— Еще кого-нибудь возьмем? — уже на выходе из сарая спохватился книжник.
— Типа анарала? — покривился Чумп. — Себя не жалко, хоть его пожалей. Вчера… какое там вчера, почитай — только что угомонился. Бросил пить, как метко выразился один бард, потому что устал…
— Может, Зембуса? Он давеча к ведьме на пироги набивался со страшной силой.
— Это ты о нем заботишься?
— Ну, по совести, больше о себе. Всегда хочется, чтоб тыл кто-то прикрыл, а тебе я как-то не доверяю. Особенно после того, как ты штаны со спящих стащить вознамерился.
— Тогда лучше черного, — после краткого колебания решил ущельник. — Он у нас паладин, видный боец со всяким злом, ему, если что, и пуп рвать на этом обширном поприще.
Он нырнул обратно в сарай и вскорости вернулся в сопровождении зевающего Кижинги. Орк выглядел сильно помятым — хоть не досидел вчера до логического финала генеральского колобродничества, то есть бегания с факелами по всей деревне в поисках чего еще выпить, но по своим аскетичным меркам все равно прилично выбился из режима. Даже сапоги свои подобрал из угла, не высказав ни малейшего удивления.
— Куда собираемся? — сипло осведомился он, прикрываясь рукой от безжалостного света с небес. — Если спросите меня, предлагаю бежать в сторону Коксиники. Так быстро, чтобы Панк ни в жизнь не догнал. Я, конечно, отчаянный храбрец и все такое, но его планы меня повергают в ужас.
— С каких пор? — живо заинтересовался Хастред.
— С драконьих. Вы не видели, как он драконами управляет!..
— Похоже, увидим, — мурлыкнул Чумп. — Ты уж сапоги или надень, или на шею повесь, чтобы не мешались, и пойдем навестим ведьму. Попросим ее, как видную ядоварительницу, прописать нашему анаралу какую-нибудь полезную ижицу?
— Или жижицу, — машинально поправил Хастред. — Ижица — это буква такая.
Орк передернулся, но послушно занялся обувью, а Тайанне тем временем изловила одного из снующих мимо гноллят и приступила к подробному выпытыванию у него, где же живет искомая ведьма. Найти общий язык оказалось не так просто: щенок постоянно норовил сбиться на «а там понюхайте и сразу поймете». Неуклонная эльфийка, однако, не отступала и вскоре заручилась тремя ориентирами: «отсюда все время прямо вон на ту лиственницу, потом как станет видно башню звездочета — поверни направо, а как напорешься на волков — будешь знать, что проскочила мимо ведьминой избушки».
— Все с тобой ясно, — вздохнула Тайанне, отпустила щенка и обернулась к компании. — Пошли? Раньше выйдем — раньше дойдем.
Кижинга заправил за пояс свои мечи и обреченно покосился на сарай, откуда мощным потоком изливался генеральский храп.
— А не лучше ли все-таки в Коксинику? — предложил он тоскливо.
— Занги не выдаст, — туманно напророчил Хастред, — свинья не съест, дракон не склюет.
И первым двинулся через деревушку напрямик, равняясь на лиственницу.
Опуская ненужные подробности, скажем, что мимо избушки экспедиция, разумеется, безнадежно промахнулась. Причем так, что и на волков бы не напоролась никогда, поскольку башня звездочета — вот тоже постройка! — оказалась незаметной, пока к ней не подойдешь вплотную, а маленький гнолл (или внимавшая ему эльфийка?..) перепутал право и лево… В общем, проплутав два часа и начав спотыкаться от усталости, Чумп стал задумываться о перспективах заблудиться в лесу напрочь и умереть от голода, а Хастред — об альтернативных вариантах кончины для Чумпа, взявшего с собой бесполезного паладина вместо лесоходного друида. Кижинга стоически молчал, топая последним, а Тайанне, напротив, молчать не собиралась, что не могло не спровоцировать волну ответного гоблинского красноречия… Но тут ведьма нашлась сама, вероятно сверхъестественным ведьминским чутьем уловив свою важность для топающих по лесу сквернословов. А может, привыкла, что к ней взывают в столь красочных выражениях. Во всяком случае, когда Хастред в очередной раз споткнулся о низенький, но невыразимо прочный кустик и растянулся в травке, подавив семейство сыроежек, подняло его не ставшее уже привычным эльфийское злословие, а голос женский, совершенно незнакомый и непривычно сочувственный:
— И давно ты, болезный, такого зеленого цвета?
