— Ночью позвонили, сказали, что в лесу стрельба какая-то, вроде даже взрывы. Ну, выслали наряд. Те ничего сразу не нашли, но людей порасспросили, им про этот хутор и поведали.
Борис тяжело вздохнул и вновь обратил взор на могилу брата. Они не виделись тринадцать лет, никогда не переписывались, не созванивались. Виктор однажды просто собрался и уехал, ничего не объясняя. Мать ездила к нему, но когда вернулась, была какая-то другая, словно уже похоронила его. Что произошло тогда, Борис так и не узнал. Возможно, узнает теперь, если мать захочет рассказать. Сюда она ехать отказалась, сказала, что уже оплакала сына давным-давно. Но Бориса отпустила сразу, хотя он и видел, как боится старушка этой его поездки.
— Я плохо помню брата, — сказал он участковому. — Когда Виктор из Михнево уехал, мне десять лет было, совсем пацан еще, а ему уже двадцать два. У нас и общих интересов-то не было. Так, не братья, а одно название. Но, кажется, он был неплохим человеком.
— Многое меняется. Вам не кажется странным, что вы приехали сюда почти в том же возрасте, что и ваш брат? — спросил милиционер без тени иронии.
— Ну, я-то здесь задерживаться не собираюсь. Улажу юридические вопросы и домой. Отшельничество не для меня. Я вообще одиночество плохо переношу. И дом, скорее всего, продам. Я хоть и считаю себя интровертом и домоседом, эмоциональную пустоту не люблю, так что какие уж тут дачные участки в глухом лесу.
— А я, наоборот, — люблю природу, лес, вообще большие пространства, — признался участковый. — Я даже в наш городок только по делам выбираюсь. День этой сумасшедшей городской суеты для меня как полоса препятствий будущих «краповых беретов». Только без мордобоя в конце.
Борис непроизвольно улыбнулся.
— Хотите, продам избушку Виктора вам? За полцены. Мне, как я уже сказал, летний домик здесь не нужен — в Михнево уже имеется. Да и четыреста километров до дома — все же далековато.
— Избушку, — участковый задумчиво хмыкнул. — Я, к сожалению, и за полцены вашу ИЗБУШКУ не осилю.
— Так ведь там вроде пожар был. Сколько же может стоить пепелище? — удивился Борис.
— Пожар-то был, — неуверенно согласился милиционер. — Только вот вам лучше самому все посмотреть. Поедемте, я вас отвезу, а то потом сами не отыщете. Я не шутил, дорога там и вправду как заколдованная. Надеюсь, на этот раз деда Андрея звать не придется. Четырежды туда ездил и ни разу сам путь не нашел. Поворот там хитрый, с основной дороги разглядеть трудно. Хотя сколько раз останавливался, приглядывался, вроде нет ничего странного. Обычная проселочная дорога. Довольно неплохо видна. А когда отъезжаешь чуток, словно стирают ее. Точно знаю, где поворачивать, а не могу. Одни деревья вижу, и все тут! Чертовщина прямо какая-то!
— В сказки я не верю, — усмехнулся Борис.
— Надеюсь, ваш оптимизм позволит нам добраться до хутора без проблем, — недоверчиво отозвался участковый.
Но без проблем не обошлось. Олег, так звали молодого участкового, сопровождавшего Бориса в его поездке, снова заблудился, долго и звучно загрязнял воздух многоэтажными нецензурными выражениями, стоя на краю дороги и высматривая «проклятый поворот», после чего сел в газик, извинился перед Борисом и отправился за упомянутым ранее дедом Андреем.
Спустя почти полчаса уговоров старый, как вечность, дед выполз из полуразваленной лачуги, которую и избой-то назвать нельзя, и, недовольно бормоча что-то себе под нос, погрузился в машину. Всю дорогу молчали. Своим присутствием старик создал непередаваемо гнетущую атмосферу, грозовой тучей повисшую в салоне газика. Но, несмотря на это, функцию проводника выполнил исправно, вовремя указав нужный поворот.
Действительно, как и говорил Олег, с шоссе его совершенно не было видно, однако стоило машине свернуть, и взору Бориса открылась довольно просторная лесная дорога, которую, как казалось теперь, не заметить было просто невозможно. Как только газик повернул в правильном направлении, участковый остановил машину и отпустил деда. Уже собравшись было уходить, тот вдруг повернулся к Борису и спросил густым, глубоким голосом, совсем не сочетающимся с щуплой скрюченной фигуркой старика:
— А ты кто будешь, милок? Из прокуратских али как?
— Из каких? — ошалело переспросил Борис.
— Нет, дед Андрей, не из прокуратуры он, — серьезно, но при этом явно сдерживая приступ смеха, ответил за Бориса участковый. — Это брат Виктора Норина.
— Брат? — Старик заинтересованно осмотрел Бориса с ног до головы мутными, подслеповатыми глазами. — Не знал, не знал… Старшой, что ли?
— Младший я, — неуверенно ответил Борис.
— Да? — Дед пожевал нижнюю губу, обдумывая услышанное. — А Витька-то помоложе выглядел. Годков на пять помоложе. Оно и понятно. Ты городской, небось? А он в лесу, на природе… Ну, ничего. Поживешь здесь годик-другой, быстро здоровье поправишь. Помяни мое слово, милок. Дед Андрей никогда не ошибается. Вот только братика твоего жаль. Хороший мальчик был, вежливый такой. Я иногда захаживал к нему, захаживал. Да-а. Ну и к тебе буду. Самогоночки принесу. Любишь самогоночку? А кто ж ее не любит? Так что когда обоснуешься, не забывай деда Андрея.
— Не собираюсь я… — начал было посвящать старика в свои планы Борис, но, поймав на себе молящий взгляд Олега, осекся.
То, что со стариком лучше не спорить, он понял сразу.
— Ладно, дед Андрей, пора нам, — проговорил участковый. — Спасибо, что не отказал. Уж не знаю, что бы я без тебя делал.
— Молод ты еще, смотреть не умеешь, потому и плутаешь в трех соснах. Вот доживешь до моих лет, тогда и поговорим, — молодецки хохотнул старик. — Ладно. Езжайте, ребятки. Пора вам. А я домой пойду.
И, опираясь на деревянную клюку, неизвестно откуда взявшуюся в его руках, побрел вдоль дороги, прихрамывая на правую ногу.
— Может, стоило его подвезти? — с сомнением спросил Борис, глядя вслед удаляющейся фигуре.
— Сам доползет, — небрежно отозвался участковый. — Я ему сколько раз предлагал прокатиться с нами до хутора, чтобы потом вместе назад доехать, но он отказывается. Не любит, мол, домов с покойниками. Хотя какой там покойник, месяц уже прошел, как Виктора убили. Но, с другой стороны, кто их, стариков, разберет. У каждого в голове свои тараканы. Да не переживайте вы так, Борис Денисович, не впервой ему. Он, говорят, к местному фермеру за молоком семь километров каждую неделю вышаркивает. А тут от силы два.
Борис спорить не стал. И спрашивать, откуда у старика вдруг появилась клюка, тоже. Не его это дело.
— Можно просто Борис, — разрешил он. — Мы ведь с вами почти одного возраста.
— Договорились, — обрадовался участковый, которого официальность общения с ровесником тяготила ничуть не меньше. — Тогда можно просто Олег. И на «ты».
— Идет, — согласился Борис.
Машина тронулась с места и углубилась в лесную чащу, чтобы уже через несколько минут остановиться возле хутора Виктора.
