Гурова предложила позитивную программу действий: попридержать курс рубля – но обеспечить банковскую систему РФ долгосрочной ликвидностью. Создать рынок гособлигаций под крупные инфраструктурные проекты. Снизить налоговое бремя для частного бизнеса и вести систему налоговых льгот для приоритетных инвестиционных проектов. Стимулировать инновационную деятельность компаний: государственных – прямой командой через советы директоров, частных – налоговыми льготами.
Мы, сторонники Диктатуры развития и национал-сталинизма, предложили дополнить эти меры принятием плана первой пятилетки развития и постановкой государством приоритетных инновационных задач вместе с неосталинскими методами борьбы с коррупцией. Мы предложили принудительное изъятие денег и зарубежных активов у чиновников-коррупционеров ельцинской и путинской эпох, ибо такое «раскулачивание» чистых паразитов не затрагивает интересы частного бизнеса и производственной сферы.
Но нас не услышали. Время оказалось упущенным. Беловежская Расея вошла в полосу катастрофы. Зато США, не побоявшись вовремя девальвировать доллар, стали первыми выходить из кризиса. Особенно с помощью диктатуры и кейнсианской политики «нового рузвельтизма»…
Вот вам, друзья мои, еще один пример «побочного эффекта» от коррупции в правящей элите: косность, лень и управленческая беспомощность чиновничье-менеджерского корпуса. Каковые, как вы видите на примере РФ 2000–2008 годов, приводят к социально-экономическому, а потом и к политическому коллапсу. Так что, друзья, в любом случае репрессии против воровской «элиты» оправданы. Лучше пролить кровь нескольких тысяч недочеловеков и мерзавцев, чем обрекать на муки и лишения сто сорок миллионов душ.
Вот почему новый сталинизм и высокоточные репрессии – благо для Русского мира. Ибо лишь они очищают нас от скверны и истребляют обанкротившуюся «элиту мародеров», открывая дорогу наверх истинной элите – компетентной и трудолюбивой элите творцов и строителей Будущего. А потому оправданы и новый ГУЛАГ, и нео-НКВД, и применение специальных психотехнологий против старого, российского истеблишмента…
Вот, читатель, каким образом глобальная финансовая элита с помощью самой Москвы колонизировала РФ, отсосала ее финансовую «кровь» и парализовала ее развитие.
Но и это еще не все!
Банковская беспомощность – еще одна форма эксплуатации русской экономики
При этом оказалось, что в Рассее не создано больших банков, способных давать крупные и «длинные» займы отечественным компаниям. Полноценную банковскую систему путинщина также не удосужилась построить.
В декабре 2007 года, когда появились первые серьезные признаки приближающейся катастрофы (до нее оставалось 8 месяцев), автор этой книги пригласил уважаемых им экономистов на импровизированный круглый стол. Итак, собрались: Андрей Кобяков, кандидат экономических наук, доцент МГУ имени Ломоносова, соредактор Русской доктрины, руководитель интернет-журнала RPMonitor; Леонид Пайдиев, кандидат экономических наук, советник Германо-русского философского сообщества; Максим Калашников, писатель-футуролог.
Вот – стенограмма того, о чем говорилось.
Максим Калашников: Как-то очень быстро во второй половине 2007 года экономическая стабильность в РФ оказалась под ударом. Появились проблемы с ликвидностью у банков, ухудшились условия по ипотеке, подскочили цены на продовольствие, кривая инфляции пошла вверх… Кажется, это – первые «звоночки» перед гораздо более тяжелым кризисом.
Андрей Кобяков: Вывод очевиден. Основа основ любой современной экономики – сильная банковская система. За все годы реформ в России ее так и не удосужились создать. Банки РФ мелки, самые крупные из них не входят даже в двадцатку крупнейших банков в мире. Тогда как банки КНР уже совершили прорыв в мировую банковскую элиту: в первой глобальной двадцатке по рыночной капитализации – четыре китайских банка, по размерам собственного капитала – два, по величине активов – один. РФ – финансовый карлик. У нас не стали создавать сильные финансово-промышленные группы и многопрофильные конгломератные компании во главе с мощными банками, как это делали японцы в 1950–1960-е годы или корейцы на десять лет позже. Возьмем список ста крупнейших компаний мира по версии журнала Fortune. В нем мы обнаружим пять-шесть разных формально самостоятельных компаний, в имени которых фигурирует слово Mitsubishi: Mitsubishi Motors, Mitsubishi Construction, Mitsubishi Shipbuilding и т. д. А контрольные или блокирующие пакеты акций в этих компаниях держит головной банк Mitsubishi UFJ Financial Group (в прошлом – Bank of Tokyo Mitsubishi), который и сам входит в этот список, а также в десятку крупнейших банков мира. Таким образом, один банк контролирует все эти компании. В свою очередь, сами компании выступают акционерами головного банка. Такая вот сильная и замкнутая система получилась. Заметим, что строительство таких конгломератов осуществлялось сознательно при направляющей и организующей роли государства. Подобный «госкапитализм» обеспечил рывок в развитии Японии и Южной Кореи.
Что такое финансовая система Японии? Это – полтора десятка сверхкрупных банков, каждый из которых контролирует группу мощных научно-промышленных корпораций. Ниже (следующий слой) находится триста региональных и муниципальных банков, которые обслуживают правительственные и административные программы и систему межбюджетных расчетов. А еще ниже – система почтовых банков для граждан, где проценты на вклады не начисляются, но зато (за счет стопроцентного резервирования) обеспечивается полная сохранность сбережений граждан. И эта система успешно работает. Мощная финансовая система создавалась искусственно, как результат государственной политики. Именно «госкапитализм» позволил японцам выдержать кризис начала 90-х годов, а южнокорейцам – кризис конца 1997 года. Вдумайтесь: японская банковская система устояла при том, что на ней повисли «плохие», безнадежные долги более чем в триллион долларов. Назовите такую цифру российскому банкиру – он же повесится! Вся банковская система РФ погибнет при десятикратно меньшей сумме невозвратных ссуд.
Наши банки в 90-е годы не занимались собственно банковской деятельностью. Ну, обслуживали конкретные компании, были их «карманными банками». Появились тысячи мелких «банков», обслуживающих какие-то сегменты отдельных операций. Считать их кредитно-депозитными учреждениями нельзя. Они не в состоянии давать большие долгосрочные кредиты: это мог и может позволить себе лишь большой квазигосударственный сбербанк. В то время как японские и корейские банки, скажем, в состоянии мобилизовать ссуды в десятки миллиардов долларов, когда в Латинской Америке тамошние национальные банки развития могут обеспечить «длинные» займы в миллиарды «условных единиц» по льготным процентам, в России нет ничего подобного. И только недавно, с громадным запозданием, власти РФ решили создать, наконец, Российский банк развития.
Поэтому кризис ликвидности банков в РФ был предопределен. Откуда наши банкиры черпали «длинные деньги» в последние годы? Откуда взялся расцвет потребительского кредитования, почему стал развиваться ипотечный кредит? Очень просто: деньги наши банки занимали на международном рынке. Как только из-за кризиса в США (кризиса ипотечных ценных бумаг и спровоцированного им кредитного кризиса) этот источник пересох (взлетели ставки на международном кредитном рынке), начался банковский кризис и в России. Деньги стало неоткуда черпать! За все годы с начала реформ в 1992-м году так и не был создан альтернативный источник кредитных ресурсов внутри самой РФ. И вот пришла закономерная расплата.
