— Послушай-ка, — вставил Рой, — может, он хотел дать тебе герцогскую печатку, — я видел у него на руке такую, когда он пытался сделать у нас один заказ. Там тоже большой рубин с инициалами "РР". Может, он схватился не за то кольцо? Как там у вас было с освещением?
— Все, что я помню, так это то, что там было мокро, — сказал Лафайет. — Послушайте, джентльмены, мы теряем время. Теперь, когда мы разобрались в этом недоразумении, если вы отдадите мне мою одежду, то мне пора…
— Э-э, полегче на поворотах, — сказал Пинчкрафт. — Не беспокойся, мы сумеем наказать того, кто невнимательно читает наши контракты!
— В таком случае обратитесь к Крупкину, ведь это он его подписывал, а не я.
— Гм, это он верно говорит, — сказал Пинчкрафт. — В этом что-то есть. Крупкин, как сторона, подписавшая контракт, несет полную ответственность. А этот человек — всего-навсего сообщник.
— А это что, тоже подлежит наказанию?
— Да, но куда менее суровому, — с неохотой ответил Флимберт. — Всего сто лет у мельничного жернова.
— Ну и везучий же ты, Слим, — поздравил его Рой.
— Я счастлив, — отозвался Лафайет. — Послушайте, друзья, а нельзя ли тут чего-нибудь придумать? Может, условное наказание?
— Может, действительно поручим ему что-нибудь, да и дело с концом, — предложил Рой. — Скажем, галстуки, которые у нас завалялись, — никак не продаются. Дадим их ему, и пусть…
— Все это несправедливо! — запротестовал О'Лири. — В этом деле замешан один Крупкин, я всего лишь невинный свидетель. И я считаю, что он также замешан в похищении леди Андрагоры!
— Это нас не касается.
— Может быть, и нет, но я думал, что вы сурово наказываете каждого, кто переделывает вашу продукцию для своих целей!
— Гмм… — Флимберт поковырял в носу. — Это так.
— Послушайте, — настойчиво сказал О'Лири. — Если Крупкину удалось переделать личный передатчик в следящее устройство, почему бы вам тоже не переделать его наоборот?
— А?
— Подключите его таким образом, чтобы он передавал звук не от нас к Крупкину, а наоборот, от Крупкина сюда.
Пинчкрафт нахмурился.
— Возможно, возможно.
Он помахал рукой, требуя тишины, поднял кофейную чашку. Поднеся кольцо к свету, он принялся за работу. Все молча смотрели, как он ковырялся внутри рубина, бормоча себе под нос.
— …провод Б к проводу Д… проводник Е к сопротивлению X… красный, голубой… зеленый…
Через десять минут он сказал:
— Ха!
Закрыл кольцо и поднес его к уху. Потом широко улыбнулся.
— Я его слышу, — сказал он. — Вне всякого сомнения, это кольцо подсоединено к точно такому же, которое Крупкин носит с собой.
Он протянул кольцо Флимберту.
— Гм. Это его голос.
— Ну, и что он говорит? — требовательно спросил О'Лири.
— Он поет. Что-то насчет дороги в Миндалию.
— Дайте послушать.
Флимберт отдал ему кольцо, и Лафайет поднес его к уху.
— Был из глины сделан бо-ог, Все на свете сделать мо-ог…
Лафайет нахмурился. Голос показался ему знакомым. Внезапно кто-то вошел.
— Ну? — высокомерно сказал голос, который пел.
— Ваше величество… принц… Я хочу сказать, ваша гостья отклонила ваше приглашение к завтраку — с соответствующими извинениями, конечно.
— Черт бы побрал эту шкуру, неужели она не понимает, что это делается только ради ее удобства? И прекрати мне лгать, Горб. Эта крыса не знает, что такое извинения. С тех пор, как она здесь появилась, она только и делает, что топает ногами и чего-то требует. Говорю тебе, иногда мне даже начинает казаться, что все мои интриги гроша ломаного не стоят, если постоянно приходится связываться с бабами.
— Надо ли мне… э-э… передать ей приглашение вашего высочества к ленчу?
— Можешь не беспокоиться, просто проследи, чтобы ей подали в комнату, чего она захочет. Постарайся ублажать ее, насколько это будет возможно. Мне вовсе не хочется, чтобы у нее появились на лице морщины, пока она находится под моим покровительством.
— Слушаюсь, ваше величество.
Громкие шаги, стук закрывающейся двери, несколько тактов свиста, затем внезапная тишина и тяжелое дыхание.
— Черт… — пробормотал голос. — Неужели они…
Голос замолк. Раздались громкие звуки рвущейся материи, потом тупой удар. И мертвая тишина.
— Ого, — сказал Лафайет. — Он перестал передавать. Все стали слушать по очереди.
— Наверное, он сообразил, что тут дело нечисто, — сказал Пинчкрафт. — Наверное, сунул кольцо в коробку и закрыл крышку. Вот вам и контрразведка.
— Как жаль! — с воодушевлением сказал О'Лири. — Как раз намечалось что-то интересное!..
— Да ну ладно, пойдем-ка, приятель, — сказал Флимберт. — Тебя ожидает мельница.
— Ну, что ж… прощай, Рой, — сказал О'Лири. — Я, конечно, не могу не заплатить своего долга обществу, но мне очень жаль, что не удастся посмотреть на все волнующие события, которые здесь у вас будут происходить.
— Да ну, Слим, на заводах Аджака жизнь спокойная, что там особо смотреть.
— Обычное вторжение, — сказал Лафайет. — Наверное, это будет яркое зрелище, когда Крупкин прибудет со своей армией, морским флотом и военно-воздушными силами.
— Это еще что такое? — отрезал Флимберт. — О чем это ты говоришь?
— Ох, я забыл, что я один его слушал. Но это неважно. Может, он просто шутил.
— Кто?
— Принц Крупкин. Он проводил совещание своего Военного Кабинета, объясняя им свою стратегию, план захвата этой территории. Он замолчал как раз в ту минуту, когда собрался говорить о времени предполагаемого вторжения с земли, моря и воздуха.
— Глупости! Крупкин не нападет на Аджак!
— Наверное, нет. Может, это он так шутит. Конечно, он не знал, что мы подслушиваем, но, может, он особа эксцентричная и просто любит рассуждать логически для развлечения.
— Не может же он быть настолько непорядочным, чтобы использовать против нас наше собственное оружие? — восторженно спросил Флимберт.
— От него всего можно ожидать, у него глаза бегают, — сказал Пинчкрафт.
— Ну, а мне лучше начать работать на этой вашей мельнице, — сказал Лафайет. — Вы, джентльмены, будете слишком заняты следующие 20 часов, составляя завещания и зарывая свои драгоценности…
— Одну минутку. Что он еще сказал? Когда он намеревается напасть на нас? Сколько войска под его командованием? Откуда следует ожидать атаки в первую очередь? Какое вооружение…
— Мне очень жаль, но как раз об этом он только собирался говорить.
