Сигурд размерами почти не уступал Ясиру. По прикидкам Константина, здесь проживало не менее ста пятидесяти тысяч человек. Это очень приличное число для страны, где основой производства является сельское хозяйство и еще не изжиты не только феодальные, но и родоплеменные отношения. Прогуливаясь по улицам столицы Склавинии и разглядывая ее причудливую архитектуру, Шепель все больше склонялся к мысли, что на Яфете человечество столкнулось с чем-то большим, чем просто с обществом, деградировавшим под воздействием внешних обстоятельств. Об этом говорили не только причудливые социальные связи, не укладывающиеся ни в одну из известных человечеству схем, но и некоторые особенности внешнего облика яфетян и их быта.
В Сигурде, к примеру, попадались строения, ставящие в тупик пристрастного наблюдателя. Если эту цивилизацию основали выходцы с планет Федерации, то почему строгий архитектурный стиль пятисотлетий давности не стал господствующим на этой планете? И если частные жилища яфетяне строили, исходя из собственных скромных возможностей, когда практичность сооружения ставится выше его эстетичности, то откуда здесь взялись эти причудливые храмы, совершенно непохожие друг на друга?
Храм Гермеса, виденный Константином в Ясире, отдаленно напоминал готический собор далекого земного Средневековья, а храм Изиды более всего походил на пирамиду. Нечто подобное, хотя и куда менее грандиозное, Шепель видел на фотографиях, сделанных на Земле несколько тысяч лет назад. Кажется, это были храмы народа ацтеков, исчезнувшего задолго до того, как началось Великое переселение. Это что, генетическая память, вдруг проснувшаяся в критических обстоятельствах? Ведь цивилизация на Яфете насчитывает всего пятьсот лет, слишком малый срок для того, чтобы здесь развилось столько архитектурных стилей и направлений, кардинально отличающихся друг от друга. Одно из двух: либо чуть ли не все сосланные на Яфет каторжники были гениальными архитекторами, либо у яфетян перед глазами имелись образцы, которым они подражали.
Георгий рассказал Константину, что крепость в Амазонии была построена кентаврами Бриттом и Симпилиусом по просьбе Артемиды, которая потом коварно обманула наивных жеребцов. Более того, Кайданов утверждал, что кентавриты не просто люди, деградировавшие до полного безобразия, а чудовищная помесь пришельцев с далекой планеты Земля и местной яфетской расы разумных или полуразумных существ. Последнее, конечно, не лезло ни в какие ворота, и вздумай Шепель излагать нечто подобное перед учеными-генетиками родного Арнаута, они бы наверняка подняли его на смех. Неизвестно, правда, что сказали бы эти ученые, если бы увидели превращение чудесной полногрудой и крутобедрой девушки в не менее прекрасного юношу, обладающего всеми анатомическими признаками мужского пола. Если Константин поверил собственным глазам, то почему он должен усомниться в правдивости рассказов Георгия Кайданова?
Храм Изиды в Сигурде был как две капли похож на храм этой же богини в Ясире. Разве что этот был много новее. Создавалось впечатление, что его построили совсем недавно, ну, может быть, каких-нибудь пять-шесть лет назад. Шепель рискнул обратиться с расспросами к сигурдийцу, торговавшему вразнос очень вкусными свежеиспеченными булочками. Таких торговцев в Сигурде было великое множество, что очень облегчало жизнь как горожанам, так и любопытствующим туристам. Собеседник Константина оказался болтливым малым и с охотой рассказал заезжему фригийцу, что этот храм был действительно возведен недавно по приказу старшего сына короля Аббадина, принца Петра. Прежде Изиде в столице Склавинии никогда не кланялись из-за порочных склонностей ее почитателей. Жрицы природных склавинских богинь были возмущены вторжением чужеродного элемента в свою сплоченную среду, но король не внял их доводам и встал на сторону сына.
– Да что там Изида, – шмыгнул носом торговец. – Ныне у нас и Ваалу храм возвели. Такого прежде даже у вас во Фригии не бывало. Как ни крути, а этот Ваал пришел к нам с Темной стороны, прежде его почитали только навьи да содомиты. Даже кентавриты и те им брезговали, а ныне едва ли не вся склавинская знать по примеру короля и принца приносит жертву Ваалу, начисто забыв природных богинь и богов.
– А простой народ Ваалу не кланяется?
– У нас свои боги, фригиец, – смачно сплюнул на землю говорливый торговец. – Моя мать из клана Гергеев, и я с малых лет приучен приносить жертвы богине Афродите. Наша ассоциация торговцев почитает Гермеса, а ремесленники просят подмоги у Гефеста. Зачем нам сдались эти Изида и Ваал. Сплошная срамота от них по городу идет.
Заметив приближающихся стражников, торговец поспешно ссыпал в мешочек медь, полученную от Шепеля, и скрылся в толпе. Особенного оживления у входа в храм Изиды Константин не увидел. Видимо, недавний собеседник Шепеля был прав – эта богиня не пользовалась популярностью в Сигурде, но за те полчаса, пока арнаутец любовался храмом, в его чрево проскользнуло несколько человек. Эти люди кутались в плащи, стараясь не привлекать к себе внимание, но Константину показалось, что он узнал в одном из них Симона Лиса. Странно, что брат лорда Дарлея передвигался по городу пешком и без всякой охраны.
– Двадцать золотых монет, и я открою тебе одну очень важную тайну, Константин.
Шепель с удивлением уставился на свою спутницу, вдруг заговорившую, но Селена выдержала его взгляд, не моргнув глазом. Вообще-то, Антуан Рубикс был прав, это существо отличалось редкой алчностью и своей страстью к деньгам могло бы поспорить с банкиром Понсоном. Селена уже изрядно облегчила кошелек своего нанимателя и, вероятно, лелеяла надежду опустошить его совсем.
– А ты уверена, что эта тайна стоит двадцати золотых?
– Она стоит гораздо больше, но из расположения к тебе я продаю ее по дешевке.
– Ладно, – вздохнул Шепель, доставая увесистый мешочек, хранившийся на груди под одеждой.
– Не здесь, – остановила его Селена. – Не будем привлекать к себе внимание. Расплатишься, когда мы вернемся в дом Дарлея.
– А тайна?
– Симон Лис – гермафродит.
– Ты что, с ума сошла! – возмутился Шепель.
– Случай, конечно, прискорбный, – криво усмехнулась Селена. – Но среди уроженцев Содомии красавцы совсем не редкость. Далеко не каждая дама способна определить, что понравившийся ей мужчина – гермафродит. Впрочем, многих жриц склавинских богинь не смущают отступления от общепринятых правил. Ведь и их небесные покровительницы не могут служить образцами нравственности.
Шепель в ответ только развел руками и пробурчал под нос нечто нечленораздельное, вроде того, что дело, конечно, житейское.
– А что, от гермафродита всегда рождается гермафродит? – поинтересовался он.
– Обычная женщина рождает от гермафродита мальчика, метаморфозы с ним начинают происходить в период любовного угара, да и то только в том случае, если он влюбится в мужчину. Человек может прожить целую жизнь, не подозревая о своей особенности.
– Откуда тебе известны все эти подробности?
– Не притворяйся, Константин, ты знаешь, с кем имеешь дело. И мне нравится, что ты относишься к этому спокойно. Тебе ведь открыла мою тайну леди Элеонора?
