За то короткое мгновение, когда взгляды женщин встретились, крошечная юная девушка и высокая женщина составили мнение друг о друге. Затем велосипедистка проехала мимо, и следом загромыхала «Бешеная Кошка» с развернутой зубастой пастью, нарисованной на сопле. Высокая женщина задумчиво погладила подбородок.
— Не нравятся они мне, — заявил симпатичный парень с выкрашенным в пурпурный цвет хохолком на голове, наблюдая за тем, как машины наемников двигались на север. Он был новичком среди «Призраков», заблудший самурайский ягненок из Мийады: парень обесчестил себя, изнасиловав беременную женщину. Он так страстно жаждал испытать себя, что согласился опуститься в самую гущу дикой смеси гайчин, якудзы и атяi
[1]
, создавших Девятый полк «Призраков». О вкусах не спорят.
Тай-са Элеанор Шимацу приняла свою излюбленную позу, очень подходящую для размышлений: широко расставила ноги, запустив ладонь в спутанную копну рыжих волос. Одетая в брюки для верховой езды цвета хаки и черный жилет поверх белой мужской сорочки, она представляла собой замечательное зрелище, даже если бы и не возвышалась при ста семидесяти сантиметрах роста над преимущественно низкорослыми жителями Масамори.
Она не обратила на молодого лейтенанта ни малейшего внимания. Кстати, женщина даже не помнила его имени. Он очень мило смотрелся, восседая на водительском кресле своего робота. Но парень еще не заслужил ордена Золотой Пули, так что черт с ним!
Стоявший за ее левым плечом капитан Бунтаро Мейни хмыкнул.
— Думаешь, что Дымчатые Ягуары сами подарили оябуну наемников «Бешеную Кошку?»
Новичок покраснел, став одного цвета с малиновым хохолком на макушке. Мейни можно было бы назвать красивым, если бы не потеря правого глаза. Но он сражался с кланами и жил только разговорами об этом. На память Мейни носил на шее патрон на цепочке от своего штурмового ружья, покрытый чистейшим золотом.
— Смотри-ка, — воскликнул новичок, с насмешкой указывая куда-то пальцем, — да вы только взгляните на «Саранчу»!
Следом за тяжеловесами — «Белым Великаном», «Атласом», меньшим, но все же тяжелым «Беркутом» — двигалась одинокая «Саранча» на длинных птичьих ногах. Многие из машин наемников были раскрашены весьма прихотливо. Но «Саранча» являла собой нечто особенное. С ног до головы ее обклеили массой пластиковых игрушек и украшений — кукольными головками, моделями роботов, цветами, фруктами — фантастическая инкрустация. Гирлянды пластмассовых цветов обвивали корпус робота и переплетались спиралями вокруг длинного ствола лазерной пушки.
— Ну, я просто не знаю, — протянул Юнаги. — Думаю, это...
— ...это круто, — подхватил Юсаги, который, совсем как близнец, имел привычку заканчивать фразу старшего сокамерника.
— Шелуха все это, — презрительно усмехнулся молодой самурай, всем видом показывая, что он еще не настолько пал, чтобы разговаривать с такими подонками, как близнецы ашигарю. Это был его очередной промах. Из подонков состоял весь полк «Призраков». — Пуля пробьет это дерьмо насквозь, даже не задержится.
— Не пори чушь! — отозвался одноглазый Бунтаро. — Пластик чересчур мягок. Эти побрякушки потом просто снимут. Напоминает китч, но с какой радости они это затеяли? Я слышал, что «Кабальерос» тоже сражались с кланами. Они могут позволить себе все, что угодно.
— И мы тоже, — заметил высокий блондин.
Самурай утвердительно кивнул своим хохолком. Существовала тонкая граница между упрямством и простым непониманием того, когда следует остановиться. Он почти нарушил ее. Возможно, сказалось военное воспитание привилегированной касты.
— Как низко они пали, что позволили женщине ехать во главе колонны! — заявил он презрительно. И сразу же, сообразив, где он сейчас находится, поспешно добавил: — На велосипеде, я хотел сказать, на велосипеде.
Глаза тай-са Шимацу были темно-карими, огромными и прекрасными. Когда она испытывала сильные эмоции, например злилась, то они отливали красным, как у экзотического зверя. Глаза, которые взглянули сверху вниз на красноволосого самурайского молокососа, светились красно-коричневым цветом.
— Смотрится она чертовски внушительно, — заметила Лейни Шимацу и добавила: — А ты нет, Безымянный.
Новичок надулся. Безымянный звучало оскорбительно, поношение, которое он мог бы стерпеть от кого-нибудь, равного ему по положению. Он раскрыл рот, чтобы достойно ответить женщине...
Но слова застыли у него в глотке. Полковник — тай-са — прочла его мысли и улыбалась в ожидании. За пререкание со старшим офицером в наемных частях Империи Драконис не карали смертью только уголовников, но любому члену семьи провинившегося оно грозило гибелью. Молодого самурая внезапно осенило, что ему не следует поднимать шум по такому пустячному поводу. Все эти ребята не бегают разбираться в Ассамблею Великого Инквизитора всякий раз, когда соседу взбредет в голову громко пукнуть, не отойдя в сторону. Стоит ему разинуть рот, и эта женщина, которую прозвали Рыжей Ведьмой, вызовет его на поединок на тех условиях, которые он сам назовет: на роботах, ножах или бороться голыми руками, и единственное, что ему останется, — упокоиться без всякой похоронной церемонии в коробке из-под сэндвичей где-нибудь за городом. Неплохая судьба для истинного самурая, не так ли?
Прошла минута. Одетый в монашескую одежду гигант протянул огромную мягкую руку и, даже не соизволив обернуться, тяжело ткнул новичка, которому по молчаливому уговору приклеили кличку Безымянный, в грудь. Тот полетел прямо в толпу добропорядочных граждан, стоявших в отдалении. Они громко запротестовали и в страхе разбежались, а самурай приземлился на свой костлявый зад.
— Взгляни-ка через дорогу, — сказал Шиг Хофстра, кивнув квадратным подбородком в просвет между ногами проходящей мимо «Росомахи» с забавным прозвищем «Праздный Гуляка», написанным на корпусе. — За нами следят копы.
Лейни посмотрела туда. Парочка полицейских из команды Друзей-Увещевателей наблюдала за освобожденными из-за решетки «Призраками», поглаживая кобуры с револьверами. Лейни выждала, когда встретится с ними взглядом, и улыбнулась.
— Позволим им подойти поближе, — сказала она. — Пусть прихватят всех своих друзей. И мы оставим их в живых, так что Великий Инквизитор сможет разорвать их в клочья за то, что они осмелились встать на пути у славных отборных солдат.
В ответ «Призраки» дружно рассмеялись в лицо полицейским. При вербовке агитаторы Теодора Куриты не стеснялись в выражениях. «Вы подонки, — говорили они, — рожденные, чтобы умереть во славу Дракона и Дома Куриты. Но, встав в строй, вы получите отсрочку, борясь с врагами Империи. Вдобавок вы получите массу привилегий, став „Призраками“ или членами ордена Золотой Пули. Одна из них придется по вкусу многим парням и девчонкам — запряженные быки гражданской полиции больше и пальцем не посмеют прикоснуться к вам».
Полицейские посмотрели на них. Посверкали глазами. И нашли причину, чтобы смыться подальше. Роботы маршировали по улице, словно легендарные гиганты, только сделанные из металла.
