Для меня, во всяком случае, расследование было завершено!
Что же мне теперь надлежало делать? Получить в Скотленд-Ярде
ордер на эксгумацию трупа? Это, разумеется, сделать было нетрудно. Я мог бы
доказать, что мисс Аранделл отравили фосфором, сомнений почти не было. Но
похороны состоялись два месяца назад, а я знаю случаи, когда изменения тканей в
организме покойного были настолько сильны, что не удавалось обнаружить
практически никаких признаков очевидного отравления фосфором. Кроме того, как я
мог доказать, что у миссис Таниос действительно имелся фосфор? Никак. Потому
что, скорей всего, она приобрела его за границей.
И вот тут миссис Таниос предпринимает решительные действия.
Она уходит от мужа, рассчитывая на жалость мисс Лоусон. И, не дрогнув, обвиняет
его в убийстве.
Если я не буду действовать, решил я, следующей жертвой будет
он. Я предпринял меры, чтобы изолировать их друг от друга – вроде бы для ее
безопасности. Спорить со мной она не осмелилась. А в действительности я
беспокоился о безопасности ее мужа. А затем… затем…
Он умолк и долго молчал. Он даже побледнел.
– Но это была лишь временная мера. Я должен был убедиться,
что убийца больше никого не убьет. Я обязан был обеспечить безопасность
невиновным. Поэтому я написал письмо, в котором изложил все, что рассказал вам
сейчас, и передал его миссис Таниос. Наступило долгое молчание.
– О боже, так вот из-за чего она покончила с собой! –
выкрикнул доктор Таниос.
– Разве это был не лучший выход? – мягко спросил Пуаро. –
Она сама приняла решение. Следовало, как вы понимаете, подумать и о детях.
Доктор Таниос закрыл лицо руками.
Пуаро подошел к нему и положил ему на плечо руку.
– Это было неизбежно. И даже необходимо. Иначе были бы новые
жертвы. Сначала вы, затем, возможно, при определенных обстоятельствах, мисс
Лоусон. И так далее.
Он умолк.
– Как-то вечером она предложила мне, – разбитым голосом
сказал доктор Таниос, – принять снотворное… У нее было такое лицо, что я
выбросил таблетку… Вот тогда я и подумал, что у нее явственные психические
отклонения…
– Вы вправе так думать. В этом есть некоторая доля правды.
Но только не с юридической точки зрения. Она отдавала себе полный отчет в том,
что делает…
Доктор Таниос сказал задумчиво:
– Она была слишком хороша для меня, слишком хороша.
Странная эпитафия – для сознавшейся в убийстве женщины.
Глава 30
Последнее слово
Осталось добавить совсем немного.
Тереза вскоре вышла замуж за своего доктора. Я теперь знаю
их довольно хорошо и начал ценить Доналдсона – ясность ума и глубокую
внутреннюю силу и человечность. Впрочем, его манера поведения ничуть не
изменилась – эдакий педантичный сухарь. Тереза часто поддразнивает его. Она,
по-моему, исключительно счастлива и с головой ушла в карьеру своего мужа. Он
уже сделал себе имя и является авторитетом среди эндокринологов.
[75]
Мисс Лоусон, вконец измучившуюся от угрызений совести, еле
уговорили отказаться от намерения лишить себя последнего пенни. Под
руководством мистера Первиса было выработано соглашение с участием всех
заинтересованных сторон, в соответствии с которым состояние мисс Аранделл было
поровну разделено между мисс Лоусон, двумя Аранделлами и детьми доктора
Таниоса.
Чарлз через год с лишним спустил все, что ему досталось, и
сейчас, по-моему, обитает где-то в Британской Колумбии.
[76]
Еще два эпизода.
– Ну и хитрец же вы! – сказала мисс Пибоди, остановив нас,
когда мы в один прекрасный день вышли из ворот «Литлгрин-хауса». – Сумели все
так тихо обделать! Без эксгумации. И приличия все соблюдены.
– А по-моему, нет никаких сомнений в том, что мисс Аранделл
умерла от острой желтой атрофии печени, – мягко возразил Пуаро.
– Нет – и хорошо, – заметила мисс Пибоди. – А Белла Таниос,
я слышала, приняла слишком большую дозу снотворного.
– Да, очень жаль.
– Несчастной она была женщиной – всегда хотела того, чего не
могла иметь. От этого недолго и умом тронуться. У меня была как-то помощница
при кухарке. То же самое. Дурнушка, прекрасно это понимала. Вот и начала писать
себе письма, неизвестно от кого. У каждого свои причуды. Ладно, я всегда
говорю: что ни делается, все к лучшему.
– Будем надеяться, мадам. Будем надеяться.
– А вам хочу сказать, – уже удаляясь, бросила мисс Пибоди, –
очень умело вы все это замяли. На редкость умело. – И пошла дальше.
Кто-то жалобно взвизгнул у меня за спиной. Я повернулся и
открыл калитку.
– Пошли, старина.
Боб с удовольствием выпрыгнул на дорожку. В зубах у него был
мячик.
– Мячик оставь дома. Мы идем гулять.
Боб вздохнул, повернулся и нехотя отнес мячик за калитку. С
тоской посмотрел на него и пошел прочь. Потом поднял глаза.
«Ну раз ты приказываешь – мое дело подчиняться, хозяин».
Я виновато вздохнул.
– До чего же здорово снова иметь собаку, Пуаро.
– Военный трофей, – усмехнулся Пуаро. – Но должен напомнить
вам, друг мой, что мисс Лоусон подарила Боба мне, а не вам.
– Не спорю, – сказал я. – Но вы не умеете ладить с собаками,
Пуаро. Вы не понимаете собачью психологию! А вот мы с Бобом понимаем друг друга
с полуслова, правда, Боб?
– Гав, – энергично отозвался Боб.
