– Может быть, построить свой корабль? – сказал Че.
– Не сумеем.
– Захватить транспортник?
– Для этого, как минимум, надо заставить его сесть.
– Я хочу добраться до них! – Дизель смотрел видео, но совсем не следил за действием на экране. Он видел только мелькание картинок. Обычно это успокаивало его. Но не сегодня. – Я вытрясу из них душу!
– Здесь, на Марсе, – сказал Майк, – мы в относительной безопасности. Им будет сложно до нас добраться. А на Земле они нас уничтожат.
– Много ли их?
– Я не знаю. Думаю, что нет. Иначе мы бы уже проиграли войну.
– Как их отличить от настоящих людей?
– По белым кругам на рукавах.
– А если у них не будет кругов?
– Тогда не знаю.
– Кровь, – сказал Павел. – Возможно, у них другая кровь. И они умеют заживлять раны. Как Некко, помните?
– Почему экстерры нас не тронули? – спросил Гнутый. – Что за гадостью ты нас мазал?
– Это выделения их самки.
– Проклятье!
– Экстерры не будут на вас нападать, если от вас пахнет самкой. Наоборот, в случае опасности они будут пытаться вас защитить.
– А больше они ничего пытаться не будут? – с подозрением спросил Шайтан.
– Нет, – Майк улыбнулся. – Экстерры бесполы. А их самки в действительности гермафродиты.
– Я уже слышал это слово, – сказал Шайтан. – И оно меня пугает.
Бойцам было не до шуток.
Пожалуй, впервые за все время службы в UDF, они были растеряны.
3
Павел лежал на полу среди своих товарищей. Если закрыть глаза, не шевелиться и попытаться обо всем забыть, то можно вообразить, будто находишься на Земле, в казарме Форпоста. Знакомо храпит Шайтан. Тихо вздыхает Рыжий. Кто-то бормочет на незнакомом – родном для него – языке. Порой кто-нибудь вскрикнет тревожно, охнет – сны беспокоят. Даже во сне солдаты воюют…
А у него в руке монетка. Талисман. Оберег. Напоминание о доме, о родных, о близких.
Воспоминание…
– Не спишь?
Это Гнутый. Друг.
Павел не стал открывать глаза. Он не желал видеть металлический потолок Берлоги. Он хотел остаться в казарме.
– Не сплю.
– Думаешь?
– Думаю.
– О доме?
– Да.
– Это хорошо… Мне тут мысль в голову пришла.
– Какая?
– Нас ведь не обманули, когда пообещали амнистировать. Мы же не в тюрьме сейчас. Можно сказать, на свободе. И, наверное, для всех на Земле мы стали героями.
– Живым зэком быть лучше, чем мертвым героем, – подал голос Рыжий.
– Тоже не спишь?
– Не могу. Все думаю.
– Вот и мы тоже…
Они замолчали.
Где-то далеко-далеко процокали шаги – должно быть кибер прошел. Волнами накатывал тихий гул, раздавалось приглушенное постукивание, что-то шелестело, бряцало, чуть слышно подвывало – призрачные звуки работающей базы.
– Слышите? – шепнул вдруг Рыжий.
– Да, – отозвался Гнутый. – Работает вовсю. Может быть разнесем тут все к дьяволу? Пусть сами погибнем…
– Да нет же! – Рыжий приподнялся, застыл. – Слушай! Что это?
– Кажется, в соседней комнате, – неуверенно сказал Павел. – У раненных.
– Да что там? – Гнутый ничего не слышал.
– Похоже… – Рыжий поднялся на ноги, перешагнул через Шайтана. – Боюсь сглазить, но похоже на…
Щелчки, потрескивание. И невнятный голос, повторяющий одно и тоже.
Голос, искаженный расстоянием…
Павел пополз через спящих товарищей к закрытой двери.
– Я ничего не слышу! – Гнутый непонимающе следил за действиями друзей. – У вас что, галлюцинации начались?
– Не знаю… – Рыжий нажал светящуюся кнопку, и дверь, всхлипнув, поднялась. – Не знаю…
Теперь и Гнутый услышал.
Щелчок. Шипение. И голос:
– Ангелы! Слышите меня? Есть кто живой? Ответьте!..
Друзья застыли, словно боясь неловким движением спугнуть голос, смотрели друг на друга округлившимися глазами.
И снова щелчок:
– Ангелы! Слышите меня? Есть кто живой? Ответьте!..
– Это нас… – прошептал Гнутый. – Нас вызывают.
Рыжий кивнул, заглянул в проем открытой двери.
Голос доносился из большого стенного шкафа, куда штрафники свалили свои скафандры.
– Ангелы! Черти вы лысые! Гнутый, Шайтан, Рыжий! Кто-нибудь! Ответьте немедленно «Ковчегу»!
– Это же сержант! – задохнулся Гнутый. – Хэллер!
– Сержант! – завопил Рыжий во весь голос – Вот собака!
Они втроем бросились в соседнюю комнату, к шкафу. Гнутый наступил на Шайтана, случайно пнул Черного Феликса, перепрыгнул сразу через троих спящих. Рыжий, ликуя, дико орал, выкрикивал ругательства и непристойности. Павел уже выламывал запертую дверцу шкафа, бил ее ногами, руками, дергал на себя, в стороны и кричал, боясь опоздать:
– Слышим вас «Ковчег»! Слышим! Мы здесь! С нами все в порядке!..
Переполошенные бойцы вскакивали, натыкались друг на друга, падали, расползались, жались к стенам.
– Что происходит?
– Нападение!
– Тревога!
Уже и раненные проснулись.
Павел с помощью товарищей вырвал дверцу шкафа. Выгреб груду скафандров, схватил первый попавшийся шлем, крикнул в него:
– Слышим вас «Ковчег»! Слышим хорошо!
– Ну наконец-то, – сказал шлем голосом сержанта Хэллера. – Вы что там, заснули, что ли?
– Да, сэр! – Павел улыбался шлему. – Так точно, заснули.
– Это ты, Писатель?
– Я, сэр!
– Узнаю тебя… Кто еще рядом?
– Я, сержант! – крикнул Гнутый.
– Это я сержант, а ты – бывший капрал, – сержант Хэллер умел разговаривать с подчиненными. – Рыжий жив?
– Да. Рядом стоит. Наши все живы.
– Сколько вас всего?
– Девятнадцать человек. В том числе восемь раненных.
– Можете идти к зоне высадки?
– Да, сэр.
– Хорошо. Через двадцать минут корабль будет на месте. Жду вас!.. Кстати, почему ваши камеры не работают?
– Мы их залепили, сержант. Долгая история.
– Ладно, потом расскажете. Выбирайтесь на поверхность!
