Я действовал не раздумывая. Быстро спрыгнув в теперь уже пустую могилу, я поднял леди Одли. Казалось, что от страха у меня появилось второе дыхание. Я вытолкнул два центнера ее веса из могилы, помог ей встать на ноги, и мы побежали.
Вокруг нас все еще царил хаос. Крысы продолжали бегать как сумасшедшие. Они кусали пустоту и метались, не находя себе места. Краем глаза я заметил, что белая крыса-альбинос уже пришла в себя и сидела рядом с Синди.
Мы мчались так, как будто за нами гнались черти. Крысы все еще были в панике. Из дисциплинированной армии маленьких хищников они превратились в безумно копошащуюся массу, но я знал, что это состояние неопределенности продлится недолго. Звезда шоггота не уничтожила демона, а только лишь ослабила его. В лучшем случае у нас было еще несколько минут.
Словно подтверждая мою мысль, некоторые из охваченных паникой животных начали успокаиваться. Я почувствовал, как что-то невидимое и невероятно сильное завладело их волей, вновь подчиняя себе.
Мои мысли путались, когда я бежал через пустынное кладбище. Я крепко держал леди Одли за руку и тащил ее за собой, словно ребенка. Даже если бы нам удалось покинуть кладбище, крысы все равно настигли бы нас еще до того, как мы успели бы оказаться на безопасном расстоянии. Если вообще от этих тварей можно было быть в безопасности.
Неожиданно у меня возникла отчаянная идея. Это был даже не шанс, а только идея возможного шанса, но выбирать не приходилось. Наверное…
Я даже не додумал эту мысль до конца, а резко притормозил и, ничего не объясняя, потащил леди Одли в распахнутые двери маленькой часовни. Нам оставалось сделать лишь несколько десятков шагов, но и они оказались бегом наперегонки со смертью.
Но нам удалось выиграть!
В последнем отчаянном прыжке я ворвался внутрь маленькой часовни, буквально втянул туда леди Одли и закрыл дверь на засов. Через секунду дверь задрожала под натиском сотен маленьких тел, покрытых мехом.
Но крепкая дубовая дверь выдержала.
Снаружи раздавался злобный писк, настойчивое царапанье маленьких крепких когтей по дереву. Вдруг что-то ударило в окно, но разноцветное матовое стекло так же крепко сдерживало атаку, как и дверь. Леди Одли вскрикнула, в ужасе выбросила вперед руки и отбежала к противоположной стене, к самому алтарю. В этот момент дверь вздрогнула, словно от удара кулаком.
А затем все неожиданно закончилось.
С каждой секундой атака ослабевала. Некоторое время еще было слышно, как скреблись бесчисленные когти по деревянной поверхности, но вскоре и это прекратилось.
Когда наступила тишина, я, готовый к новому штурму, еще больше минуты стоял, подпирая плечом дверь. И только спустя какое-то время я отважился сойти с места и с бешено бьющимся сердцем подошел к окну. Через разноцветное матовое стекло мне мало что удалось увидеть, но и того, что я разглядел, вполне хватило для очередного потрясения.
В бледном свете луны я увидел бесчисленное множество крыс, которые покрывали землю, словно живой ковер. Их было достаточно, чтобы общими усилиями сломать дверь, а может, даже и стены.
Он они не делали этого. Казалось, какая-то невидимая сила сдерживала их.
Леди Одли подошла ко мне, все еще дрожа от страха, бледная как мел, но уже немного овладевшая собой. Храбрость этой пожилой женщины восхищала меня. Любая другая на ее месте наверняка бы уже давно впала в истерику.
Ее глаза округлились, когда она выглянула в окно.
— Что… что это, Роберт? — испуганно прошептала она. — Почему… почему они не нападают?
Я не ответил сразу, пытаясь найти глазами Синди или огромную крысу-альбиноса, но не увидел их. Отступив на полшага от окна, я осмотрел маленькую часовню. Внутри она была не больше чем пять на десять шагов; кроме двух расшатанных скамеек и маленького деревянного алтаря, на котором горел вечный огонь, больше ничего не было.
— Я не знаю, — пожав плечами, признался я. — Наверное… Наверное, это святое место, куда они не могут войти. По всей видимости, пока мы в часовне, нам ничего не грозит.
Я чувствовал, что очень близок к истине. Скорее всего, так и было. Возможно, крест над алтарем, а может, что-то еще, чего мы никогда не поймем, сдерживало наших врагов, но я был уверен, что здесь мы в безопасности.
— Что… что мы будем теперь делать? — спросила леди Одли после паузы.
— Ждать, — ответил я. — Рано или поздно кто-то придет и заберет нас отсюда.
Леди Одли ничего на это не ответила, но я чувствовал, как неубедительно звучали мои слова. Казалось, я хотел успокоить самого себя, чтобы набраться храбрости.
И не более того.
— Солнце встает.
Слова леди Одли, произнесенные ею очень тихо, вывели меня из состояния между потерей сознания и шоком, в котором я пробыл последние часы. Это произошло настолько резко, что мне даже стало больно.
Я чувствовал себя разбитым и усталым, как чувствует себя человек, если он вторую ночь подряд не спит. От твердой скамьи, на которую я прилег, чтобы хоть немного расслабиться, у меня болела спина. Кроме того, все эти бесчисленные мелкие укусы и царапины, оставленные на мне крысами, саднили и горели.
Слегка пошатываясь, я подошел к леди Одли, стал рядом с ней и воспаленными глазами посмотрел в маленькое окно часовни.
Горизонт начал светлеть. На темном ночном небе появились первые серые проблески начинающегося дня, и где-то далеко за городом высветилась тонкая красная полоска зари.
По злой иронии судьбы именно в это утро после долгого ненастья погода обещала наладиться. А ведь вполне могло случиться, что это было последнее утро, которое наступало в этой стране.
А возможно, и во всем мире…
Наверное, по моему лицу можно было легко прочитать мысли, потому что леди Одли погладила меня по щеке и улыбнулась. Совсем не так, как в прошлый раз, — теперь ее прикосновение было по-матерински теплым и приятным. И я был благодарен ей за искренность и внимание.
— Не вешай нос, мой мальчик, — нежно произнесла она. — Ты этим никому не поможешь. А себе тем более.
Я улыбнулся, догадываясь, что вместо улыбки у меня получилась жалкая гримаса, убрал ее руку от своего лица и прижался лицом к стеклу. От холодного прикосновения мне стало чуть лучше, потому что моя кожа все так же горела от царапин и ссадин.
— Я ценю вашу заботу, леди Одли, — сказал я. — Но очень нелегко смириться с тем, если человек…
— Совершил ошибку? — перебила она меня.
Я хотел ответить, но женщина покачала головой и с присущим ей упрямством произнесла:
— Вы не совершали никакой ошибки. С вашей точки зрения, вы поступили правильно. Вы ведь не могли знать, с чем на самом деле столкнетесь.
— Я должен был знать, — возразил я.
