Черт его знает, чем занимаются эти люди, когда рейх, напрягая все силы, ведет кровопролитную войну на Восточном фронте! После поражения под Сталинградом Клозе впервые ощутил холодок в сердце. Ему вдруг пришло в голову, что война может закончиться совсем не так, как планировали германские стратеги. А сам Третий рейх, чего доброго, съежится до размеров волчьего капкана, в который угодят не только фюрер и рейхсфюрер, но и честный служака Карл Клозе.
В последнее время Берлин бомбили все чаще. И сейчас, глядя в усыпанное звездами небо, оберштурмбанфюрер Клозе думал не о погоде, а о русских и английских самолетах, которые могут помешать ему выполнить приказ рейхсфюрера. Ворота тюрьмы распахнулись, и оттуда выкатился крытый брезентом грузовик. Унтершарфюрер Лемке, сидевший рядом с шофером, пулей вылетел из кабины и вскинул руку в партийном приветствии.
– Хайль, – небрежно отозвался Клозе, поеживаясь от свежего ветерка. Снег на берлинских улицах уже давно растаял, но по ночам подмораживало. – Сколько у вас людей?
– Семнадцать человек, включая меня и шофера, господин оберштурмбанфюрер, – доложил Лемке. – Арестованный в кузове. В кандалах, как вы и приказали.
– Продолжайте движение, – махнул рукой Клозе и, обернувшись к штурмбанфюреру Радзинскому, спросил: – Вы довольны?
– Будем надеяться, что все обойдется, – вздохнул тот, усаживаясь на заднее сиденье «опеля».
Клозе устроился рядом с Радзинским и небрежно хлопнул шофера по плечу перчатками.
– Держись в десяти метрах от грузовика.
До военного аэродрома, расположенного в пригороде Берлина, было не более двадцати километров. Клозе рассчитывал проделать этот путь минут за сорок. Конечно, унтершарфюрер Лемке мог бы справиться и сам, но Клозе недаром слыл человеком ответственным и посчитал неудобным проигнорировать личное распоряжение рейхсфюрера.
– Вы полетите вместе с арестованным, Вацлав?
– Нет, оберштурмбанфюрер, я задержусь в Берлине еще на один день.
Радзинский боялся мальчишки. Клозе не поленился и ознакомился с личным делом нового знакомого. Его удивило даже не то, что штурмбанфюрер служил в Охранном отделении Российской империи, а то, что его характеризовали как ясновидящего. И это в официальном документе! Теперь понятно, почему этого человека так привечает старый дурак Кнобельсдорф, помешанный на мистике и оккультизме.
– Вы действительно способны предсказывать будущее, Вацлав?
– Иногда. В момент наивысшего напряжения сил. Кроме того, я умею читать чужие мысли, Карл. Оставшись без средств к существованию, я почти пять лет развлекал этим почтенную публику.
– Мысли, как я понимаю, были небогатые.
– Вы правы, Карл. Так продолжалось до тех пор, пока в двадцатые годы в Мюнхене я не встретил одного человека. Я предсказал ему великое будущее и не ошибся.
– И как звали этого человека?
– Адольф Гитлер. Он вспомнил обо мне, когда пришел к власти. Я понимаю ваш скептицизм, Карл, и не виню вас. Вы прагматик, вам чужд мистицизм. Но поверьте мне на слово: от успеха нашей с вами миссии зависит будущее Третьего рейха.
Если бы Карл Клозе был идиотом, он, безусловно, поверил бы штурмбанфюреру Радзинскому. Но с мозгами у него было все в порядке. И сейчас он мечтал только об одном: скорее довести пойманного юнца до аэропорта и посадить его в самолет. Конечно, самолет могут сбить, но за небо над Германией оберштурмбанфюрер Клозе, к счастью, ответственности не несет. Все претензии к рейхсмаршалу Герингу.
Движок «опеля» зачихал, когда обе машины уже выехали за пределы Берлина. Грузовик стал стремительно отрываться от сопровождающей его легковой машины и очень скоро утонул в ночи. Оберштурмбанфюрер выругался:
– Курт, я отправлю тебя на Восточный фронт, если ты не исправишь поломку за три минуты. Франц, помоги ему.
Шофер и охранник пулей вылетели из машины. Радзинский нервно забарабанил длинными холеными пальцами по стеклу.
– Не волнуйтесь, штурмбанфюрер, мы их догоним.
– Будем надеяться, Карл.
Курт уложился в отведенные ему три минуты и соколом пал за руль. «Опель» рванулся с места, освещая неверным светом фар пустынную в эту пору дорогу.
– Бензопровод засорился, господин оберштурмбанфюрер. Разве ж это горючее. Его только в танки заливать.
– Гони! – процедил сквозь зубы Клозе.
Особенного беспокойства оберштурмбанфюрер не испытывал. Грузовик двигался со скоростью сорок километров в час и не мог оторваться далеко за те три минуты, что Курт прочищал бензопровод. Предположение Клозе оправдалось уже через пять минут, он собрался было пошутить по поводу своего ясновидения, но осекся. Грузовик стоял на обочине. Возможно, унтершарфюрер Лемке, заметив пропажу «опеля», решил притормозить, хотя это и противоречило данным ему инструкциям.
– Там кто-то лежит, – дрогнувшим голосом проговорил Курт и остановил машину метрах в пятнадцати от грузовика.
Оберштурмбанфюрер Клозе, с вальтером в руке, первым покинул «опель» и почти побежал к грузовику. В затылок ему дышали Курт и Франц, вооруженные автоматами. Картина, открывшаяся их глазам, была ужасной. Прикрывавший кузов грузовика брезентовый тент был разодран в клочья. А вокруг машины лежали растерзанные тела охранников. Именно растерзанные, иного слова Клозе подобрать не мог.
– Что же это такое?.. – в ужасе спросил Карл подбежавшего Радзинского.
Но штурмбанфюрер только крестился и беззвучно шевелил посиневшими губами. Лицо его напоминало маску ужаса. Перепуганный Курт выпустил длинную очередь в темноту. А в ответ из темноты раздался такой угрожающий рык, что у Клозе волосы зашевелились на голове.
– Лемке жив, – крикнул Франц, успевший открыть дверцу кабины.
– Тащите его в «опель», – крикнул Клозе и тоже выстрелил из вальтера в пугающую пустоту.
Курт и Франц бросили Лемке, истекающего кровью, на заднее сиденье. Там же с трудом разместились Радзинский и Клозе. Курт, совсем, видимо, потерявший голову, бросил было машину вперед. И Карл Клозе вдруг увидел в свете фар жуткое, заросшее белой шерстью существо.
– Назад, Курт, – взвизгнул Радзинский.
Но шофер явно не нуждался в понукании и мгновенно развернул «опель», демонстрируя при этом чудеса вождения. Клозе обернулся. Монстра на дороге не было. Зато там стоял человек в мундире офицера вермахта и почти дружелюбно махал рукой вслед удаляющейся машине.
– Кто это был? – спросил Клозе, склоняясь над очнувшимся от тряски унтершарфюрером.
– Оборотень, – прохрипел Лемке. – Это был оборотень, оберштурмбанфюрер. Клянусь.
Глава 23
ЗАКЛИНАНИЕ
Щеголева привели в чувство довольно быстро, не прибегая к помощи врачей. Зато Васильева не удалось оживить даже быстро примчавшимся медикам. Двое одетых в белые халаты мужчин, возможно даже сотрудников Конторы, уверенно констатировали смерть.
