— Отведите его в камеру, — приказал Бейл, указав на меня рукой. — И смотри, Кассу, пальцем его не тронь! Мне он нужен для хирурга! Понял?
Кассу что-то хрюкнул в ответ, схватил меня за руку так, что затрещал сустав, и потащил мимо мертвого Байарда.
Меня провели по коридору, впихнули в лифт, снова провели через толпу беснующихся бандитов, поволокли по каменным ступеням, через сырой туннель в стене и швырнули в темную камеру.
Мой мозг лихорадочно работал, стараясь постичь случившееся. Бейл? И не двойник! Ему было известно, кто я. Вот почему с такой точностью было определено местонахождение дворца и время нападения на него. Вот почему у Бейла не нашлось времени меня разыскать. Он надеялся, что я буду убит. Это облегчило бы ему задачу. Теперь я понял, почему глава разведки так хотел убить меня на дуэли, несмотря на то что я был необходим для осуществления замысла в отношении диктатора. И вся эта ложь о тиране Байарде из мира В-1-два была сфабрикована Бейлом, чтобы не допустить установления дружеских отношений Империума с этим несчастным миром.
"Но зачем? — спрашивал я себя. — Неужели Бейл сам замышлял стать правителем этого ада, сделав его своей личной вотчиной? Что ж, возможно, что и так…"
Бейл, разумеется, не намеревался удовлетвориться одним этим миром. Это была только база для расширения его замыслов. Здесь он получал все: солдат, оружие, включая и атомное. Именно Бейл был организатором нападения на Империум. Ему удалось, видно, выкрасть аппараты или их комплектующие части и переправить сюда, в мир В-1-два, и сначала заняться пиратством, а потом уже приступить к штурму самого Империума — широкомасштабному нападению, несущему атомную смерть. Солдатам Империума пришлось бы идти в бой против атомных пушек в ярких мундирах, с кортиками и саблями в руках…
Как же я раньше не понял этого? Фантастически малая вероятность разработки МК-аппаратов без внешней помощи в этом превращенном в руины мире В-1-два казалась сейчас очевидной. В то время как мы планировали ответные действия против налетчиков, их вдохновитель сидел вместе с нами! Неудивительно, что вражеский шаттл подстерегал меня, когда я начинал свою миссию.
Потом он обнаружил меня в доме, куда я пришел с Гастоном, и сразу сообразил, как можно меня использовать. А когда я сбежал, сделал все, чтобы меня изловить.
Сейчас можно было только догадываться, что все государство в его руках, но зачем же тогда убеждать жителей в возможности смены правительства и устраивать показательную казнь диктатора?
Теперь мне болтаться вместо Байарда на веревке. Я запомнил слова Бейла: "Он нужен мне для хирурга!" Значит, лоханка все-таки пригодится. Здесь многие знали, что у диктатора нет ног. Кто же поверит, что на виселице диктатор, если повесят меня?
Они накачают меня наркотиками, сделают операцию, пристегнут протезы, наденут на меня мундир и повесят. Мертвого диктатора повесить нельзя. Должны быть признаки жизни на лице, когда на шею набросят петлю. Я услышал шаги и сквозь зарешеченное окошко в двери увидел мерцающий свет. Может быть, уже готовят пилы и ножницы?
В камеру вошли двое. Один что-то бросил на пол и сказал:
— Надень это, прежде чем пойти на виселицу.
Это был мой старый мундир. Теперь, по крайней мере, он чистый, ведь я его выстирал. Странно, что я сейчас думаю о таких пустяках.
Меня пнули ногой.
— Надевай же, тебе говорят!
Я снял халат и облачился в легкий шерстяной китель и брюки, пристегнул пояс. Башмаков не было. Видимо, Бейл считал, что они мне уже не понадобятся.
— О'кей, — сказал один из них другому. — Пошли.
Я слышал, как щелкнул замок. И снова воцарилась кошмарная тьма.
Я расправил оборванные лацканы. Коммуникатор теперь не поможет мне. Нащупал оборванные провода — крохотные волоски, торчавшие из оборванных краев материи. Как ругался Красавчик Джо, когда отрезал лацканы!
Взгляд мой скользнул ниже. На лбу выступил пот. Я боялся пошевелиться. Боль надежды была страшнее предстоящей смерти.
Мои руки тряслись. Я вертел провода, прикладывая их друг к другу. Искра. Еще одна.
Я пытался сосредоточиться. Коммуникатор все еще был прикреплен к поясу, динамик и микрофон исчезли, но источник питания был на месте. Можно ли, соединяя друг с другом проводки, дать сигнал? Я мог только попробовать.
Я не знал ни азбуки Морзе, ни другого кода, но знал сигнал СОС. Три точки, три тире, три точки. Надежда становилась все мучительнее.
Не знаю, как долго пытался я соединить проводки. Я едва не свалился с койки, видимо задремав. Но пробовал снова и снова, пока было время.
Я услышал шаги, звон металла. Во рту пересохло, ноги дрожали. Я провел языком по полому зубу. Интересно, каков на вкус яд? И будет ли больно? Неужели Бейл об этом забыл? Или не знал?
Послышались громкие голоса, шаги, лязг, скрежет. Уж не собираются ли они поставить операционный зал прямо здесь, в камере? Я подошел к двери, посмотрел в узкое окошко, но ничего не смог разглядеть. Кромешная тьма.
Вдруг вспыхнул яркий свет, я подскочил, ослепленный.
Поднялся шум, кто-то завопил. Им, видно, слишком долго пришлось тащить по узкому проходу всякие причиндалы. Резкая боль пронзила все тело. Напала икота. Только бы выдержать. Надо вытащить яд. Представляю, как будет разочарован Бейл, когда обнаружит в камере труп. От этой мысли стало немного легче. Но я не хотел умирать.
И вдруг кто-то громко крикнул за дверью:
— Гончая!
Мое кодовое имя! Хотел закричать, но не хватило сил.
— Здесь, — прохрипел я, метнувшись к двери.
— Гончая, куда тебя черти…
— Сюда! — завопил я. — Сюда!!!
— Внимание, полковник! Пройдите в угол и прижмитесь к стенке!
Я прилип к стене, прикрыл голову руками. Раздался резкий свистящий звук, и от мощного взрыва задрожал пол. Меня обсыпало штукатуркой и пылью, песок заскрипел на зубах. Дверь с грохотом рухнула.
Чьи-то руки сгребли меня и поволокли сквозь клубы пыли наружу, на свет. Я то и дело спотыкался, натыкаясь на обломки стены, валявшиеся под ногами.
Какая-то масса перегородила проход, везде сновали люди. Образуя со стеной угол, возвышался огромный ящик с широко распахнутой дверью, из которой вырывался яркий свет. Чьи-то руки подхватили меня и затолкали в дверь. И тут я увидел провода, катушки, соединительные коробки, прикрепленные скобами к некрашеному светлому дереву, обитому по углам стальными пластинами.
— Все по счету, — закричал кто-то. — Жмите кнопку, да побыстрей!
Раздался выстрел, и пуля отколола от дерева несколько щепок. Дверь со звоном закрылась, ящик задрожал. Оглушительный грохот перешел в вой.
Кто-то схватил меня за руку.
— Бог мой, Брайан, какие, должно быть, кошмары перенесли вы в этом ужасном мире?
