— Они под гипнозом уничтожили твою память, а теперь наблюдают, каковы результаты. И когда узнают, что ты водишь знакомство с колдуньей, то не оставят тебя в живых. Не настолько они глупы, Брайан!
— Но ты не колдунья!
— Но меня считают колдуньей. Напрасно ты пришел сюда днем.
— Не все ли равно — днем или ночью, если за мной, как ты говоришь, следят. К тому же они прекрасно знают, что я не поверю их лжи о моем прошлом.
— Как бы то ни было, они снова тебя заберут и попытаются лишить памяти.
— Да, ты права, — согласился я. — Не для того же они переместили меня в этот мир, чтобы я распространял технические знания среди слаборазвитых сапиенсов.
— Куда же отправишься, Брайан?
Я заколебался. Но черт возьми! Оливия была права. Придется к ней обратиться за помощью. И если она задумала меня предать, то улик для этого предостаточно.
— Куда отправлюсь? Конечно же в РИМ!
Глава VIII
Она кивнула:
— Очень хорошо. А в каком состоянии твой бумажник?
— У меня счет в банке…
— Оставь это. Тебе не придется им воспользоваться. Как только ты потребуешь свои деньги, тебя тут же накроют. К счастью, у меня есть некоторый запас золотых наполеондоров, они зарыты в саду.
— Я не возьму твоих денег.
— Ерунда. — Оливия махнула рукой. — Они нам обоим понадобятся. Ведь я еду с тобой. Ты забыл?
— Ты не можешь…
— Могу и поеду! — отрезала она. — Приготовься, Брайан, мы едем сегодня ночью!
— Это безумие, — прошептал я. — Тебе незачем вмешиваться…
— Т-сс, — сказала Оливия, стоявшая рядом в плаще с капюшоном. — Он зашевелился. Видишь, вон там? Сейчас постарается подойти к нам поближе.
Я пристально вгляделся в густую тень и различил мужской силуэт. Мужчина перешел дорогу в сотне ярдов от коттеджа и исчез среди деревьев. Я переминался с ноги на ногу, лицо нестерпимо чесалось под гримом, который наложила Оливия, сделав меня морщинистым седым стариком. Теперь меня можно было принять за старшего брата матушки. Сама же Оливия приняла облик вульгарной девицы с тройным слоем краски на лице, в рыжем парике и плотно облегавшем ее стройную фигуру фиолетовом платье.
— Он подходит к коттеджу, — прошептала Оливия.
Мы медленно двинулись с места. Когда до конца ограды оставалось около полуметра, я показал Оливии на освещенное окно в доме. На занавесках четко вырисовывалась тень человеческой головы.
Зашуршал гравий, луч фонарика скользнул по мне и остановился на Оливии:
— Эй, женщина, — произнес низкий голос. — Что ты здесь делаешь ночью?
Оливия подбоченилась, тряхнула головой и вызывающе улыбнулась:
— О, капитан, — громко произнесла она, — вы разве не видите, что я провожаю друга на поезд?
— Друга?
Луч задержался на мне и метнулся к пышной груди Оливии. — Что-то я тебя раньше не видел в деревне, — произнес незнакомец.
Набравшись духу, я выпалил:
— А я путешественник, точнее, турист.
— Значит, путешествуете среди ночи, приятель, ха-ха! Странное развлечение, не находите? Покажите-ка мне ваши документы. И вы тоже, мадам.
— О, — запричитала Оливия, — я так спешила, мсье, что, наверное, я их забыла.
— Куда же вы спешили, позвольте узнать? Может быть, унести подальше награбленное?
— Ничего подобного, капитан, я честная проститутка, занимаюсь своим делом, да еще приходится помогать этому старому другу, я его единственная опора в жизни.
— Ну, ну, крошка. Не волнуйся, я не стану забирать тебя в участок. Дай только потрогать твои прелести, и я забуду, что видел тебя.
Он потянулся рукой к груди Оливии. Она вскрикнула и отскочила назад. Полицейский наступал. Тогда я, не долго думая, ударил его ребром ладони по шее. Полицейский охнул, выронил фонарик и упал на колени. Попытался подняться на ноги, но я снова нанес ему удар по затылку. Он упал навзничь и потерял сознание.
— Ну как он? — спросила Оливия, когда я, подняв фонарик, направил луч света на полицейского. Из уголка его рта медленно стекала струйка крови.
— Пару недель придется ему пожить без взяток, к которым так привык, — усмехнулся я.
Вскоре мы добрались до окраины городка и подошли к станции как раз в тот момент, когда паровоз, пыхтя, подошел к платформе. Проводник указал нам наше купе, и поезд тронулся. В вагоне мы были единственными пассажирами.
— Вот и все, — с облегчением вздохнула Оливия.
— Пока что мы едем в Рим, а не в страну чудес, — засмеялся я. — Кто знает, куда ведет дорога в будущее.
Глава IX
В римской гостинице мы поселились в смежных номерах, где окна выходили на городскую площадь, а днем и ночью звучали возбужденные голоса итальянцев.
Мы сидели у меня в комнате и завтракали пиццей, запивая ее красным вином, доступным местному нищему, таким оно было дешевым.
— Те двое, что меня заинтересовали, родились где-то в Северной Италии около 1850 года, — сказал я Оливии. — В молодости они приехали в Рим, изучили инженерное дело и в 1893 году изобрели средство перемещения по Сети.
— И если Баум (неважно, мужчина это или женщина) родился здесь и в девяностых годах написал в этом мире нечто подобное тому, что было написано в моем, то, может быть, Максони и Копини тоже существовали здесь.
Оливия слушала молча.
— Они, конечно, не смогли усовершенствовать привод МК так, чтобы можно было с его помощью осуществлять полеты по Сети, а если и усовершенствовали, то их тайна умерла вместе с ними. Но, возможно, подошли вплотную к решению этого вопроса. Может быть, даже оставили что-нибудь, что я смог бы использовать для своего возвращения…
— Брайан, — разве ты не говорил мне, что все миры, расположенные вокруг твоей линии 0–0, опустошены и превращены в руины этими же силами? Не опасно ли опять экспериментировать?
— Я неплохой техник и научился разбираться в наших аппаратах, созданных для путешествия по мирам. Мне известны все их недочеты. Максони и Копини не представляли себе, что играют с огнем, и натолкнулись на это силовое поле совершенно случайно.
— Насколько я тебя поняла, почти все вероятностные миры (99 %) погибли именно из-за того, что не умели управлять вызванными силами. Верно?
— Верно.
— Но если ты хорошо разбираешься в этих своих аппаратах, зачем тебе Максони и Копини?
— Дело в том, Оливия, что я не могу построить аппарат перемещения по Сети, так как не знаю конструкции основного генератора поля. Это особым образом намотанная катушка, являющаяся сердцем генератора поля. Я никогда не пробовал разобраться в ее устройстве. А если бы здесь оказались Максони и Копини, сделали бы те же случайные открытия, да еще вели записи, и если бы записи еще существовали, и если бы я смог их найти…
