– Глузд тоже хороший рубака, – сказал Хвет, которому боязно было в одиночку бросаться в неизведанный поток.
– Зови и Глузда, – кивнула головой Рада.
– А если нам не понравится подле Хабала? – спросил Хвет.
– Никто вас силой удерживать не будет, – пообещала женщина. – И мстить за измену тоже. Но если пройдете испытание и присягнете новому богу, то спрос тогда с вас будет по высшему счету.
– А серебро? – вспомнил о важном Хвет.
– Серебро я вам отсыплю полной мерой, как и было обещано.
Глузд хазара понял не сразу. В нового Хабалова бога он тоже не шибко поверил. Но тут ведь дело не в боге, а в том, что мечнику-изгою податься некуда, пусть даже и с серебром в мошне. Положение у Глузда даже хуже, чем у Хвета. Боготур Рогволд приговорил своего родовича к веревке за измену. А не таков человек Рогволд, чтобы слова на ветер бросать. Глузда теперь будут гнать из всех радимичских городов, и заступы ему просить не у кого, поскольку приговор ему вынесен и именем бога Велеса, и именем родового пращура. Приговор Рогволда даже волхвы отменить не вправе. Разве что Всеволод мог бы сказать слово в защиту Глузда – и как Великий князь, и как родовой старейшина, но вряд ли он станет ссориться с боготуром из-за простого мечника.
– Не обманет нас женка? – засомневался Глузд.
– Не должна. К Хабалу идут смерды и холопы, а хороших мечников у него мало.
– Вытрясут из нас серебро и либо взашей вытолкают, либо в землю зароют.
– Риск, – согласился Хвет. – Но серебро мы можем переправить с Гудяем в надежное место, а если нам у Хабала не понравится, то уйдем, поймав случай.
– Гудяю можно верить?
– Чужого он не возьмет.
– Быть по сему, – вздохнул Глузд. – Терять мне особо нечего.
К схрону Рада вывела их без опаски. Да, похоже, и схронов никаких не было, а серебро женщина хранила в дупле дерева. Так или иначе, но слово свое она сдержала. Среди привычных кусков рубленого серебра попадались и кругляшки, цены которым Глузд и Хвет не знали. Кое-как с помощью Гудяя разобрались, кому сколько причитается.
– Пойдешь вниз по реке, – сказал Хвет, передавая хазару большую часть серебра, – она тебя выведет к Берестеню. Найдешь на постоялом дворе купца Веригу, он должен днями идти с товаром в Хазарию на большой ладье. Передай наше серебро ему на хранение и сам с ним отправляйся. Так и быстрее, и безопаснее.
Гудяй внимательно слушал наставления товарища и кивал головой в знак согласия. Хвета и Глузда он не одобрял, но и судить их не брался. У мечника и хазара свои головы на плечах, а Гудяю непременно надо вернуться живым в родную станицу. Некоторое время Гудяй смотрел вслед углубляющимся в заросли товарищам, а потом кивнул головой Алиму, приглашая следовать за собой, и повернул коня в противоположную сторону.
Глава 26
ДАРИЦА
Боярин Ратибор, раненный хазарами и обласканный богиней Макошью, поправлялся не по дням, а по часам, удивляя боготура Торусу своей прытью. Он уже поднялся на ноги и теперь прогуливался по двору под присмотром ведуньи Синильды, которая то ли по наущению богини, то ли по собственному почину ни на шаг не отставала от боярина. Торуса попытался было вызнать у молодого боярина подробности чудесного исцеления, но тот в ответ лишь растерянно улыбался. По его словам выходило, что он ничегошеньки не помнит. Торуса же никак не мог забыть таинственного свечения, исходившего от ложа, которое не могло быть обманом зрения, поскольку его видели и боярин Забота, и «белый волк» Божибор. Дарица в ответ на осторожные вопросы боготура помалкивала и только хмурила соболиные брови. В отношении своей ключницы Торуса уже не сомневался – ведунья. Сделал он этот вывод не с ее слов, а присмотревшись к поведению прибывших в городец гостий. Причем Дарица была, похоже, выше рангом и Синильды, и Румяны, ибо обе молодые ведуньи прислушивались к ее словам. Очень может быть, Дарица с самого начала была приставлена к таинственному ложу кудесницей Всемилой, и это она выбрала Торусу в качестве владельца Листянина городца. Дабы проверить свои подозрения, боготур прижал приказного Лепка, который знал, конечно, больше, чем говорил.
– А что я мог? – юлил тивун. – Мне было приказано.
– Кем приказано?
– Волхвами. А я человек маленький, мне велели во всем слушаться Дарицу, вот я и слушался.
– Это она тебя подтолкнула к разговору со мной о городце?
– Не подтолкнула, а впрямую повелела. Она ведь правая рука кудесницы Всемилы.
– Откуда ты знаешь?
– Горелуха сказала. Старуха в Макошином городце прожила много лет и умеет разбираться в знаках ведуний.
– А Горелуха к нам тоже пришла по слову ведуний?
– Конечно. Шатуненку она голову морочила. Ты расспроси, боготур, того же Садко. Он тебе расскажет, как старуха обвела вокруг пальца и шатуненка, и женку Раду.
Мечника Торуса расспросил уже и без советов Лепка. А из слов приказного Торуса уяснил, что хоровод вокруг Берестеня и Листянина городца закрутил боярин Драгутин, не без участия кудесника Сновида и кудесницы Всемилы. Знать бы еще, какие цели преследуют кудесники славянских богов, чтобы не оказаться по несчастному случаю крайним.
Боярин Драгутин, легок на помине, объявился в Торусовом городце рано поутру, с малой дружиной и боготуром Вузлевом в товарищах. Торуса не то чтобы не рад был гостям, но не на шутку встревожился, опасаясь новых неприятных событий. Драгутин непритворно обрадовался выздоровлению Ратибора, а что до Вузлева, то боготур несказанно удивился. Оставлял он боярина хоть и подающим надежды на скорое выздоровление, но все же недвижимым, а тут нате вам – хоть в седло сажай добра молодца.
– Сновида хотим повидать, – объяснил цель приезда Вузлев. – С часу на час он должен прибыть сюда с волхвами.
Сама по себе встреча боярина с Велесовым кудесником не была, конечно, событием из ряда вон выходящим, но Торусе пока непонятно было, почему они выбрали для встречи именно его городец, где Сновид прежде никогда не бывал. Кудесник, однако, задерживался с приездом, но зато к недостроенной пристани подгреб купец Верига, которого Торуса знал шапочно, зато тивун Лепок с ним приятельствовал. В другое время Торуса принял бы Веригу как дорогого гостя, но сейчас ему было не до купца. Впрочем, гость и не претендовал на внимание боготура, удовлетворившись общением с его приказным. А Торуса узнал о привезенных Веригой новостях от Лепка, и, надо сказать, новости были не из приятных, и даже не столько для Торусы, сколько для Драгутина и Вузлева.
– Драгутин послал в стольный град для суда пойманных Раду и Щека, а их похитили из-под носа мечников в ночную пору. Вроде как шатуненок это был.
– Хватили, наверное, лишку в дороге, а теперь наводят тень на плетень.
– Все, конечно, может быть, – согласился Лепок, – но ведь и про Клыча с Садко ты то же самое говорил, боготур, когда у них ведунья пропала. И Осташ у нас был в подозрении.
