Мы бежали наперегонки со смертью.
Несколько шагов до дома превратились в бесконечность. Неожиданно ночь наполнилась серыми тенями, а шуршание многочисленных маленьких крылышек звучало в моих ушах, словно злобный адский смех.
Почувствовав прикосновение, я в безотчетном страхе начал размахивать руками, пытаясь отогнать от себя особенно настырных мотыльков, и споткнулся о ступени. Когда перед моим лицом опять что-то промелькнуло, я наклонился, надеясь увернуться от почти невидимого врага, но, ударившись о дверной косяк, едва не упал. Кто-то схватил меня за руку и затащил в дом.
Спустя какое-то время я услышал испуганный крик и отметил про себя, что шуршание крылышек этих смертоносных бабочек стало еще громче. Я упал, быстро откатился в сторону и увидел, как Рольф, всем весом навалившись на дверь, закрыл ее на замок.
Похоже, он успел как раз вовремя, потому что уже в следующее мгновение раздался царапающий звук, как будто кто-то начал бросать в дверь горсти песка. Затем шуршание стало глуше, но вместо него послышался яростный треск, который с каждой минутой усиливался. В результате столь яростного напора из щелей, которые образовались в двери, посыпалась серая пыль. Пытаясь проникнуть в дом, моль билась о дверь с неистовой яростью, и оставалось только надеяться, что дубовая дверь все же устоит под натиском этих невзрачных насекомых. Внезапно один из мотыльков, мягко порхая, поднялся к потолку и исчез из нашего поля зрения.
— Они здесь! — закричал Говард. — Несколько этих тварей залетело в дом. Стерегитесь!
Его голос дрожал от волнения. Я увидел, как он отскочил в сторону и втянул голову, когда на него сверху налетела одна их серых теней, словно пикирующая хищная птица. После этого я поднялся с пола и испуганно осмотрелся по сторонам.
Рольф запер дверь в последний момент, и теперь рой мотыльков продолжал настойчиво барабанить в дверь. Нам повезло, что основная масса насекомых осталась за порогом дома. Тем не менее достаточно много моли оказалось внутри.
Неожиданно Рольф развернулся вокруг своей оси и, широко размахнувшись, ударил по насекомому, мелькавшему перед ним.
— Не дотрагивайтесь до них! — в ужасе закричал Говард. — Рольф, не прикасайся к этим тварям!
Даже если Рольф и слышал его предупреждение, то никак не отреагировал на него. Сразу три маленьких насекомых-убийц напали на Рольфа. Здоровяк скакал вприпрыжку, пытаясь увернуться от моли, и размахивал руками, чтобы прихлопнуть назойливых мотыльков. В другой ситуации я наверняка посмеялся бы, наблюдая за его смешными передвижениями по холлу, но сейчас было не до смеху.
— Свет! — закричал Говард. — Потушите свет!
Его слова утонули в громком барабанном стуке, который неожиданно начал доноситься снаружи. Повернув голову, я испытал настоящий шок: оба окна справа и слева от двери, облепленные толстым живым слоем, стали серыми от моли.
Мотыльки прекратили атаку на дверь, но вместо этого они с каким-то исступлением набросились на окна! Несмотря на то что сотни их разбивались о стекла, из темноты появлялись все новые и новые мотыльки, которые в дикой ярости бросались на невидимую преграду и погибали. За несколько секунд оконные стекла были покрыты вязким серым слоем, но мотыльков не становилось меньше.
— Да потушите свет, наконец! — взревел Говард. — Он сводит их с ума!
Кто-то закричал в ответ, и вскоре большая газовая люстра под потолком замигала и погасла. Холл погрузился в кромешную тьму. Я замер. От волнения мне казалось, что беспорядочное движение и дрожание маленьких крылышек продолжается, но все, что я действительно слышал, было лишь прерывистое дыхание Рольфа, а также — где-то в глубине дома — приглушенное рыдание женщины. Глухие удары о стекла постепенно прекратились. Мотыльки моли перестали биться в окна сразу же, как только был погашен свет.
В этот момент откуда-то из темноты донесся решительный голос Говарда.
— Никто не трогается с места, — непререкаемым тоном произнес он. — Они нападают только в том случае, если вы двигаетесь. Чарльз, вы здесь?
Прошло некоторое время, прежде чем мажордом ответил, и я заметил, что голос Чарльза так изменился от страха и волнения, что его трудно было узнать.
— Я… здесь, — прошептал он. — Возле лестницы.
— Хорошо, — сказал Говард. — Лампа еще при вас?
— Да. Я… погасил ее, — запинаясь, ответил мажордом.
— Тогда поставьте ее на лестницу, только осторожно, — приказал Говард и, помедлив, добавил: — Постарайтесь, чтобы она стояла как можно дальше от вас.
Где-то в темноте раздался звон стекла, а затем все услышали, как звякнула металлическая лампа, поставленная на мраморную лестницу.
— Все в порядке, сэр, — отчитался Чарльз.
— А теперь снимите с нее колбу. И будьте предельно аккуратны.
Вновь зазвенело стекло.
— Готовы? — спросил Говард.
— Г… готов, сэр, — пролепетал Чарльз. — Что я должен делать теперь?
Наступила пауза. Говард, казалось, раздумывал. Затем он кашлянул и принялся объяснять.
— Сначала вы повернете фитиль в лампе настолько, насколько это возможно, — сказал он. — Потом возьмете спичку и зажжете его. А затем вам следует бежать от этого места со всех ног. Ясно?
Я молча восхищался хладнокровием и собранностью Говарда, единственного из нас, кто принял верное решение в данной ситуации. То, что он придумал устроить ловушку для мотыльков моли, которые еще не утратили свойственных им от природы инстинктов, действительно могло стать нашим спасением. Даже если бы в дом забралась всего лишь дюжина этих маленьких насекомых, мы не смогли бы найти их в темноте, не устроив погрома. А если снова включить свет, то для большинства из нас встреча с бабочками-убийцами может закончиться очень печально.
— Я… готов, сэр. — Голос Чарльза пробился в мои мысли из темноты. — Но я… я боюсь.
— Однако вы должны это сделать, — с твердостью в голосе сказал Говард. — Мы не можем рассчитывать на то, что эти чудовища будут вести себя относительно спокойно.
— Хорошо, сэр, — ответил Чарльз, тяжело вздохнув. — Я сейчас возьму спичку.
— Все, кроме Чарльза, прочь от лестницы! — приказал Говард. — И возьмите что-нибудь, чем можно отбиваться от моли: ботинок, лоскут от одежды. Только ни в коем случае не прикасайтесь к ним голыми руками!
Казалось, время остановилось. Я услышал шорох, едва слышный звук, когда Чарльз открыл коробку со спичками… Затем загорелся крошечный огонек, который тотчас превратился в жаркое пламя, ярко заполыхавшее в темноте холла. Газовый фильтр лампы горел с громким треском, и благодаря мерцающему желтому свету нижние ступени лестницы были хорошо освещены. Из темноты на свет вылетело где-то полдюжины крошечных серых теней.
Чарльз громко закричал и в отчаянном рывке отпрыгнул на безопасное расстояние. В то же время огонь за его спиной становился все выше и выше. Неожиданно в самом сердце пламени что-то вспыхнуло, и все услышали тихий треск.
