэ. — Думал, что вот-вот начну кашлять собственными легкими.
— Но ваши дыхательные пути вообще не пострадали! Я видел, как люди гибли, имея дела с меньшим количеством дыма!
Лорна подумала, что бы он сказал, увидев, что осталось от «ягуара» Дантэ, в то время как на них ни единой царапины.
Нет, не совсем так. Нахмурившись, она посмотрела на Дантэ. Посмотрела повнимательнее. На лице остался порез в том самом месте, где ударом подушки безопасности ему рассекло кожу на скуле. Там осталась припухшая ссадина, и левая рука тоже пострадала.
Всего несколько часов спустя щека его выглядела превосходно. Никакого пореза она не видела. Никаких ссадин и припухлостей. Она знала, что не вообразила все вышеперечисленное, потому что помнила его рубашку, вымазанную в крови, и помнила, что он ходил ее менять; вместо рубашки-поло он теперь красовался в белой рубашке и джинсах, а закатанные рукава позволяли ей разглядеть совершенно нетронутую левую руку.
На ней тоже не осталось ран. Учитывая то, как по дороге швыряло машину, у нее должны были появиться хоть какие-то ушибы или царапины, но она прекрасно себя чувствовала. Что происходит?
— Что-то замкнуло, — заметил он, оглядываясь и оценивая урон после того как маршал удалился. — Глупость некоторых людей поражает.
— Знаю, — ответила Лорна отстраненным голосом, мысленно продолжая решать загадку исчезнувшего пореза. Есть ли способ с должной дипломатичностью спросить человека… Человек ли ты?
Но как насчет ее собственных ран? Она знала, что она человек. Может, это часть его репертуара? Возможно, каким-то образом он оградил ее от повреждений?
— Порез на твоем лице, — выпалила она, слишком волнуясь, чтобы молчать. — Что с ним случилось?
— Я быстро выздоравливаю.
— Не принимай меня за идиотку, — отрезала она, испытывая большее раздражение, чем сама ожидала. — На твоей скуле была припухшая ссадина, а на щеке порез всего несколько часов назад. А теперь и следа не осталось!
