– Ты у меня, Ваня, удалец, а потому и дело тебе поручаю удалое! – сказал Белли. – В гавани шебека. Возьмешь ее, тебе ею и командовать!
– А чего не взять-то! – удивился Сытин. – Знамо дело, возьмем!
Кликнули охотников. Как стемнело, двинулись в поиск. Ночь выпала темная, лил проливной дождь, но это было даже на руку. Вперед устремились пять шлюпок. Сам Сытин вел головную. Поодаль встала шхуна «Экспе-дицион». Если что-то пойдет не так, как следует, она пушками поддержит и прикроет. Однако поддерживать и прикрывать в этот раз не пришлось. Шлюпки уже подошли вплотную к покачивавшейся на волнах шебеке, а там еще вовсю спали. Только тогда, когда солдаты с матросами уже влезли со всех сторон на палубу, проснувшаяся вахта начала кричать тревогу, но было уже поздно. Кричавших быстро успокоили прикладами, остальная команда в шесть десятков человек так и осталась сидеть в трюме, только теперь уже под замком и крепким караулом. Сытин самолично поднял над захваченным судном заранее припасенный Андреевский флаг. Весь захват прошел без единого выстрела и без жертв. Такое бывает разве что в сказках, да еще тогда, когда за дело берутся русские моряки. К утру шебека была уже у борта флагманской «Азии». Звали захваченное судно «Азард». Под таким именем судно вошло в состав российского флота. С тех пор вошло в русский язык и слово «азарт», легкое отчаянное и веселое!
Спустя день, выяснив через лазутчиков, что в Бок-ко-ди-Катторо нет ни французских береговых батарей, ни гарнизона, Белли смело вошел всем отрядом в городскую гавань. Приход неизвестных судов всполошил бокезцев. Ударил набат. Весь город с оружием кинулся к набережной. Но вот порыв ветра развернул кормовые флаги, и единый дружный крик восторга потряс Катторо: – Пришли русские!
Австрийцы же, завидя русские флаги, всполошились. Приход судов под Андреевским флагом разом перечеркивал все их хитромудрые расчеты. Белли предъявил австрийцам ультиматум с требованием о передаче бокезцам Герцеговины и других крепостей Катторской области.
– По какому такому праву? – возмутились австрийцы. Капитан 1-го ранга терпеливо объяснил:
– Несмотря на отсутствие войны между нашими державами, мое требование юридически верно, ибо здешний край уже не является австрийским, потому как уступлен вами Наполеону! А потому сдайте ключи от крепостей капитанам местных коммуниатов. От себя могу лишь гарантировать вашему гарнизону неприкосновенность и возможность вернуться морем домой! На раздумье даю два часа!
По прошествии двух часов на «Азию» прибыли парламентарии.
– Мы не можем выполнить ваших требований, так как письмо адресовано не полномочному представителю австрийского двора маркизу Гизлиери, а всего лишь местному коменданту!
– Хорошо! – невозмутимо пожал плечами Белли. – Я напишу еще раз! Но срок ультиматума теперь будет всего лишь час!
В городской ратуше, где размещался австрийский штаб, царила паника. Венский представитесь Гизлиери был в истерике.
– Мчитесь как можно быстрее навстречу французам! – кричал он, брызгая слюной толпившимся подле чиновникам. – Пусть торопится сюда, а я пока потяну с русскими время!
По приказу Гизлиери было оповещено, что австрийская сторона принимает все условия ультиматума, однако просит еще время подумать. – Что-то долго они думают! – сказал вслух Белли. Гизлиери он велел передать:
– Австрийская сторона по-прежнему не спустила с крепости своих флагов! На это вам остается еще четверть часа, а потом пеняйте на себя!
– Дайте по нам хотя бы один холостой выстрел! – взмолились австрийцы. – Тогда мы сможем оправдаться, что уступили вам крепость в бою!
– Этого не будет никогда! – отрезал Белли. – Мы с Австрией не воюем!
– Тогда примите от нас крепостные ключи! – попытались выкрутиться австрийцы.
– Этого тоже не будет! – покачал головой капитан. – Ключи передадите местным старейшинам!
Ровно через пятнадцать минут он начал высадку на берег. Россиян встречали как самых дорогих друзей. В их честь звонили колокола и служились молебны, солдат и матросов до упаду закачивали на руках, а затем уже вусмерть поили молодым вином в бесчисленных портовых кабачках.
– Так я скоро совсем без войска останусь! – даже забеспокоился Белли, глядя на нескончаемые сцены бурного братания.
– То не страшно! – заверили его городские старшины.- То надо!
– Ну, ладно, – согласился с ними капитан. – Надо, значит надо! Три дня гуляем, а потом за дело! Однако внезапно с брандвахтенной шхуны доложили:
– Со стороны моря парус! Похоже, военное судно! Однако тревога оказалась ложной. Возмутителем спокойствия оказался «Венус», который за это бремя успел обернуться от Корфу до Новой Рагузы и вот теперь, наконец-то, догнал свой отряд.
– Как раз кстати! – обрадовался Белли. Офицерам и матросам «Венуса» не разрешили даже сойти на берег. Белли был очень озабочен тем, что сенат Новой Рагузы пропустит через свои владения французские войска, снабдив их всем необходимым. Чтобы не допустить этого, он вместе с митрополитом уже выслал отряд черногорцев к рагузинской границе. А для того, чтобы неприятель не переправился в Рагузу морем, Белли и решил отправить «Венус». Заодно фрегат должен был доставить в Рагузу и графа Войновича, на которого была возложена непростая миссия побудить сенат отказаться от помощи французам. Одновременно на Корфу к Сенявину с донесением ушла шхуна «Экспедицион».
Над крепостями взвились трехцветные русские флаги. Первой подняла сине-бело-красный триколор крепость Катаро, за ней Кастельново и Испаньола, следом Будуя, Сан-Стефано, Тринита и Порто-Россо.
Современник писал об этом событии восторженные слова: «Итак в первый раз водрузился орел Белого царя между славянскими народами, соединенными верою, языком, но разделенными неизмеримым пространством! Заря утешительной надежды воссияла перед ними, и что предполагаемо было Петром Великим, то выполнено Александром! Нельзя изобразить восхищения сего вновь приобретенного народа, покорившегося не оружию, но влечению сердец своих, видевшего в подданстве России торжество своих желаний, торжество своей веры».
Тем временем старейшины и капитаны коммуниатов решили просить русских братьев разрешить им принять присягу на верность России. Своих депутатов они отправили к местному российскому консулу Санковскому и митрополиту Черногории, являвшемуся одновременно и религиозным, и светским правителем этого маленького горного государства. Консул и митрополит дали на то свое согласие. Правда, митрополит Пётр Негуш несколько удивился просьбе старшин приморских селений.
– Народ Черной Горы вот уже более девяноста летсчитает себя подданным России, чего же присягать ей еще раз! – сказал он прибывшим депутатам.
Впрочем, Негош велел немедленно готовиться к войне с французами и выгнать из Цетина стоявший там небольшой австрийский гарнизон. – Это еще почему? – возмутились было австрийцы. – На территории России вам делать нечего!
Вообще-то черногорцы хотели всех австрийцев поубивать, но Белли, прослышав об их намерении, упросил митрополита все же отпустить бывших российских союзников живыми и здоровыми. Черногорцы нехотя, но согласились. Дважды упрашивать австрийцев не пришлось. Они не просто ушли, а бежали, бросив даже ружья…