— Давно, — машинально ответствовал книжник и, задрав физиономию, повернул ее на голос. — Сколько себя помню.
— Пить надо меньше, — убедительнейше посоветовала ведьма, отклеиваясь от дерева, и стало ясно, что вовсе она и не пряталась — просто стояла в сторонке, вероятно, уже не первый раз наблюдая за трусящей взад-вперед в поисках дороги разномастной компанией.
— Сам знаю, — проворчал Хастред с достоинством. — Меньше не получается.
Ведьма покачала головой. Понимающе.
— Да, ты не облысевший гнолл, это очевидно. Тем это не доступно.
— Это верно, — встрял в беседу Чумп, засветившийся облегчением при виде живой души — Какие ж мы гноллы? Тем более — какой же он лысый? У нас и полысее есть. А ты, что ли, будешь тутошняя достославная ведьма?
— Досто-какая? — недоверчиво переспросила ведьма, переводя взгляд с одного искателя на другого. Чумп ее, сразу видно, заинтересовал мало — он вообще мало кого интересовал, кроме разве что параноиков, трясущихся над своим благосостоянием. Хастред тоже ничуть не впечатлил, к его великому разочарованию: похоже, в удалении от Копошилки, где ярлык знаменитого на весь город грамотного гоблина с успехом заменял элегантность и хорошие манеры, его харизма свелась на нет. С эльфийкой ведьма сцепилась ломающими взглядами уже надолго — сравнивались. Со щеками и всем прочим у ведьмы и впрямь оказался полный порядок и даже, как мог бы рассудить иной худосочный эльфийский эстет, некоторый перебор. И откуда что берется, на лесных-то травянистых харчах и неудобоваримой гнолльей выпечке? Так что Тайанне выразительно фыркнула одновременно с ведьмой — та в свою очередь тоже не оценила подчеркнутого эльфиного теловычитания. Годами ведьма, будучи хуманкой, едва ли обогнала Чумпа, но эльфа ревниво заметила, что эти зеленошкурые предатели уж ее-то не станут обзывать запросто рыжей, а хоть бы и русой — наверняка добавят что-то вроде «уважаемая», «почтенная», этот подлый грамотный небось еще и ледью обзовет, а уж черный паладин, который весь из себя обремененный познаниями о светском поведении… Тем более что все они, надо полагать, не будучи особами утонченными, падки на таких вот… на таких! В лесах одичавших и вообще…
Тут только до эльфийки дошло, что ведьма давно уже перевела взгляд на замыкающего их квартет орка, и в воздухе возникла некоторая… Да что там напряженность! Цепь молний зависла между ними, рассыпая мириады жгучих искорок, электрическая, да простит читатель столь жестокое отступление от допустимых жанром шаблонов, дуга высокой интенсивности, и не заметить ее могли только наделенные изрядным магическим сопротивлением гоблины. Они и не замечали — тупо таращились на ведьму, словно ожидая, когда же она наконец начнет угощать пирожками или на худой конец сыпать пророчествами. Кижинга же, далеко не такой бестолковый и вдобавок, похоже, неслабо дернутый разрядом ведьминого взора, разительно преображался на глазах. Из складок мятой одежды словно бы силой воли вынесло застрявшие в ней травинки, плечи развернулись, с физиономии одним махом снесло даже неизбывные следы потребления кислой гнолльей браги. Орк даже клыки постарался спрятать, что, однако, оказалось непросто, учитывая, что он еще и улыбаться пытался. Ведьму, однако, его гримасы не напугали — то ли привычна была к гнолльим мордам, то ли вообще жизнь на природе развивает храбрость. Или просто сумела разглядеть блестящего рыцаря, кстати сказать и офицера не из последних, даже в непотребном виде и малоприличной компании.
