– Нет!!! – взвыл Митяй. – Верочка! Посиди ещё! У нас пиво есть. Пока я не убедюсь… убежусь…
– Совсем мозги пропил! – процедила Верочка. – Давай я хоть за стульями схожу.
– Нет! Не оставляй меня одного!
– Я схожу, – сказала Оксана.
Дверь в соседнюю комнату была открыта. Здесь было чисто, уютно и цивилизованно, как в нормальном жилище одинокой женщины. Оксана взяла два стула, прикрыла дверь и вернулась в берлогу Митяя.
Александр пытался убедить товарища, что он живой, а никакой не призрак.
– А она? – мотнул головой Митяй в сторону вошедшей со стульями Оксаны.
– А я просто очень на неё похожа, – сказала Оксана. – Но я не та девушка, которая разбилась на мотоцикле. И вообще, давайте вкрутим нормальную лампочку. Тогда всё будет казаться намного реальнее. У вас есть лампочка?
– У меня есть, – сказала Верочка.
Она сходила в свою комнату и вернулась с лампочкой. Александр заменил под потолком перегоревшую и включил свет. Оксана перевела дух и села напротив Митяя.
– А вопросы у меня как раз о той девушке.
– Она ваша родственница? – сочувственно покачал головой Митяй.
– Нет. Но она сестра одного моего знакомого. В общем, это длинная история. Я хочу узнать, где она похоронена.
Митяй облокотился о стол, подперев рукой голову, и вздохнул:
– Откуда мне знать, где она похоронена? Это не ко мне вопросы.
– А к кому?
– Откуда я знаю? Кто вас ко мне-то послал? Вот у них и спрашивайте.
– К вам меня никто не посылал. Я сама решила начать поиск с вашего клуба. А там для контактов ваш номер указан.
– Аааа… вон оно как. – Митяй нахмурился, видимо, силясь понять, как Оксана вышла на клуб, если её не из милиции к ним направили. – Но я правда не знаю. Она же безымянка. Скорее всего, где-то в общей могиле.
– Как безымянка? Неужели вы вообще не знаете фамилий людей из вашего клуба?
– А с чего ты взяла, что она из нашего клуба?
– А с чего бы иначе вы решили ей памятник установить?
– Аааа… памятник. А как вы узнали, что это ей памятник?
– Никак не узнала. Просто предположила. Хотела у вас спросить, кому памятник, но, увидев вашу реакцию на мою внешность, всё поняла.
– Как всё запутано! – возмутился Митяй. – Ладно. Расскажу как есть. – Он взял бутылку, открыл её и отхлебнул. – Наш клуб существует чуть больше трёх лет. Точнее, дольше, но… как бы сказать… В общем, три года назад мы разделились на два разных клуба по идеологическим мотивам. И с тех пор… Сначала разбился Малёк. Это случилось в июне. Ну чё: погоревали, похоронили, памятник на месте аварии поставили. Ровно через год – Рыжий, царствие ему небесное. Прошёл ещё год. И как-то стало ссыкотно. Мы весь июнь не ездили. Вообще. Шмель погиб в июле. – Митяй допил пиво и с грохотом поставил на стол пустую бутылку. – Прошёл ещё год. У нас был выбор либо вообще перестать ездить, либо ждать ещё одного покойника. Мы все смотрели друг на друга и спрашивали себя: «Кто следующий?» И тут приснился мне сон: лежит мой байк, а рядом лужа крови. Ну всё, думаю. Рассказал мужикам, вроде как попрощался. И решил перед смертью оторваться. Начал деньгами сорить, в кабаках, в казино… Короче, я даже не помню, где я эту красотку встретил. Ой, хороша была-а-а! – Он покосился на Веру. – Ну а чё?! Перед смертью можно! Но у нас с ней ничего не было! Погоняли по городу, завалились в гостиницу (не сюда же её тащить), и там она меня чем-то опоила. Утром проснулся – кошелька нет, телефона нет, ключей от байка нет. «О, думаю, как замечательно. Нет байка, не на чем убиваться». Собрался, пошёл домой пешком. Денег даже на трамвай не оставила! Иду, счастливый такой. Прихожу в общагу, а тут кипиш. Феникс весь перепуганный. Оказывается, нашли мой байк на московском тракте. Рядом девка мёртвая. Лицо стёрто до костей, опознать невозможно. Брр! Я с тех пор зарёкся без шлема ездить. В общем, таскали меня потом по ментовкам, выясняли обстоятельства. А на сороковой день мы с мужиками съездили, установили ей памятник на месте аварии. Всё-таки от меня отвела безносую. В общем, принята в клуб посмертно.
– Пожалуй, это всё, что я хотела узнать, – сказала Оксана. – Благодарю. Поехали? – повернулась она к Александру.
– Э! Какой «поехали»? – возмутился Митяй. – У меня ещё к сержанту куча вопросов.
– У меня к тебе тоже, – усмехнулся Александр.
– Может, вы завтра поговорите? – предложила Оксана. – Спать хочется.
– Да! – согласилась Верочка. – Давайте расходиться! – Но сама уходить она, кажется, не собиралась. Митяй засиял, почувствовав радужные перспективы.
– Ладно, созвонимся, – сказал Александр, вставая. – Твой телефон у меня есть.
Шестое января
Осторожно, чтобы не оставлять царапин на гладкой поверхности стола, она водила по узору длинным, острым когтем. Зачем? Да просто так, от нечего делать. Сидела, думала и легонько скоблила, прислушиваясь к щекочущему нервы звуку. О чём думала? Да ни о чём. Просто рассматривала кольца-наконечники, украшающие пальцы. На золотых остриях сверкала алмазная крошка, фаланги были сделаны из гладкого голубоватого металла.
Вдруг она почувствовала, что за спиной кто-то стоит. Обернулась.
– Давно ты за мной наблюдаешь?
– Смотря с чем сравнивать, – засветился он. – Можно сказать, с самого рождения.
– Я имею в виду, давно ты здесь? Я не заметила, как ты появился.
– Я старался не мешать твоему созерцанию.
– Мне скучно.
– Увы. От этого есть лишь одно средство.
– Я знаю. Но кажется, я ещё не готова.
– Я не тороплю. У нас впереди вечность.
– Я знаю. Но скука становится невыносима.
– Значит, уже скоро.
Она опустила взгляд и снова повела накладным ногтем по лепесткам розы, выложенной из белого нефрита. От сердцевинки по спирали к остроконечным листьям из нефрита зелёного.
– Я всё забуду? Да?
– Иначе это не имело бы никакого смысла.
– Но ты будешь наблюдать за мной?
– Конечно!
– А я буду видеть тебя? Знать, что ты где-то рядом?
– Это будет одним из твоих основных инстинктов.
– Я знаю. Просто от скуки спрашиваю.
– Но человек – единственное животное, способное сопротивляться инстинктам. Так что…
– Я знаю. – Она тяжело вздохнула и начала царапать розу из алого нефрита, постепенно по спирали подбираясь к её центру. Цвет становился всё гуще и гуще и наконец стал почти чёрным. Сердце замерло…
…и снова забилось.
Упорядочить хаос
Оксана приоткрыла глаза. За окном светало. Под потолком поблёскивала спираль – хромированная люстра. Рядом заворочался Александр.
