– А какой холеры мне вообще сдаваться? Стреляйте метко и кончим с этим паскудным делом.
– Если ты, парень, сдашься прямо сейчас и не причинишь вреда тем двоим, может быть, на твоем счету окажется только одно убийство.
Цилиан задумался всего на миг. Предложение полицейского офицера казалось заманчивым, но только для непосвященного. «Гражданская полиция – это не пси-жандармерия, возможно, они не застрелят меня на месте, нужно попытаться объяснить, что я только защищался. Пусть дело дойдет до Трибунала – я мог бы перед судом упирать на случайность, на убийство этого Аварта по неосторожности, и отрицать все остальные обвинения – в первую очередь насчет смерти Сиры и Калберга. По крайней мере, насчет Калберга у меня наверняка бы получилось. Если бы… если бы не Цертус… Он легко собьет с толку защиту и подделает любые улики».
В этот короткий миг Цилиан остро осознал безнадежно пустой и тоскливый холод огромного пространства равнины, ощутил свое одиночество. Земля вокруг промерзла, от такой почвы отскакивает лопата, и мелкое жесткое крошево, смешанное со льдом, приходится долго выскребать – покуда не станет четким черный прямоугольник ямы.
«Эта драка исчерпала мои ресурсы. Я не боюсь, – подумал Цилиан. – Лучше умереть, пока я свободен, по крайней мере, не дам Цертусу вести меня за черту смерти долгим и болезненным путем. Не надо было обещать слишком многого. Эх, Вита!»
Он вытер влажные от холода глаза, еще раз, непонятно зачем, проверил излучатель, поднял ствол, прижал ледяной кружок дула к собственному виску и тут же придавил курок.
И мир зимы, сметенный ударом, рассыпался в прах. Но это не был ни жесткий, горячий толчок пули снайпера, ни обжигающий и сокрушающий выплеск энергии излучателя.
Голову Цилиана коротко обожгло холодной болью электрического разряда. А потом мир и в самом деле умер, исчез и не осталось больше ничего.
Торрес, офицер уголовной полиции, подошел к распростертому телу. Сначала он двигался очень и очень осторожно, потом успокоился и последний короткий отрезок пути прошагал широкими размеренными шагами.
– Хороший выстрел, сержант. Просто великолепный выстрел – вы ему влепили прямо в затылок.
Торрес присел на корточки, взял в свои ладони твердые и холодные руки Цилиана, с трудом высвободил из них излучатель.
– Смотрите-ка, он пытался застрелиться и даже успел спустить курок.
– Почему ему не разнесло голову?
– Не знаю. Это какая-то мистика – излучатель не сработал. Может быть, холод повлиял на электронику.
– Я всегда больше доверял честным пулям – лучевое оружие портит все подряд – технику, интерьеры, даже асфальт, – глубокомысленно заявил сержант.
Полицейские подобрались вплотную к неподвижному Цилиану.
– Он мертв? – спросил невесть откуда вывернувшийся журналист.
– От парализующего выстрела не умирают, – сухо отозвался Торрес. – Очнется через полчаса.
– Куда его теперь? На базу пси-жандармерии? Там его быстро разберут на запчасти.
Полицейский слегка замялся.
– В уголовное управление. Он не псионик.
– Будет скандал.
– Плевать мне на скандалы с наблюдателями. Неважно, кого прикончил этот несчастный – жандарма или не жандарма. Убийства в нашем ведении. Поехали.
Цилиан очнулся только через час – под самым потолком следственного бокса тускло светила лампочка, где-то в гулкой утробе здания дребезжали стальные двери и грохотали чужие шаги. На затылке ныла изрядная шишка.
– Цертус подлец! Придется привыкать жить заново, а у меня так болит голова.
Бывший инспектор, оставаясь в душе фанатиком системы ментального контроля, не мог похвастаться тем скепсисом и замешанным на дерзости оптимизмом, которым отличался в аналогичных обстоятельствах нынешний луддитский диктатор Стриж. Провал дела Короля, предательство Цертуса, несправедливое увольнение, мучения внутри миража, смерть Калберга и Сиры, бегство и метания по дорогам Конфедерации – все это лишь отчасти расшатало лояльность Цилиана. Настроения Тэна мигом приняли бы иное направление, убедись он в невиновности Егеря и Фантома. Оправданный и обласканный начальством, инспектор и впредь охотно служил бы Пирамиде.
Он встал и потянулся, насколько позволяли тесные стены.
– Эти жандармы – просто обыкновенное быдло! – вырвалось у наблюдателя от души.
До отставки Цилиан принадлежал к привилегированной интеллектуальной элите офицеров Департамента Обзора, теперь ничем не прикрашенный образ провинциальной пси-жандармерии вызывал у него острое отвращение. Беспомощное положение Тэна примешивало к этому отвращению страх за самого себя.
– На выход.
Он протянул запястья и позволил защелкнуть наручники. В маленьком судебном зале не было никого, кроме лысого, в поношенной мантии, председателя Трибунала и скучающего сайбер-секретаря.
– Где все остальные? – растерянно спросил бывший инспектор.
Его без церемоний втолкнули в клетку. Судья провел обеими ладонями по гладкому темени, вытащил из рукава и утвердил на макушке слегка растрепавшийся парик и ответил со стоицизмом ласкового дедушки:
– У нас, молодой человек, введена сокращенная процедура судопроизводства. А почему бы нет? За Таджо псионики, в секторе особое положение, к тому же бывают и просто совершенно очевидные дела – вот как ваше, например.
– Я немедленно требую адвоката! – отчеканил Тэн Цилиан, понятия не имея, что повторяет в точности слова Короля ивейдеров.
– Не буяньте, подсудимый.
– Но по закону мне положен адвокат.
– В зоне особого положения действует видоизмененный вариант закона.
Цилиан заставил себя замолчать, панически переживая полную беспомощность. Судья ткнул пухлым пальцем в услужливо подкативший поближе канцелярский сайбер и зачитал с экранчика невыразительным стариковским голосом:
– Тэн Цилиан, личный жетон номер 173534, пси-нормальный, тридцатилетний, ранее не замеченный в рецидивах, нигде не работающий свободный гражданин Каленусийской Конфедерации, обвиняется на основании статьи 355 (непредумышленное убийство) и статьи 71, гм… вооруженное сопротивление аресту. Мастер Цилиан, признаете вы себя виновным?
– В убийстве – не признаю, нет.
– В деле имеются свидетельские показания водителя грузовика и сержанта пси-жандармерии… Сайбер – живо текст на большой экран – да не сюда! На тот, под потолком, пусть подсудимый увидит настоящие факты…
Тэну захотелось закрыть глаза, но он вынудил себя задрать подбородок и дочитать.
– Это было?
Цилиан молча кивнул – во рту пересохло. Старый тусклый экран немного мерцал. Судья улыбнулся доброй стариковской улыбкой.
