Высунув узкую ручку из воды, быстро подобрала волосы, пошире распахнула глаза — ага, вот так можно высунуть голову, примерно до уровня ключиц. Подождав несколько мгновений (пока в глазах появится мягкий волшебный блеск), она уже приготовилась запеть, как вдруг…
Черная молния ударила сверху. Страшная жестокая птица взялась из небесного ниоткуда, с ледяным свистом спикировала к воде — взмах зазубренных крыльев! Удар, бурый кровавый фонтанчик над водой — и голова русалки, вертясь в жидком месиве собственных волос, поплыла вниз по течению. А железный ворон, сверкнув над мокрыми чашечками кувшинок, круто развернулся под берегом и, прогудев, ушел за деревья.
Молодой парень в белой рубашке обернулся — слегка нахмурив красивые черные брови, проследил, как обезглавленное тело речной нечисти погружается в зеленую илистую глубь. Поднял к лицу тонкие нервные пальцы, огладил худые небритые щеки… Круто развернувшись, пошел по глухой тропинке прочь от ручья — к холму.
* * *
Я смотрел и завидовал. До чего грамотно работают господа конкуренты! Казалось бы, совсем молоденькие ребята, маги-подмастерья (помнится, Данька удачно прозвал их комсомольцами), а ведь замочили обоих локальных серверов тихо и быстренько, за десять минут. Вот у кого надо учиться.
Как можно видеть, Куруяд начинает готовить место проведения операции весьма заранее. Телохранители Метанки приедут сюда не раньше, чем через пару часов. Народ начнет собираться еще позже. А «комсомольцы» уже работают вовсю… Молодцы.
Я подогнул ноги, укутал пледом. Ах какое приятное тепло от камина; красновато-рыжие отсветы подрагивают на толстом ковре. Вила Джин вяжет мне шарфик, петля к петле. На стене светится экран, а там — стремительно проносятся понизу сине-зеленые волны, лесистый океан под облаками движется темной массой… Это взгляд с птичьих высот. Это вила Саке, моя маленькая ниндзя, подлетает к оперативному квадрату «Вручий ручей». Ее никто не заметит, можно быть спокойным: что-что, а прятаться девочка умеет.
Всем хороша вила Саке, одно плохо: изображение на экране узкое. Словно смотришь через глазки-щелочки. Ну ничего, зато глубина резкости — просто фантастическая. Что ни говори: японская техника…
Вила Ракия, завесив лицо распущенными на волю косами, напевает в сохнущие волосы какую-то черногорскую песенку про юнака-кралевича из градишта Борача и чистит штуцер. Ловкие ручки скользят по черному металлу, сажа на пальчиках. Вила Джин вяжет темно-зеленый шарфик, сонно плавают спицы — петля к петле. Вила Виски спит наверху, в спальне, под кроватью. Я говорил ей тысячу раз: что ты чудишь, залезай вот сюда, под одеяла. Нет, она спит под кроватью. Все-таки необычная вила, эксклюзивная. Неудивительно: в моей коллекции она — дикарка. Изготовлена магами Болена Дойчина. Глядя на нее, меня пробирает колючая ревность: очень неплохо прорезаны глаза и ноздри, кожа бархатистая и главное — запах. Честно говоря, мне никак не удавалось сделать своих девчонок такими пахучими. Впрочем, это понятно: у Болена, должно быть, целый институт парфюмеров состоит на службе.
Но давайте-ка смотреть на экран. Саке уже снижается, ловко маневрируя среди древесных верхушек, — шшшш… мягко вошла в облако ветвей, прицепилась к стволу. Тихо поползла вниз — камера, пометавшись немного, снова сфокусировалась… Какие-то темные точки внизу, поддеревом… Ага, любопытно. Саке знает, что хозяину интересно посмотреть на такое: четыре чудаковатых человечка быстро бегут потраве, распустив переливчатые полы черных плащей, подняв на плечи странные носилки — какие-то глухие ящики с прорезями, запечатанными желтым воском. Понимаю: это боевые осы в контейнерах. Команда Куруяда приступила к следующему этапу зачистки местности. Теперь они будут блокировать посторонний мониторинг. В частности, мой.
