– Эволюция тут ни при чем, – сказал Григорий. – У медицины совершенно другие задачи.
– Интересно знать, какие? – снисходительно усмехнулся Алексей.
– Я не хочу цитировать учебники. Мое мнение – медицина нужна, чтобы разум был как можно менее зависим от окружающей среды.
– От природы, ты хочешь сказать?
– И от природы в том числе. Вообще, это цель любой науки, даже экологии.
– А нужна ли нам независимость от природы? Нет, я спрошу по-другому: получается ли у нас быть независимыми от природы хоть на каплю больше, чем две, три тысячи лет назад?
– Я считаю, получается, и примеров сколько угодно. Вот, скажем, известна тебе история города Коканда?
– Город кретинов? Как же, как же...
– Нет больше города кретинов. Потому что наука выделила проблему йодного дефицита и подсказала, как ее решить.
– Ну, проблема-то далеко не решена... А знаешь ли ты, сколько лекарственных препаратов делают из трав, животных ферментов, минералов? Где уж тут независимость от природы...
– Значит, врачевание все-таки не противоречит ее законам? – рассмеялся Гриша. – А ты сам себе противоречишь.
– Хватит, тошнит уже от вас, умников чертовых! – рассердился Костя. – Вы – как лесорубы, ей-богу...
– Нет, подожди! – осадил его Алексей. – Разговор закончить надо. Назови мне хоть один природный процесс, похожий на то, что мы делаем с несчастными пациентами.
– Назову, и не один, – ответил Гриша. – Лекарственными травами, например, пользуются не только люди, но и собаки, олени, зайцы...
– Ну, травы – да, согласен, – неохотно кивнул хирург. – Но ты видел где-нибудь, чтобы олень ставил другому гипс, а заяц шарахал зайчиху дефибрилятором? Ты видел собаку, которая бегала бы с инсулиновым шприцем в зубах?
– Не видел, – сказал Григорий. – Вот потому собаки дохнут, а люди живут.
– Люди тоже дохнут! Но один человек не может копаться в другом. Нельзя вмешиваться в то, что не тобою создано. Дело врача – только указать больному путь к исцелению, а пройти этот путь человек должен сам.
– Помесь буддизма с бытовым знахарством, – прокомментировал Гриша.
– Вот-вот, только знахарство нам и останется. Через десяток лет половину наших лекарств можно будет выкидывать на помойку. Пенициллин уже потерял половину своей эффективности – возбудители привыкли к нему. Прививки, иммунитет – все это ерунда. Привитые люди – ходячие инкубаторы вирусов-мутантов. Гепатит за последние десять лет мутировал уже четыре раза, его по-следняя форма вообще неизлечима...
Алексей хотел еще что-то сказать, но вдруг весь потух, замкнулся и, махнув на Гришу рукой, опрокинул в себя рюмку водки.
– Не принимай близко к сердцу, Гриша, – посоветовал Донской, усмехаясь. – Здесь много таких философов. Может, и сам таким станешь. А пока отдыхай.
– Я пошел, – сказал Алексей, резко вставая.
– Посиди, – пытался остановить его Костя.
– Не могу. Мне еще резать предстоит. – Он помахал всем рукой и вышел.
– Кого он собрался резать? – не понял Гриша.
– Да так... – неохотно ответил Донской. – Маленькую операцию надо сделать.
– Он пьяный делает операции? – изумился Гриша.
– А ты видел, чтоб хирург на операцию трезвым шел? – удивился в свою очередь Костя.
– Да ничего страшного, – сказал Донской. – Там такая операция, что трезвым и не возьмешься. Да и не очень он пьяный...
– Ты, Гриш, не обижайся на него, – посоветовал Костя. – У него работа трудная, он малость на судьбу обижен и как бы не в себе. Работе это не мешает – и ладно.
«Мало того что пьяный, еще и не в себе, – мысленно подивился Гриша. – И это – в частной больнице, где за стакан пива, выпитый в рабочее время, должны выгонять с работы».
Костя потянулся было к бутылке, но тут раздалась мягкая трель телефона.
– Да, слушаю, – со вздохом произнес Донской, взяв трубку. В следующую секунду он отставил рюмку и распрямился: – Начинай сам! – скомандовал он невидимому собеседнику. – Мы сейчас будем!
– Что там? – встревожился Костя.
– Подъем, ребята, – сказал Донской, хватая с вешалки халат. – Во флигеле тревога, аппаратура сигналит. Сам ничего пока не знаю, там дежурный разбирается.
Гриша встал, порадовавшись, что не успел напиться. В отличие от хирурга он старался делать свою работу только в трезвом виде.
* * *
Они быстро шагали по полутемному подземному коридору, на ходу застегивая халаты. Режим стерильности на этот раз был решительно оставлен без внимания, время торопило.
Дверь с кодовым замком, коридор, еще одна дверь – и все трое оказались в помещении с прямоугольными ваннами, которое Гриша однажды успел мельком увидеть. В ноздри заползла кислая удушающая вонь, с которой не справлялась вентиляция. Углы комнаты утопали во мраке, свет ультрафиолетовых ламп лишь слегка очерчивал контуры.
– Сюда! – раздался голос из мрака.
Кто-то щелкнул выключателем, лампы разогнали фиолетовые сумерки. Дежурный медик в оранжевом комбинезоне, перчатках по самые локти и маске склонился над одной из ванн.
– Задышал слишком рано, – сообщил он. – Похоже, бульон в легких.
– Ты уже делал что-нибудь? – спросил Донской, поспешно натягивая такие же длинные перчатки.
– А что я мог? Пока только держу над поверхностью.
– Черт, не было печали. – Донской поманил Гришу: – В той комнате – каталка с аппаратурой. Вези сюда, бегом.
Гриша заскочил в узкое помещение со стеллажами, уставленными коробками, бутылями, газовыми баллонами, приборами под полиэтиленовыми чехлами. Двухъярусная тележка стояла прямо у двери, верхняя часть была покрыта чистой простыней, а внизу под такой же простыней топорщились углы каких-то приборов.
– Быстрее! – поторопил Донской, когда Гриша выкатил тележку из кладовки. – Бегом сюда. Теперь иди к шкафу, возьми маску и перчатки. Сейчас будешь помогать.
Гриша сделал, что приказали, а когда обернулся – остолбенел. Все трое осторожно поднимали из ванны маленького извивающегося человечка, за которым тянулись провода и трубки. Он был весь облеплен комками желтой слизи, и рассмотреть его лицо было невозможно. Но, судя по росту, это был подросток лет двенадцати. Слизь тянулась, как клей, падала на пол густыми тяжелыми каплями.
– Интубацию, – приказал Донской.
– Я готов. – Дежурный вытянул с нижнего яруса тележки белые гофрированные шланги. – Катетер можно не вынимать, трубка пройдет прямо по нему.
– Датчики вросли в кожу – здесь и здесь, – подал голос Костя. – Что, провода рвать?
– Осторожно, тут петля. Освобождай рот от этой пакости. И накинь маску – в глаза попадет...
