Не мог же ты дружить с этой девочкой, ведь ты ее видел
каждый день во дворе.
Эта девочка вдруг на сцене. Помнишь школьный смотр? Эта
девочка вдруг в юбке колоколом, и туфельки-гвоздики. Ты помнишь, как пожилой
пьяный пижон сказал в метро: «Полжизни бы отдал за ночь с такой крошкой». Еще
бы тебе не помнить: ты дал ему прямым в челюсть. Эта девочка… Ты полюбил ее. Ты
и не мог полюбить никакую другую девочку. Только ее. Галя чуть не плакала и
смотрела на Димку.
– Пошли рубать, – сказал он, – время обеда.
– Не пойду.
– Почему?
– Дай лучше мне закурить.
– Ты сегодня уже пятую.
– Ну и что же?
– А то, что охрипнешь и тебя не примут в театральный
институт. Вот будет смешно.
– Тебе уже смешно?
– Ага.
– Что же ты не смеешься?
– Ха-ха-ха!
– Тебе действительно смешно?
– Конечно, смешно.
– А я хочу плакать, – сказала она, как маленькая
девочка.
– Пошли рубать.
Он встал и стал одеваться. Галя смотрела в море.
– Я хочу быть на яхте, – сказала она, – а ты?
– Не откажусь.
– Со мной?
– Можно и с тобой. – Димка больно закусил губу.
– Иди ты к черту! Я с тобой не поеду! – крикнула
Галя и уткнулась лицом в колени. Димка помялся с ноги на ногу. Он уже не мог
теперь грубо хлопнуть ее по плечу или потащить за руку.
– Ладно, Галя, я тебя жду, – промямлил он и
поплелся наверх к лесу.
Ему было тошно и смутно. Галя его тоже любит – это
ясно. И это у нее не игра. И она смелее его. Почему это так? Цинично треплешься
с ребятами на эту тему, а любовь налетает, как поезд в кино. Почему ему
страшно? Ведь он прекрасно знает, что это не страшно. Любовь – это…
Любовь – это… Что он знает о любви?
Любовь! Что знает о тебе семнадцатилетний юноша из
«приличной» семьи?
О, он знает вполне достаточно. Соответствующие беседы и даже
диспуты он посещал. Кроме того, ему вот уже больше года разрешается посещать
кое-какие фильмы.
Впрочем, он и до шестнадцати их посещал.
Он знает, как это бывает. Люди строят гидростанцию, и вдруг
Он говорит:
«Я люблю», – а Она кричит: «Не надо!» или «А ты хорошо
все обдумал?».
А потом они бегают по набережной и все пытаются
поцеловаться. Или сидят на берегу, над гидростанцией, а сводный хор и оркестр
главного управления по производству фильмов (дирижер – Гамбург) наяривают
в заоблачных далях. И вот зал цепенеет: Он снимает с себя пиджак и накидывает
его на плечи любимой. Наплыв.
О, семнадцатилетний юноша, особенно если он начитанный
юноша, очень много знает о любви! Он знает, что раньше из-за любви принимали яд
и взрывали замки, сидели в темницах, проигрывались в карты, шли через горы,
моря и льды и погиба ли, погибали… Сейчас, конечно, все не так. Сейчас хор и
гидростанция внизу.
Что он знает о любви? Массу, множество разных сведений.
Любовь – это… Любовь – это… Любовь – это
фонтан, думает он.
Галя оделась и идет, медленно вытаскивая ноги из песка.
Димка смотрит на нее. Ему тошно и смутно. Он счастлив. Пусть эти дети ловят
свою дурацкую рыбу. К нему идет любовь.
***
В лесу было душно. Сосны истекали смолой. Галя и Димка
медленно брели, раздвигая кусты и заросли многоэтажного папоротника. Июль
навалился душным пузом на этот маленький пес. Трудно было идти, трудно
разговаривать и просто не возможно молчать.
– Божья коровка, улети на небко, там твои детки кушают
котлетки.
Одно неосторожное движение, и весь этот лес может зазвенеть.
Курить нельзя: вспыхнет смола.
– Божья коровка, улети на небко, там твои детки кушают
котлетки.
Божья коровка приподняла пластмассовые крылышки и стартовала
с Галиной ладони вверх. Голубым тоннелем она полетела к солнцу.
– Что?! – закричала Галя. – Что, что, что?!
Она подняла лицо и руки вверх и закружилась. Она кружилась,
а папоротники закручивались вокруг ее ног, пока она не упала.
– Ой! Димка ринулся в папоротники, поднял Галю и стал
ее целовать.
– Дурак! – сказала она и обняла его за шею. Кто-то
совсем близко закричал по-эстонски, и женский голос ответил по-эстонски, и с
пляжа донесся целый аккорд эстонской речи. Эстония шумела вокруг Гали и Димки,
и им было хорошо в ее кругу, они стояли и целовались. Но вот появились
велосипеды. Это уже совсем лишнее.
Лес гремел, словно увешанный консервными банками, и слепил
глаза огненными каплями смолы. Галя и Димка бежали все быстрей и быстрей. Они
выскочили из леса и помчались к ресторану. Им страшно хотелось есть.
***
– Эти божьи коровки похожи на маленькие автомобили.
– Автомобиль будущего, ползает и летает.
– Давай полетим куда-нибудь!
– В нашем автомобиле?
– Ну да.
– Шикарно!
– Ты меня любишь? Да. А ты меня? Да. Ну, так иди ко
мне. Подожди, кто-то идет. Проклятие!
– А тебе нравится Таллин?
– Я его люблю.
– Хорошо, что мы здесь, правда?
– Очень хорошо.
– Завтра пойдем в «Весну»?
– Вдвоем?
– Ага.
– Блеск!
– Ты меня любишь? Да. А ты меня? Да. Ну, так иди ко
мне. Подожди, кто-то идет. Проклятие!
– Мы ведь все-таки пойдем дальше?
– Конечно, через пару недель.
– Товарищ командир!
– Ладно тебе.
– В Ленинград. Здорово как!
– Сначала поработаем в колхозе.
– Ты меня любишь? Да. А ты меня? Да. Ну, так иди ко
мне. Подожди, кто-то идет. Проклятие!
– Ты бы хотел играть со мной в одном спектакле?
– Ну еще бы!
– Кого бы ты хотел играть?
– Разве ты не знаешь, кого!