Дурачки. Они думают, я буду отслеживать ситуацию посредством волшебных пчел? Впрочем, откуда Куруяду знать, что операция «Купальня» давно рассекречена. И что я уже послал в окрестности Вручьего ручья одну из лучших своих разведчиц. Ее не заблокируешь боевыми осами, хе-хе…
Наконец «комсомольцы» бросили ношу — один отошел в сторону и встал на дозоре; трое других принялись зарывать ящик в землю, маскируя кусками дерна. Работали стремительно, видимо, не обошлось без утилитарной магии — только лезвия кинжалов мелькают, да комья разлетаются по траве. Наконец все четыре ящика были успешно зарыты в грунт — на поверхности остались лишь наспех закамуфлированные верхние крышки с наглухо запечатанными щелями. Переглянувшись, «комсомольцы» спрятали кинжалы и синхронно бросились прочь.
— Они что, забыли снять печати? А как эти насекомые твари вылетят в нужный момент? — лениво поинтересовался я, обернув голову к престарелому жрецу по прозвищу Би-Джей. Старичок, облаченный в довольно стильный белый скандинавский свитер с толстым воротником под самый подбородок, поморщился:
— Все просто, повелитель. Сейчас осам еще рано вылетать. А воск — сладкий. Осы грызут его изнутри. Количество воска рассчитано точно на три часа. Через три часа насекомые будут на свободе и начнут действовать.
— Часовой механизм! — улыбнулся я. — Неглупо. А почему ящики разного размера? А один вообще белый?
— Осы сидят только в одной колоде, повелитель, — пояснил Би-Джей. Сделал паузу, хрустнул кусочком фруктового сахара, отхлебнул чай из зеленоватого стеклянного сосуда, позвякивавшего в тяжеленном подстаканнике из черненого серебра. Пожевав губами, добавил: — Осы вылетят и первым делом сожрут лакомые печати на трех других ящиках. А оттуда полезут серебристые цикады, засвистит, вылетая под давлением, сжатый ветер-суховей.
— Цикады — от Стожара. Туман — от Мокоши… А от Дажьбога что?
— Дажьбог не будет следить, ему лень, — лаконично ответствовал Би-Джей и горделиво замолк, посасывая сахарный слиточек.
Вила Саке меж тем бесшумно спустилась по сосновому стволу и утонула в траве: нижнюю половину экрана закрыло колыхание узких зеленоватых теней.
— Ой, опять комса появилась! — воскликнул я. — Глядите, целая ячейка.
Около дюжины подмастерьев Куруяда быстро и деловито двигались по лесу к берегу ручья. Там, где на невысоком, но довольно обрывистом берегу в небо торчало несколько длиннющих сосновых мачт, парни остановились. Поколыхались на ветру полами плащей, покивали друг другу черными кудрявыми головами и разошлись. Каждому досталось по сосне.
— Не понимаю, — признался я. — Они что, красят деревья?
Насколько мне видно, «комсомольцы» принялись мазать старые стволы небольшими темными кисточками — в самом низу, у земли.
— Заговаривают, — пояснил Би-Джей и. отхлебнул дополнительно. — Видать, им нужно, чтобы стволы упали. В нужное время.
— Ив нужном направлении, — добавил я. Ну конечно, десять сосен должны упасть через ручей. Верхушками на другой берег… Как десять мостиков.
— Десять молотов, повелитель! — вежливо поправил старый жрец. Он уже долил себе чаю из хрустального самовара и теперь помешивал сахарин позолоченной ложицей. — Поэтично выражаясь, мой повелитель, в данном случае древесный ствол — это как бы длинная рукоять, на конце которой — тяжкий молот. Сегодня на закате десять смертоносных молотов ударят по несчастным Катоминым дружинникам…
