Какие еще наши?!
Массачузы! Они теперь наши. А мы на их земле, то бишь на своей. Породнились мы с родом Совы, ну, помнишь, Зуб Щуки, Черная Сова…
А там, на левом берегу?
Вот как раз кайюги с тускарорами! Воинственные такие…
Да уж что есть, то есть. Сивел убедился…
– Берит! – первое, что прохрипел Сивел. – Жива?! Нет?!
– Что ей сделается, братка! Еще всех нас переживет!
Эпилог
– А вождь у нас…
– Погодь, Ленок! Какой вождь?!
– Да мы ж теперь одним племенем живем. Все одно нас мало, да и женок мы от склерингов взяли. Вон, Белян у нас тоже женатый!
– Белян? И братку женки окрутили? Хотя… Давно ему пора.
Ленок хмыкнул. Да кого не окрутят-то? Когда ходят, почти в чем мать родила…
– Да я вот… – Ленок замялся. – Вот подумываю вторую женку взять. А что? Тут можно, – и он блаженно улыбнулся.
– Да ты, точно кот! Может, тебе склеринги и имя уже дали свое?
– Ха! А то! Я у них Волосатое Лицо! А Белян у них – Белый Столб! А Канут…
– А я, Ленок, – теперь Гризли! – Сивел оскалился и зарычал, толкнув Ленка в грудь.
– Кто такой?
– Медведь такой! – Сивел залез за пазуху, достал шнурок с когтями гризли. И когда только Чулка успела?
– А чо, Сивка? Мы и вид прежний вскорости потеряем. Да и разве выдюжишь тут среди склерингов, если со всеми биться будешь? Нас, вон, всего-то осталось… – Ленок криво ухмыльнулся.
– Ах, да! – опомнился Сивел. – Так кто вождь? Черная Сова?
– Черная Сова нынче охотится в полях вечной охоты, – придал лицу приличествующую скорбь Ленок. – Громкий Ворон еще год назад его ухайдакал. Томагавком, на поединке.
– Что, Громкий Ворон нынче в вождях? – качал головой Сивел. – Худо! Тогда я лучше обратно подамся, хоть в племя Насыпных Холмов!
– Какое такое племя?
– Да ты не знаешь… Так кто в вождях-то?! Говори, не томи! Ленок!
– Охолони, Сивка. Не Громкий Ворон, не он. Конечно, попытался на первых порах, ан мы сообща его скинули. Тож ушел… насовсем…
– Сообща – это с кем?
– Ну, Олений Рог на нашу сторону встал. И Зуб Щуки. И Сильный Бизон…
– А… А Быстрый Волк?! – припоминал Сивел. – Он как? Он что, против нас стал?! Он вообще вернулся после того, как меня спровадил? Или сгинул в пути?
– О чем и толкую! – хитрил глазом Ленок, усмехался в жидкую бороденку. – Не-ет, не сгинул!
– Да ну?!
– Ну да!
– Он же молодой еще, Быстрый Волк-то!
– Это у него пройдет. С возрастом. А так – справный вождь получился. И с нами крепко дружен. Еще б! Все-таки породнились!.. Васек, Васек! Ну-ка поди! – позвал Ленок куда-то под стол.
Из-под стола выполз ранее таившийся там малышок. Годика два. Нос не курнос, с горбинкой нос. А глаза васильковые!
– Скажи дядьке «здрав будь», Васек! – Ленок приосанился, приосанился.
– Здлав буть! – проговорил малышок и тут же снова спрятался под стол.
– Разведчик растет! – довольно хмыкнул Ленок. – Гляди-ка, мы тут, в типи, второй час сидим, вечеряем, а ты и не заподозрил, что кто-то у тебя под ногами есть. А?
– Ну да, в общем… – признал Сивел. – Васек, значит?
– Ну, а как? Васек, конечно. Василек! Цвет глаз видел? То-то! А по-ихнему – Осколок Льда.
Сивел тревожно обернулся, прислушался. Снаружи, в ближнем типи старица Берит колдовала над беспамятной Чулкой. Стрелу извлекла с бормотанием и шепотом. Приложила кашицу какую-то изо рта – жевала долго коренья какие-то. Черная кровь из раны хлынула. Но тут же утихла, унялась. А Чулка пришла в себя. И тут же заметалась судорожно, выгибая спину и тужась. Завыла по-женски.
Берит бросила острый взгляд исподлобья на мнущегося у входа в типи Сивела, выгнала жестом. Дескать, пошел вон, погуляй пока. Не мужское дело при этом сейчас быть.
Сивел пошел вон. Бродил и бродил по стойбищу. Никого толком не встретил. Все мужчины на реке – кайюгов и тускароров бьют. Новгородцы с исландцами там же – изрядная подмога нашим .
А Сивелу братка Белян наказал в стойбище остаться:
– Отдыхай, братка. Намучился ты. Мы уж сами справимся. Да справимся, справимся! Ты при жене побудь. Заодно и последи, чтобы все тут было… В общем, понимаешь… Что ж я, не понимаю, что ли!
Эх, братка старший! Эх, Белян! Славно, что ты есть у Сивела!
Сивел послонялся по опустевшему стойбищу. Вот у типи, где Берит над Чулкой колдовала, поотирался. Вслушивался – в близкие стоны из типи и в дальние шумы битвы на речке. Места себе не находил.
Тут калика Ленок и окликнул:
– Водицы бы принес, а?! Или совсем жалости никакой к давнему другу!
Сивел принес воды в кожаном бурдюке. Напоил. Сел. Говорить стали. Так и проговорили. Вот уже второй час, третий пошел… А Сивел все отвлекался, прислушиваясь наружу. Больше по инерции глаголил, больше прислушивался.
Глаголил:
– Разведчик, значит? Это дельно! Нам разведчики нужны будут. Я ведь, Ленок, много исходил по Винланду-то. Богатая земля. Изрядно богатая. И склеринги не все столь кровожадны, как викинги про них бают. Нет, конечно, племя Насыпных Холмов – еще то! Однако если с остальными задружиться, то и оно притихнет. Куда денется!
– С остальными? – вопрошал Ленок, требуя подробности.
– Да там много… Во всякой земле свое племя живет. И чиктэзы такие. Трусоваты малость, но вообще неплохие. Быстрый Волк их знает… За нас, значит, будут. Еще сенеки. Эти и вовсе! Ленок, я один к ним явился и не оружный! А вождь ихний мне пирогу отдарил!.. Еще вако такие где-то на севере. Сам не видел, но Чулка знает, она ихнего племени. Так что и они за нас будут.
– Да таким манером мы ж весь Винланд под себя подберем! – вдохновился Ленок.
– А то! Еще как подберем! Да если б еще кузню сотворить! Они ж почти все дикие, железа не знают! А оно нам надобно! – Сивел вздохнул. – Ну, не сразу, не вдруг. Годы пройдут, дети вырастут. Эх, наших бы сюда, новгородских… – Сивел вздохнул еще горше, вспомнив отца и мать.
Кстати, о детях! Чего ж о внуках-правнуках загадывать, когда не очевидно, что там, в ближнем типи, где старица Берит колдует над Чулкой.
Сивел воздел палец, остерегая Ленка от речи. Вслушался. Или почудилось?
Не почудилось. Чулка крикнула. Истово крикнула. И стихла. И тут же кто-то замяукал плачуще. Ну чисто котенок! Истошный такой, обиженный на всех. Куда, мол, вы меня вытащили?! Столь тепло и уютно внутри, а меня – на свет божий! Ну?! И что тут у вас?! Ой, до чего ж ново и страшно! Обратно хочу!
